Сказать по правде, следующие десять дней Саксена все так же упорно отмалчивалась, однако в назначенный срок мне снова не довелось улететь. Видите ли, за день до того приключилась одна совершенно жуткая история. Третьего декабря я пошел в банк, чтобы обменять рупии на доллары, а бумажник оставил в номере пансиона, поэтому всю наличность, мобильник и паспорт сунул в пояс-кошелек. В общем, на перекрестке я вдруг увидел огромную толпу, шагавшую в мою сторону. Возглавляла процессию весьма необычная девушка; страшная, точно ядерная война, и к тому же слепая, словно крот, при ходьбе она опиралась на палку. Прямо за ней шли трое в белых саванах, похожие на привидения, следом — парнишка в костюме скелета, а позади — еще целая куча людей, одетых студентами. Они держали над головами плакаты с надписью «КРЕСТОНОСЦЫ БХОПАЛА» и дружно скандировали: «Мы требуем компенсации» и «Победа или смерть».
Процессия остановилась поблизости от меня. Люди в белом улеглись посреди дороги, прикинувшись мертвыми, а парень-скелет принялся над ними приплясывать.
— Вы здесь Хэллоуин отмечаете? — спросил я у девушки в джинсах и тапочках, с тряпичной сумкой через левое плечо и большой красной точкой на лбу.
Она уставилась на меня, как на мерзкого кусачего паразита.
— Что, простите?
— Я говорю, это индийская версия Хэллоуина? У нас-то он тридцать первого октября. Только не понял, при чем здесь компенсация? Вам что здесь, не дают шоколада?
Девчонка тут же взбесилась:
— Значит, вас развлекает наше возмущение самой ужасной промышленной катастрофой в истории?
Я попытался ее успокоить:
— Эй-эй-эй, полегче на поворотах.
— Еще и оскорбляешь меня, свинья? — завизжала она. — Сколько тебе заплатили в «Доу кемикалз»?
[129]
— Послушайте, леди, я вообще не при делах. Даже ни разу не слышал об этом вашем Доу. Не на ту сосенку лаете. — Я развел руками.
И тут меня постучал по плечу студент с козлиной бородкой.
— А ну повтори! Ты, кажется, назвал моего товарища сукой? Еще один парень с неописуемой прической спросил у меня, прищелкнув пальцами:
— Американец?
— Ну да, — ответил я.
— Эй! Кажется, мы поймали сыночка треклятого Уоррена Андерсона,
[130]
— завопил он, хватая меня за шиворот.
— А ну гони наши денежки! — потребовал мужчина в грязной курте-пиджаме.
— Да, мы не собираемся больше ждать, — рявкнул студент с козлиной бородкой.
— Ну нет, ребята. — Я покачал головой. — Это не дело. Вы как-то неправильно просите угощения.
— Негодяй не желает расставаться с деньгами. Давайте проучим проклятого американишку! — выкрикнул обладатель чудной прически.
И вся толпа набросилась на меня, как собаки на свежее мясо. Мужчины принялись наносить удары, а женщины — раз
— рывать одежду. Я отбивался, да что толку? Все равно что мочиться против ураганного ветра… Не успел опомниться, как остался без свитера. Еще через две минуты они разодрали рубашку и растерзали в клочья майку, и мне, наполовину разутому, пришлось воевать с какой-то жирной девахой с косичками, которая яростно стягивала с меня джинсы. И только когда я чудом унес от нее ноги, обнаружилось, что пояс-кошелек бесследно пропал.
Мицц, конечно, рассказывала нам про всякие нелепые обычаи зарубежных народов. Помню, мы слушали про ацтеков из Аргентины, которые питаются человечьими черепами, и про мексиканское племя маори, где продают родных дочерей. Но я и представить себе не мог, что индийцы тоже народ со странностями. Что у них здесь принято избивать американцев, которые не дают шоколада на Хэллоуин.
В пансион я вернулся помятым, точно Шон Майклз после того боя «Ад в клетке» в тысяча девятьсот девяносто седьмом году, когда его «обработал» Гробовщик.
— Что произошло?! — воскликнул Билал.
— Меня избила толпа сумасшедших. Все мои деньги, паспорт — все пропало. Черт, и что теперь делать?
— Обратись в посольство за новым паспортом, — посоветовал Билал.
Американское посольство в Чанакьяпури располагалось в довольно красивом здании с огромной лужайкой и фонтанами, под сенью массивного золотого орла. Дежурившие у ворот морпехи не слишком обрадовались встрече с земляком. Меня послали за угол, в другой корпус, где занимались визами, паспортами и прочим.
Очередей было две — для местных и для американцев. Индийская растянулась на добрую милю. Складывалось ощущение, что люди целыми общинами так и жили здесь, на чемоданах и в тапочках. Семья сикхов читала молитвы. Изможденного вида женщина кормила грудью детишек. Мужчины, устроившись в тени, резались в карты. К счастью, американцев, которым требовалась бы виза, не оказалось. Минут через десять меня уже пропустили в ворота.
И тут же взяли в оборот, будто нового заключенного в камере.
После четырех проверок и обысков мне наконец удалось войти в приемную и сказать сидящей там леди:
— Меня зовут Ларри Пейдж, и я потерял паспорт.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — сказала она и вызвала кого-то по телефону.
Ровно через три минуты стеклянная дверь отворилась, и вышла длинноногая блондинка на высоких черных шпильках, в серой юбке и кофточке на золотых пуговицах. Красотка такая, что мама не горюй.
— Добро пожаловать, мистер Пейдж. — Она широко улыбнулась и с чувством пожала мне руку. — Нам сообщили, что вы прибудете в Индию на конференцию «Насском».
[131]
Своим визитом вы оказали нашему посольству огромную честь. Я большая поклонница вашей поисковой машины. Пожалуйста, проходите.
Она повела меня коридорами; при этом бедра ее качались так, словно мешок с дерущимися котами. Кабинет блондинки находился в самом дальнем конце здания. Отперев дверь магнитным ключом, она пригласила меня войти.
Я присел на бежевый диванчик и огляделся. Просторная комната, с отличной обстановкой. Разнообразные карты на стенах, на столе куча странных приборчиков с большущими антеннами.
Блондинка опустилась рядом со мной.
— Меня зовут Элизабет Брукнер, — промолвила она, скрестив свои длинные ноги. — Я возглавляю консульский отдел посольства. Очень жаль, что вы потеряли паспорт, мистер Пейдж. Мы постараемся восстановить его в течение суток.
