— К счастью для меня. А чем вы, ребята, занимаетесь в Кашмире?
— Помогаем нашим товарищам, таким как Билал, в их борьбе против неверных. Приятно знать, что вы сочувствуете нашим взглядам, мистер Пейдж. Это просто чудесно — заручиться поддержкой столь могущественного человека.
— Всегда рад помочь, но, как по-вашему, когда я смогу вернуться в Дели? Мне нужно попасть на самолет — ну, вы в курсе, мой личный «семьсот шестьдесят седьмой». — Я подмигнул.
— Скоро, мистер Пейдж, совсем скоро. Вот только сначала доставим вас в одно безопасное место. А сейчас вам лучше как следует отдохнуть. Завтра нам предстоит очень долгое путешествие.
Комнатушка, где мы улеглись, была и вполовину не так удобна, как место моего предыдущего ночлега. Но это бы еще ничего. Самое ужасное — я оказался между Абу Технарем по левую руку и Абу Омаром по правую. И они полночи без передышки донимали меня вопросами.
— Вы знаете, — говорил первый, — я уже в семь лет мечтал когда-нибудь поехать в Америку, край Интернета и «Икс-Бокс Триста шестьдесят».
[136]
Родину «БлюДжен»
[137]
и «БигДога».
[138]
Помню, когда впервые увидел в школе снимок Cray Х-МР,
[139]
визжал от радости. Но конечно, рядом с вашими достижениями блекнут даже успехи Винтона Серфа и Роберта Кана.
[140]
Если считать Интернет райскими кущами, «Гугл» — это ангел, а вы тогда знаете кто?
— Кто?
— Творец, — оскалился он.
Абу Омара занимали совсем другие вопросы.
— Сколько у вас было девушек, мистер Пейдж?
— Что-что?
— Я имею в виду, со сколькими вы занимались сексом? Абу Кхалед говорит, в Америке они принимаются за эти дела уже в десять-одиннадцать лет. Это правда?
— Не в курсе. Надо спросить у племянницы Сэнди. Ей как раз десять, и она девочка.
— Я понимаю, ислам осуждает безнравственные помыслы, но это выше меня. Во всем виновата одна здешняя актриса.
— Как ее зовут?
— Шабнам Саксена. Настоящий лакомый кусочек, я от нее с ума схожу.
Мне захотелось наподдать этому извращенцу, но я сдержался, только спросил:
— А вы что, смотрели ее фильмы?
— Не могу. Кино противоречит исламу.
— Тем лучше для вас, — пробормотал я, бережно погладив бумажник, в котором лежали портрет моей Шабнам и бумажка с ее телефонным номером.
— Вы только главному не рассказывайте, — зашептал Омар, — но я как-то раз ходил на американский фильм. Это было в Кабуле, в одном видеосалоне. Картина называлась «Дебби покоряет Даллас». Может, видели?
— Нет, даже не слышал. Что-нибудь про городские достопримечательности? Надеюсь, там показали арлингтонский бейсбольный стадион и…
— Нет-нет, мистер Пейдж. В этом фильме было полно обнаженных женщин. Хвала Всевышнему, прикрыл злополучный салон, иначе я натворил бы глупостей.
М-да, парень явно был сексуально озабочен, как молодой козел с двумя концами.
А говорят, — продолжал допытываться он, — в Америке подобные фильмы можно купить даже в продуктовом магазине, о правда?
— Не в курсе. Я в «Квик-пак»
[141]
только хлеб и молоко беру, — рвался я и повернулся к нему спиной.
Но на другой стороне меня уже поджидал Технарь.
— А что вы думаете об анонимных пиринговых компьютерных сетях, мистер Пейдж? «Пи-Си»
[142]
заявляет, будто бы их процветание увеличивает риск разрушительной атаки на инфмационную инфраструктуру. Вы согласны?
А этот чудик явно страдал словесным поносом и несварением мысли.
— При всем уважении к вашему мистеру Пи-Си, если бы мозги были порохом, то ему бы при вспышке даже шляпу не сорвало! — отозвался я и, не давая собеседнику опомниться, натянул одеяло на голову. — А теперь извините, ребята, мне бы поспать!
Надо же было оказаться в тисках между двумя отьявленными психами. У одного не хватало шариков, у другого — роликов. Не помню, как я вообще уснул, но во сне увидел Шабнам посреди заснеженной долины.
* * *
Утром, около девяти часов, мы вышли из дома и через несколько минут увидели вдоль дороги порушенные дома и сожженные храмы.
— Ух ты, а что здесь произошло? — выдохнул я.
— Наши выкурили отсюда индусов, — ухмыльнулся Технарь.
Как и Билал, эти люди знали все здешние щели и закоулки. С ловкостью обойдя все сторожевые посты, после часа напряженной беготни мы попали на овощной рынок. Здесь меня сунули в кузов грузовика с пшеницей и, накрыв темно-синим брезентом, вывезли в маленький городок под названием Поданк,
[143]
окруженный горными пиками и густыми лесами.
Ночь застала нас в маленьком странном коттедже, во дворе которого до утра выла бешеная собака. Хорошо еще, на сей раз меня положили в комнате с Абу Кхаледом. Этот не разговаривал вообще, но я все равно не выспался, потому что он то и дело вскакивал с постели — не то помолиться, не то помочиться. Даже в четыре утра ему не лежалось на месте.
— Что это за молитва? — спросил я, потирая глаза.
— «Тахаджуд». Она не входит в число обязательных, однако настоящие правоверные мусульмане никогда ее не пропускают, — пояснил он и, не вставая с колен, коснулся лицом пола..
Теперь я понял, откуда у него на лбу темная отметина. Много молился, должно быть.
Наутро мы сели в открытый джип, который где-то раздобыл Технарь, и поехали. Непроходимые леса по сторонам дороги накатывали на нас темно-зелеными волнами, а облака висели так низко, что я, наверное, мог бы к ним прикоснуться. По счастью, день выдался безветренный, а то даже мой согревающий фиран пригодился бы здесь не больше чем автомобильные «дворники» у козы под хвостом.
Одна беда — дороги нам попадались такие ужасные, даже вороны над ними бы спотыкались, и такие извилистые, что на ходу можно было ткнуться в собственные задние фары.
