Что до этого самого оружия, Данил вскоре оставил всякие
попытки отделить истину от плевел: несомненно, оружие было, но вот народная
фантазия уже заработала вовсю: толковали не только об охапке автоматов, но и о
ящиках со снарядами, пулеметах и неких неопределимых бомбах. К завтрашнему
утру, очень может быть, пойдут пересуды о хранившемся в квартире
бронетранспортере…
…Что интересно, «Фольксваген» — точнее, сидящие там — ничуть
не испугались монументального здания здешнего КГБ на улице Стахевича. Подкатили
на тамошнюю стоянку следом за «Волгой» и остановились метрах в пятидесяти.
Водитель протянул мечтательно:
— Взять бы «Калашников», резануть бы по колесам…
— А еще лучше — «Муху» пустить… — в тон ему дополнил Данил.
— Увы, мы не в Чикаго, юноша. Вот что, Павлик…
К нему обернулись, понятно, оба. Фыркнув чуть смущенно,
Данил уточнил:
— Я про того Павлика, который за рулем… Вера, конечно, по
большому счету — вздорная стервочка, но озвучила толковую мысль. Шоферы всегда
все знают, Павлик, это закон природы. Тем более — шоферы секретной службы. Сам
я Оксану Башикташ вживе не видел, ее взяли на работу через недельку после того,
как я тут был в последний раз… Что, настолько хороша?
Павлик вздохнул и выразительно причмокнул.
— Исчерпывающее объяснение, — серьезно сказал Данил. — А
характер?
— Из аристократок, — подумав, сказал шофер. — Мы, обслуга,
для нее, пардон, не люди. Боже упаси, в лицо тебе этого никогда не скажут, но
ты-то доподлинно знаешь, что к тебе относятся, как к столу или холодильнику…
— И эта формулировка неплоха, — сказал Данил. — Честное
слово, Павлик, пора тебя забирать от баранки и, подучив кой-каким премудростям,
использовать в другой области… Бил клинья?
— Поначалу, — помедлив, признался шофер.
— Отшила… — утвердительно кивнул Данил.
— Ну, это совершенно не то слово… «Отшить» — это ведь
проявить какие-то чувства или там эмоции, верно? Хоть минимум эмоции. А она…
она скорее невероятно удивилась. Как это так — холодильник вдруг пытается вести
себя так, как положено лишь человеку. Джентльмену какому-нибудь.
— Это хорошо, сокол мой, что ты обо всем этом рассказываешь,
ни разу не употребив в ее адрес какого-нибудь смачного эпитета типа
«сучки»…задумчиво сказал Данил. — А то ведь мы сплошь и рядом подражаем тому
поручику из «Швейка»:
«Вот ведь шлюха, не хочет со мной спать»… А меж тем, что
интересно, мне о ней рассказывали, употребив словечко «блядь», и было это пару
часов назад, в твоем присутствии… Так блядь она или нет?
— Пожалуй что.
— Роман с Климовым у нее был из категории «по секрету всему
свету»… Это утверждение тоже верно?
— Ага.
— Ну, в таком случае объясни мне то, чего так и не смог
объяснить господин Багловский… — сказал Данил. — Откуда стало известно, что она
— блядь?
Откуда стало известно о их бурном романе с Климовым? Есть
какая-то точка отсчета? Первоисточник… или несколько первоисточников? Кто
первый сказал?
Кто сплетни и слухи распространял?
Павлик добросовестно задумался, прошло не менее пары минут,
прежде чем он пожал плечами:
— Не приходит в голову, и все тут. Сколько ни вспоминаю…
Просто… Да все знали. И не найдешь теперь концов — я про самого первого
распространителя трепотни.
— Шеф, — тихо, серьезно сказал Беседин. — Нам что, нужно
будет это направление отработать?
— Да нет, — подумав, мотнул головой Данил. — Это я от
безделья, коего терпеть не могу, пытаюсь имитировать работу. Итак, все знали,
все трепались и кто-то по доброте душевной просветил Веру…
«Кто-то просветил Веру, — повторил он мысленно. — Кто? Она
ни с кем из «Клейнода» не приятельствовала, сама проговорилась. А в «РутА» и
вообще не бывала. Что же это за добрая душа такая?»
— Интересно, — сказал вдруг Павлик. — Вера ведь ни с кем с
фирмы и не зналась, я только сейчас подумал… Кто же ей трепанул?
— Нет, с баранки я тебя сниму, — усмехнулся Данил. — Перерос
ты баранку…
А вообще, Павлик, вовсе не обязательно ей было с кем-то у
вас знаться.
Нашлась добрая душа, позвонила домой и, как водится, лучась
сочувствием, просигнализировала…
И вновь приходится возвращаться к интереснейшему вопросу.
Почему Климов, тертый профессионал, не сумел удержать в тайне свой «служебный
роман»? Ему удавалось держать в секрете в сто раз более серьезные вещи… Ответов
может быть только два: либо стремительно деградировал (во что категорически не
верится), либо как раз оттого этот свой роман и афишировал, что с его помощью
маскировал какую-то работу, что-то прикрывал.
Удачное оправдание, скажем, для появления в конкретной точке
географического пространства. Что делает Икс на улице Игрек? Да потрахаться на
стороне выбрался, это каждая собака знает. Впрочем, есть и третья возможность…
— Павлик, а как эта ваша очаровательная Оксана относилась к
огласке ее амуров?
— Кипятком писала, — лапидарно изрек Павлик. — Злило это ее
— спасу нет. Я ж говорю: аристократка и блядь в одном флаконе… Знаете такое
сочетание?
Данил кивнул и подумал: третья возможность отпадает…
— Ага, появилась! — радостно заерзал Беседин.
Вера, сутулясь, спустилась с широченного крыльца, побрела к
машине. Данил выскочил и открыл ей дверцу. Едва успела сесть, спросил:
— Ну что?
— Подписку о невыезде взяли, — сказала она сумрачно. —
Никаких протоколов, ничего, но подписку взяли…
— Логично, — проворчал Данил. — И адвоката в игру не
введешь, и тебя отсюда не вывезешь…
Поправил себя мысленно: можно, конечно, и без документов.
Граница с Россией, не считая нескольких пропускных пунктов, совершенно
прозрачна, нетрудно при нужде провести окольными тропками хоть дивизию или
протащить парочку бронепоездов в рюкзаках… вот только никак не стоит нелегально
тащить Веру «зеленой тропой». К чему нарушать имидж «Клейнода», совершенно
чистой перед законом и здешними властями фирмы? Но ведь где-то в сторонке
благоденствует вербанувший Верочку субъект, и его цели совершенно непонятны…
Может, его цель достигнута? Может, этого кто-то и хотел? Но,
в конце концов, безнадежно скомпрометирован лишь покойный Климов, никак не
фирма…
— Поехали, — распорядился он.
Не стоило расспрашивать Веру о том, как выглядит квартира
внутри, — все равно описание будет чертовски непрофессиональным. Он спросил
лишь:
— Они тебе объяснили, в чем дело? Что рвануло?
— Откуда? Интересовались, было ли у мужа оружие дома, если
было, то какое. Не хранил ли гранат… Вот и все расспросы. А что взорвалось, не
сказали. Я им отвечала чистую правду: не было ни оружия, ни гранат…
