…Следователь прокуратуры ничуть не походил на майора
Пронина. Не походила, точнее говоря. Данил с самого начала подозревал, что дело
не будет вести ни один из здешних Джеймсов Бондов, но и не думал, что придется
столкнуться со столь уж ярко выраженным здешним детским садом…
Очаровательное белобрысое создание с купринским именем Олеся
и весьма распространенной рутенской фамилией Данич — судя по возрасту, только
что выпорхнувшее с юридического факультета. Гуманитарный ромбик прямо-таки сиял
новехонькой эмалью, а мундирчик, полное впечатление, ни разу еще не подвергался
глажке. Ну да, и рамка на двери кабинета пуста — попросту еще не успели
изготовить табличку с фамилией его новоиспеченной хозяйки. Детский сад. Значит,
у них ни малейшей зацепки, ни единой странности в глаза не бросилось…
Как и полагалось лицу подчиненному, пожилой канцелярской
крысе при молодом энергичном боссе, Данил скромно уселся в уголке, водрузил на
колени папку и помалкивал. Зато Паша с ходу обрушил на юную Олесю весь пламень
своего белозубого и шестифутового обаяния, к коему та не осталась равнодушна, с
видимой неохотой водрузила перед собой тощенькую картонную папочку, не сразу
погасила безмятежно-кокетливую улыбку:
— Павел Игоревич, я, собственно, и не понимаю, к чему все
эти игры…
— Вам…
— Мне звонил советник, — кивнула белобрысая Олеся. — Я,
конечно, все понимаю… то есть, не особенно и понимаю, если честно, но если уж
так полагается…
«Игры», — повторил про себя Данил, внутренне поморщившись,
как от пронзительной зубной боли. Нужны, конечно, в нашей суровой жизни этакие
чистые девочки с ясными глазами нараспашку, не умученные погаными сложностями
профессии, но сейчас отчего-то не тянет умиляться сей невинности. Им здесь
чертовски повезло, обитателям тихого заповедника, были, конечно, и тут свои
криминальные реалии, были и остаются, но по здешним местам, к их счастью, не
прокатились ополоумевшим асфальтовым катком российские забавы вроде ваучерной
приватизации, финансовых пирамид, танковой пальбы по парламенту. Все, что здесь
имелось криминального, скорее напоминало игры детишек в песочнице, бледные
подражания взрослым занятиям…
— Вы знаете, у нас это не в обычае, — прямо-таки
пожаловалась юная Олеся. — Чтобы приезжали какие-то частные службы
безопасности, вмешивались в работу органов…
— Помилуйте, Олеся, кто же вмешивается? — одарил ее Паша
самой своей обаятельной улыбкой. — Мы люди законопослушные, понимаем джентльменское
обхождение, а уж насчет «вмешиваться» и речи быть не может. Всего-навсего
зададим вам пару вопросов с разрешения начальства, только и всего. Так уж у
нас, взбалмошных россиян, полагается. Мы люди маленькие, нас послали, мы и
прилетели, хотя своих забот выше головы. У меня медвежья охота сорвалась, у
Данилы Петровича внук в первый класс собирается… Да разве ж нас начальство
спрашивает?
Он подпустил такой грусти, что у Олеси в ясном взоре
появилось откровенное сочувствие. Она пожала плечами, повертела в руках папку:
— Я как раз собиралась писать постановление… Дело мы
закрываем. По причине полного отсутствия состава преступления.
Судебно-медицинской экспертизой на теле потерпевшего не обнаружено ни следов
борьбы, ни каких бы то ни было других повреждений, как прижизненных, так и
посмертных, — она говорила гладко, без малейшей запинки, с азартом первой
ученицы, довольной случаю лишний раз продемонстрировать талант зубрилки. —
Смерть наступила от асфиксии, то есть удушья, вызванного попаданием воды в легкие,
— подчеркиваю, прижизненным попаданием. Здесь есть заключение… Вам обязательно
нужно прочитать?
— Если возможно.
Он пробежал бумагу, протянул Данилу — все верно, заключение
составляли мастера своего дела. Ни малейшей небрежности, ни единой зацепки… впрочем,
одна имеется. Но то, чего так и не сделали здешние эксперты, никоим образом не
может быть поставлено им в строку — никто от них и не требовал этой экспертизы…
— Содержание алкоголя в крови выражается прямо-таки
поразительными цифрами, — продолжала Олеся. — Как вы, мужчины, только
ухитряетесь… Он должен был выпить не менее семисот граммов водки… Кстати, это
было для потерпевшего чем-то необычным?
— Нет, — сказал Данил чистую правду. — Сибирская закалка,
знаете ли. Много мог усидеть…
— Вот и подвела закалка, — сказала она с казенным
сочувствием. — Потерял ориентировку, совершенно не соображал, куда идет… Между
прочим, его машину обнаружили во дворе дома, примерно в восьмистах метрах от
озера. Наполовину заехала на газон, так ее поставить в том дворе мог только
вдрызг пьяный. Как он еще ухитрился проехать по городу… Жители дома
пожаловались участковому, он связался с госавтоипспекцией, к середине дня уже
выяснилось, за кем она числится…
«Детский сад, право», — с грустной злостью подумал Данил.
Края непуганых обывателей, где участковому можно патриархально пожаловаться на
не правильно поставленную машину — и участковый вдобавок энергично начинает
расследовать сие прегрешение…
— Простите, кто обнаружил тело? — спросил Данил.
— Гражданка… — она мазнула по Данилу равнодушным взглядом,
на миг подняла глаза к потолку, — гражданка Довбась Екатерина Симоновна.
Выгуливала собаку поутру. Озерцо мелкое, там, собственно, курице по колено,
тело бросалось в глаза… Я уже рассказывала Виктору Сергеевичу, — она мимолетно
покосилась на Багловского.
И невольно хлопнула ресницами, потянула юбку на колени —
взгляд Багловского был недвусмысленно прикован к ее ножкам. Данил ухмыльнулся
про себя — у каждого свои слабости, мистер Багловский же обожает нимфеток, у
него во граде Москве как раз и вышла неприятность из-за одной старшеклассницы.
Развитая не по годам Лолита все проделывала по самому душевному согласию, но
папа-туз все равно разозлился не на шутку, стал напрягать свои связи, столичные
партнеры «Интеркрайта» попросили помочь в деликатном деле, вот Данил и вынужден
был пристроить Багловского сюда, благо работник, в принципе, неплохой…
— Вот, пожалуйста, — Олеся извлекла из папки небольшой
казенный бланк, расписалась и протянула Паше. — Разрешение для морга, можете
забрать тело в любой момент. Вы его здесь собираетесь хоронить?
— Еще не знаем.
— Впрочем, это уже не наше дело… Да, вот что еще, если вам
это интересно… Мы опросили соседей гражданина Климова. За последние десять дней
к ним домой дважды приходил участковый, по вызову гражданки Климовой, муж,
выкушав без меры алкогольных напитков, устраивал скандалы и оба раза доходил до
рукоприкладства. Его счастье, что гражданка Климова так и не написала должного
заявления… — Она вздернула округлый подбородок. — Вот уж чего не пойму… Я бы
терпеть не стала…
Данил смотрел на нес с ноткой умиления — благополучный
домашний ребенок, которого, надо полагать, пальцем не тронули, а если уж, паче
чаяния, любовник или муж приложит разок по шее, Олеся, несомненно, взорвется
вулканом Везувием. Вообще-то, не в характере Сереги Климова было устраивать
домашние пьяные скандальчики с рукоприкладством, не тот типаж…
