— Вот, бумага от участкового, — продемонстрировала Олеся
пару листов, исписанных профессионально неразборчивым почерком. — Так что я,
как ни печально, вижу в происшедшем лишь закономерное завершение не сегодня
начавшегося процесса…
Судя по тону и выражению смазливого личика, у нее с самого
начала не возникало ни малейших сомнений. Классический пример из учебника
криминалистики для вузов: «Гражданин К., регулярно употребляя спиртные
напитки…». Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст. В таком вот
аксепте. Впрочем, скудные материалы закрываемого уголовного дела, будем
справедливы, не давали посторонним ни малейшей зацепки…
Перехватив взгляд Паши, Данил опустил ресницы, отвечая на
невысказанный вопрос. Пора сматываться. Очаровательная Олеся не представляет ни
малейшей ценности в качестве источника дельной информации. Еще пара вопросов —
и можно откланяться.
— Простите, а жители окрестных домов ничего подозрительного
ночью не заметили? — спросил он.
Олеся посмотрела на него тем же взглядом как на пустое
место. Пожилой очкастый субъект в дурно сидящем костюме ее нисколечко не
интересовал ни как индивидуум, ни как мужик, все внимание было отдано
белозубому верзиле-шефу.
Из-за чего Данил, естественно, не собирался ни резать вены,
ни даже впадать в уныние.
— Мы же провели расследование, — сказала она равнодушно. —
Никто ничего подозрительного ночью не слышал. Время, впрочем, было весьма даже
позднее: наши эксперты считают, что смерть наступила меж полуночью и часом
ночи…
— Простите, а личные вещи? — спросил Данил. — Насколько я
знаю, была договоренность, что их отдадут нам…
— Пожалуйста, — безразлично кивнула она, встала, извлекла из
распахнутого сейфа небольшой пакет и высыпала содержимое на тощую картонную
папку. — Все внесено в протокол, можете забирать. Ключи от машины были в замке
зажигания, мы их присовокупили потом. В самой машине ничего, собственно, и не
нашлось нераскупоренная бутылка вина с отпечатками пальцев потерпевшего,
полупустая пачка сигарет… вот она… и плюшевый медведь — ну, знаете, некоторые
кладут к заднему стеклу всякие безделушки.. Медведь остался в машине, а вино
сейчас в лаборатории. На всякий случай делали анализ содержимого. Обычное сухое
вино. Будете забирать?
— Зачем? — пожал плечами Данил. — Пусть выльют, что ли… А
где машина?
Медведь. Небольшенький такой плюшевый медведь, не таивший
внутри ни шифровок, ни бриллиантов, но сам по себе являвшийся…
— Машина у нас во внутреннем дворе. Будете забирать?
— Хотелось бы.
— Хорошо, я сейчас созвонюсь…
Она потянулась к телефонной трубке, а Данил принялся
перебирать скудные пожитки — последнее, что Серега имел при себе в не столь уж
праведной, но и не особенно грешной жизни. Ключи от машины со знакомым
брелоком-дракончиком, еще связка, без брелока, четыре плоских металлических
ключа, пятый такой же плоский, но с черным пластмассовым колечком, шестой
скорее подпадает под определение «амбарный» — длиной сантиметров десять, с
бородкой по обе стороны… бумажник с покоробившимися документами и деньгами…
швейцарский офицерский перочинник… авторучка… носовой платок… зажигалка…
золотая печатка с лошадиной головой… сигареты… тайваньская лазерная указка… а
это что такое?
Он взял монету двумя пальцами, показал Паше. Чуть побольше
советского пятака, но тоньше, как пишут в протоколах, «белого металла», в двух
местах тронута прозеленью. Надписи, похоже, — сплошные сокращения незнакомых
слов, такое впечатление, что латынь. На одной стороне — чуть стершееся
изображение субъекта с бороденкой а-ля кардинал Ришелье, в гофрированном
воротнике и короне, при скипетре и державе, на другой — герб, два одноглавых
орла, два всадника… черт, да это же герб Великого княжества Рутенского, вот и
дата просматривается… тысяча шестьсот… тысяча шестьсот… а вот дальше не
разберешь, цифирки стерлись, не стоит и строить предположения…
Паша недоуменно дернул плечом. Данил тоже ни черта не понял.
Монета, похоже, старинная, но Серега, во-первых, нумизматикой никогда не
баловался (как и любым другим коллекционированием), а во-вторых, в
противоположность многим, никаких талисманов с собой отроду не таскал, не было
у него таких склонностей…
— Все, я распорядилась, вам отдадут машину, — сказала Олеся
уже с некоторым нетерпением, определенно предлагая им выметаться. — Спросите
Модзелевича, я с ним только что говорила… Вот бланк, у него распишетесь.
— Простите, а это откуда? — Данил показал ей монету.
— Как это откуда? Из вещей потерпевшего… ах, ну да! У него
на брюках, вот здесь, — она гибко выпрямилась и показала на своей тополиной
талии, — был такой… как бы карманчик. Типа потайного. Там монета и лежала. В
протоколе отражено.
Вот это как раз походило на Серегу Климова, во всех своих
шитых на заказ брюках он непременно заказывал портным такой вот потайной
карманчик, аналогичный тем, что располагались на офицерских штанах советского
образца.
Удобная вещь, между прочим. Правда, во времена оны любая
офицерская жена с некоторым стажем семейной жизни знала, где искать заначку. Но
все равно удобный карманчик, снаружи полностью незаметен, те, кто не носил
форму, даже и не знают, что таковой существовал…
Не было у Данила с покойным на сей счет никаких таких договоренностей,
и тем не менее… Если в кармашек эту монету положил сам Серега, то сделал это не
зря. Что-то это да должно означать…
Явно чувствуя себя обязанной еще что-нибудь добавить, Олеся
сказала:
— Мы, разумеется, опросили всех сотрудников «Клейнода» и «Рутен-Авто»…
Многие подтверждают, что гражданин Климов в последнее время
злоупотреблял спиртным и, кроме того, как бы деликатнее выразиться…
— На сторону бегал? — помог ей Данил. Она кивнула:
— Вот именно. У меня сложилось впечатление, что вашему
руководству следовало бы подтянуть трудовую дисциплину… или у вас, в частных
фирмах, это в порядке вещей?
— Нет, я бы не сказал… — мотнул головой Данил. — Сие,
по-моему, от формы собственности не зависит… Ну что ж, честь имеем откланяться…
Он тщательно собрал в свою поместительную папку скудные
пожитки покойника, положил монету в нагрудный карман пиджака и первым вышел к
коридор. Покосившись на Багловского, распорядился:
— Немедленно займитесь телом. Нет, не в Институт биологии.
Изыщите способ, не откладывая, отправить тело в Москву, в «хозяйство» Тогоева.
С Тогоевым я сам созвонюсь.
— Простите, не понимаю…
— А кто сказал, Виктор, что вам требуется что-то понимать? —
с некоторой даже ленцой осведомился Данил. — Вам дается ясный и конкретный
приказ: как можно быстрее отправить тело в Москву, приняв все возможные меры к
его консервации, — он выговаривал слова жестко, безучастно. — Найдите
рефрижератор, оформите в темпе все нужные документы, выполняйте.
