…А она-то, помнится, радовалась, не понимала, что творит,
сыпала горою хрустящую отраву – кушай, Тихон, кушай, вон сколько витаминов.
Вкусно, питательно, полезно и… ничего готовить не надо…
Вот дура.
– Сейчас, маленький, потерпи…
Торопливо одевшись, Оксана положила мученика в сумку и припустила
через пустырь на стоянку. Ранние собачники уже выгуливали там четвероногих
питомцев, наперерез бегущей Оксане сунулся было ротвейлер, но, встретившись с
ней взглядами, что-то понял и счёл за лучшее убраться с дороги.
«А подрулить бы к офису этого „Вискаса“, да на танке, –
думалось ей. – С чувством зарядить снаряд и прямой наводкой… чтоб сразу в
мокрое место, и ведь рука бы не дрогнула… Чтобы никаких больше криков, мук и
пустых лотков. Чтобы все коты были живы-здоровы…»
Зелёная «десятка» запустилась сразу и бодро покатила вперёд.
Однако буквально через три квартала машину вдруг потянуло вбок, и бодрое
шуршание шин сменилось мерзким «бум-бум-бум-бум». Ох, ну до чего же некстати!..
– Блин, – выругалась Оксана, приняла вправо,
остановилась и зажгла аварийники. – Ну, дьявол…
Так и есть – заднее левое встало на обод. Мысленно
уговаривая Тишеньку потерпеть, Оксана покрепче затянула ручник, отдала болты
проколотого колеса, вытащила запасное. Теперь нужно было поддомкратить машину,
а перед этим для спокойствия души задействовать импровизированный башмак,
что-то типа камня или кирпича.
«Так, – посмотрела Варенцова по сторонам, – что мы
имеем?»
Вокруг имел место типично городской ландшафт. Слева
мостовая, справа газон, впереди, метрах в полста, автобусная остановка. Там в
обществе пары девиц сидел молодой человек в кроссовках и бейсболке. Судя по
всему, «сутик» с товаром. Зато ни камня, ни кирпича поблизости не наблюдалось.
«Ладно, никуда не денется и так, – решила
Оксана, – вроде хорошо стоит…» Плавно подняла машину, быстренько заменила
колесо, начала затягивать болты…
В это время раздался рёв мотора и мимо проследовал средней
обшарпанности «УАЗ» с синими номерами. И, заскрипев тормозами, причалил к
автобусной остановке.
«Милиция», – отметила про себя Оксана, а больше ничего
отметить не успела, потому что раскрылась дверца и изнутри «УАЗа» чуть ли не
пинком выбросили девчонку. Тощенькую, зарёванную, помятую, испуганно вжавшую
голову в плечи. Следом, распушив усы, вылез в меру толстый сержант и, гневно
округлив глаза, заговорил с сутенёром.
«Э, да мы, оказывается, предъявы кидаем…» – покоробило
Оксану.
А на остановке уже перешли от слов к делу – обладатель
бейсболки ударил тощенькую резко под дых. Тут же добавил в печень, снова
приложился в живот… И всё это молча, без эмоций, не меняя выражения лица.
Привычно, деловито и профессионально, не нарушая экзекуцией макияж… Товарный
вид портить – оно ему надо?
«Так…» – захлопнула багажник Варенцова, посмотрела по
сторонам и пошагала к остановке – с улыбкой на губах и с увесистым раздвижным
баллонником за спиной. Она не любила – во-первых, сутенёров, во-вторых, когда
бьют женщин, а в-третьих…
– А ты чё пришла? – повернулся в её сторону первый
пункт нелюбви. – Тебе тут цирк, да? Живо села в свою помойку и порулила на
хрен…
– Ладно, ладно, сейчас уеду, – пообещала
Варенцова, с улыбкой сделала ещё шаг и… жахнула баллонником сутенёру между ног.
Телескопическая рукоять, увенчанная массивной головкой, выхлестнула вперёд,
делая аргумент воистину неотразимым. – Это тебе за помойку, – с
хрустом добавила по колену, пнула мыском кроссовки в живот и довершила начатое
задней подножкой – качественно, так чтобы затылком в асфальт.
«Сутик» сразу сделался вежливым, спокойным и тихим.
– Э, подруга, ты чего, – вышел наконец из ступора
мент. – Да я тебя сейчас…
Впрочем, в его голосе сквозила некоторая неуверенность. Раз
бьет, да ещё так, значит, имеет право…
– Я тебе, козёл, не подруга, – обернулась Оксана.
Сунула руку в карман и показала красный прямоугольник. – …А подполковник
ФСБ Варенцова. Так что ты мне?
– Э, ничего, – мигом, словно воздушный шарик,
сдулся сержант. – Извините… Простите…
Метнулся в машину, судорожно взревел мотор, и «УАЗ» мигом
исчез.
– Уроды… – Варенцова сплюнула, крутанула баллонник
и перевела взгляд на тощенькую, державшуюся за бока. – Ну что,
потерпевшая? Жива?
– А не пошла бы ты… – сипя и всхлипывая,
выругалась та.
Оксана хмыкнула – другого ответа она, в общем-то, и не
ждала… Молча вернулась в машину, погладила Тихона, запустила мотор… а проезжая
мимо остановки, узрела христианское прощение, любовь и заботу. Тощенькая с
коллегами хлопотали над «сутиком», приводили его в чувство, словно раненого
бойца… Мир остался таким, каким был, ничего-то в нём не изменилось. Ну да, всё
верно, плетью обуха не перешибёшь.
А вот ключом-баллонником, может быть, когда-нибудь и
получится…
Ещё через полчаса Варенцова приехала – правда, не на среднем
танке и не к офису «Вискаса», а на починенной «десятке» к ветлечебнице
«Мухтар». Небольшой, без изысков, расположенной в полуподвале, но, слава Богу,
действительно работающей. И даже очередь со времени телефонного обещания
набежать ещё не успела…
Тихона взяли в оборот без промедления. Коротко стриженный
молодой Айболит дал ему наркоз, прочистил канал, ввел шприцем полстакана
физраствора под кожу… Когда всё отгремело, Оксана получила бесчувственного
Тишку, полдюжины рецептов и подробнейшие ЦУ касательно анализов и процедур.
Прогноз на лечение был в меру благоприятен. Тихон, вероятнее всего, должен был
жить. Сейчас же он лежал бесчувственный и никакой, с высунутым языком, и на
этот язык полагалось капать из пипетки воду, дабы не пересохла слизистая… Эх,
жизнь.
«Ну, сволочи», – снова расстреляла Оксана штаб-квартиру
«Вискаса», расплатилась с врачом и поехала на службу. Трудно, по дуге, через
пробки и дежурную аптеку. Все её мысли были о том, как сейчас она положит
Тихона в тепло, закутает пледом и посадит рядом старлея Петухова – капать из
пипетки котику на язык…
Краев. Оруженосец
– Ну что тут скажешь. – Краев не то чтобы
прожевал, скорее растопил во рту нежнейшее мясо. – И на хрена Союз
развалили?
Ему всегда нравилось мозаичное панно над эскалатором на
станции «Владимирская». Вероятно, он был беспросветно наивен, но, глядя на
плакатное соцреалистическое «Изобилие», неизменно задумывался: а почему бы в
самом деле людям всех наций и вер не жить так, как там было изображено? Не
тащить на себя лоскутное одеяло, а звать друг друга за накрытый стол, куда
каждый выставит всё, чем богат? Северную рыбу и южные фрукты, русские пироги и
кавказский шашлык… И еврей сыграет на скрипке, а цыгане споют…
Действительно, что тут скажешь – бастурма у Рубена
получилась что надо. Даром что жарилась в старинной, оставшейся Краеву ещё от
матери электрошашлычнице. Да, слов не было. Была гора шампуров с такой
свининой, какую не на всяком рынке и купишь. Хозяин «Мерседеса», пригнанного в
покраску, работал на мясокомбинате, и этим всё сказано.
