Третьей машиной, пострадавшей в аварии, оказалась красная
«шестёрка», на которую отбросило грузовик. Деревянный, обшитый металлом кузов
от удара сорвался с места и рухнул несчастному «Жигулю» прямо на крышу. Всхлипнул
смятый металл, лопнула передняя шина, с хрустом раскрошилось стекло…
Куда подевалось из рук только что купленное мороженое и как
она оказалась у разбитой «шестёрки», Оксана потом так и не вспомнила.
Внутри машины сидели двое, крепкие, коротко стриженные
парни. Жутко окровавленные, но живые, шевелящиеся…
– Эй, вы как? – окликнула девушка и попыталась
открыть заднюю дверь.
– Нормально, – бодро отозвался водитель. Вытер
ладонью заливавшую глаза кровь, опустил спинку кресла, переполз назад и сквозь
дверцу, открытую Оксаной, вылез на белый свет.
У него были поранены руки, рассечена бровь, а слева на лбу
наливалась чудовищная шишка.
– Чепуха, – сказал выбравшийся следом
пассажир. – Легко отделались.
Сам он был в относительном порядке, если не считать чужой
крови, испортившей светлую куртку. Статный, уверенный, ладный, симпатичный и
жутко неотразимый.
– Будем знакомы, – сказал он. – Я Олег.
Оксана тем временем распотрошила автомобильную аптечку,
достала бинт, вату, перекись водорода – и вдруг заметила, что глаза у водителя
были янтарные, бездонные, а на носу смешные конопушки.
– Глеб Богданович Варенец, – представился он.
А улыбка у него была озорная, очень искренняя, какая-то
мальчишеская.
Вот так оно, оказывается, и происходит…
Вот так оно и произошло…
– Ну что, позвоню-ка я на базу, – вздохнул
Олег. – Пора нам убираться отсюда.
Оксана не успела задуматься над загадочной фразой. Прибыли
машины «Скорой», прилетели пожарные, подтянулись, оглушая сиренами, гаишники.
Подошёл капитан, усатый и мрачный, взглянул на сплющенного «Жигулёнка»:
– Эй, чьё транссредство? Где водитель? Где документы?
Судя по интонации, ребятам очень даже светило оказаться во
всём виноватыми.
– Наше транссредство, – сразу отозвался Олег.
Вытащил и показал капитану маленькую красную книжечку, отчего гаишник, точно по
волшебству, сделался чутким и деятельно сочувствующим:
– Ох ты господи… Вот беда-то… Ну да ничего, это мы
сейчас…
И начались форменные чудеса. Тут же появился кран, капитан
подключил своих и рьяно, будто это был его родной «Жигуль», стал руководить
процессом спасения. Скоро с машины был снят придавивший её огромный сундук,
колесо заменено и даже двигатель, вопреки всем хулителям «ВАЗа», благополучно
запущен. Может, и вправду наша милиция нас бережёт? Особенно если за пазухой у
нас кое-что есть… красное и прямоугольное…
Вот так и прилетело к Оксане её женское счастье. Почти
артиллерийским снарядом. Который, как известно, два раза в одну воронку не
падает…
Краев. Любители гробовой тишины
Когда он добрался домой, было время обеда.
– Ты меня уважаешь? – сразу задал ему Рубен
традиционный русский вопрос. И, не дожидаясь ответа, потащил Краева к
столу. – Будем хаш кушать. Хоть и не утро после попойки, но все равно
хорошо.
[85]
Ещё как хорошо! Из говяжьих-то ножек и разварного рубца, да
с тёртой редькой и чесноком, не говоря уже о лаваше…
Краев отвалился от стола отяжелевшим и добрым, исполненным
всепрощения и склонным к мудрому созерцанию. Однако всё же залез в древнюю,
даже в компьютер не привнесённую записную книжку и нашёл-таки номер Коли
Бороды.
Наичернейшего следопыта, копалу из копал. Собственно, Коля
был трофейщик Божьей милостью, совершенный универсал.
[86]
С ним
Краев познакомился, когда писал «О Блокаде, как она есть». Сошлись легко, точки
соприкосновения высветились моментально – Коля тоже воевал в горячей точке,
где-то в Африке, в государстве Серебряный Берег. Служба там, по его рассказам,
была тяжела необыкновенно. В особенности для тех, кто пренебрегал запретом на
секс с местными девушками. И не потому, что политработники так уж
свирепствовали насчёт морального кодекса. Просто там, в Африке, народ
припеваючи живёт с такими бактериями, от которых у европейца может запросто
отвалиться главный мужской причиндал. И лекарства против этого наука ещё не
изобрела. А ведь предупреждали балбесов…
Эх, Коля Борода, только бы ты сейчас на линии оказался!..
Краев набрал номер, поднес трубку к уху, услышал знакомый
голос и несказанно обрадовался:
– Колян, ты? Это Краев Олег, по литературной части.
Что, помнишь? И любишь? Самой братской любовью? Мерси, тронут до слёз… Колян,
мне с тобой поговорить надо бы. Не, по телефону не стоит… Что, на Васькином? У
Крузенштерна? Через час? Очень хорошо, буду.
Через пятьдесят минут он уже смотрел на блики, скакавшие по
мелким волнам, на чаек, на суда, на бронзового адмирала. Говорят,
курсанты-моряки одевают его в день своего выпуска в тельняшку. Огромную,
специального пошива, согласно нерушимой традиции…
Коля Борода прибыл точно, минута в минуту, на огромном, как
глыба, фиолетовом джипе. Наши люди на таких в булочную не ездят.
– Мастерам пера наше пламенное здрасте…
– Мастерам лопаты, – ухмыльнулся Краев, – тем
же концом по тому же месту. Ну привет, привет.
– Эх, жаль, выпить нету. – Коля братски обнял его,
сплюнул в Неву и перешёл к делу: – Ну что, брат, очередной шедевр готовишь?
Информацию роешь?.. Только я, наверное, тебя огорчу, у меня теперь ничего
интересного. Перековался, живу по уставу, чту закон… Прикинь, поисковым отрядом
командую. Разрешения, согласования, лицензирование… и прочая хрень. Короче,
весь беленький и пушистый, аж тошно.
На первый взгляд он производил впечатление весельчака,
открытого и доброго рубахи-парня, но в соответствующих кругах о нём ходили
легенды. Достаточно суровые. Когда много лет назад на него попробовали наехать
конкуренты, он взял да и устроил им настоящий Сталинград. На невской
многострадальной земле снова рвались мины, свистели осколки, лаяли шмайсеры и
лилась кровь. После чего настала тишина. Гробовая. В буквальном смысле. И
стояла долго… Коля Борода был не тот человек, с которым стоило портить
отношения, ну да Краев об этом не держал даже и мысли.
– Не, Колян, – улыбнулся он. – Дело у меня
личное, сугубо шкурное. Ты уж извини… Ствол нужен позарез. Тяжело в России без
нагана.
– Вот сука жизнь, – расстроился Борода. –
Никакого покоя честным налогоплательщикам. Дожили, называется. Если уж писатели
за стволы стали хвататься… – Он вытащил «Pall Mall», вопросительно
посмотрел на Краева, уважительно кивнул и щёлкнул зажигалкой. – Правильно,
а я вот, дурак, всё травлюсь, прямой дорогой топаю к раку легких… – И Коля
глубоко затянулся, словно желая показать, как далеко он зашёл по этой дороге. –
Значит, так. Могу парабеллум ноль восьмой,
[87]
вальтер
пэ-тридцать восемь,
[88]
наш наган калибра семь шестьдесят две.
Если намерения серьёзные, то нет проблем с трёхлинейкой,
[89]
винтовкой
Маузера или эм-пэ сороковым.
[90]
А если совсем уж припёрло,
рекомендую эмгэ-сорок два
[91]
– решает все проблемы, причём
радикально. Пару недель подождёшь? Раньше никак – завтра в Долину смерти
[92]
еду, а там – мама, роди меня обратно, детки, личный состав. В
общем, недели через две, когда буду в Питере, подвезу… Потерпит?
