Автоматически включился свет, зашуршали вентиляторы,
отодвинутый фрагмент пола с мягким стуком встал на место. Дом оказался очень
неплох. Две комнаты, кухня, душ и удобства. В кухне – двухкамерный холодильник
с расфасованной едой, свежей и замороженной. Только мебель повсюду была – с ума
сойти – гэдээровская, а журналы на столе – ископаемые «Работница»,
«Колхозница», «Крестьянка». Да не та «Крестьянка», в которой ныне от глянца не
продохнуть, а доподлинная за октябрь семьдесят шестого. То есть холодильник
оказался исключением, подтверждавшим: время здесь словно бы остановилось,
набухло, покрылось чирьями и загнило.
– Надо бы, конечно, навести здесь порядок, да руки всё
никак не дойдут, – вздохнула Бьянка. И включила «Радугу», монументально
высившуюся в углу. – Ну, что там у нас в программе?
Советский реликт – обнять и заплакать – включался
величественно и неторопливо, потрескивая чем-то внутри и распространяя запах
пыли, подгоревшей на греющихся деталях. А потом начал показывать разруху форта,
Финский залив, отчётливо различимую линию берега. И фанатов пейнтбола,
рассредоточившихся по периметру.
– Они кто, зомби? – поинтересовался Песцов и
вытащил из холодильника буженину. – Жёстко запрограммированные?
После близкого знакомства с Бьянкой его уже трудно было
чем-нибудь удивить.
– Это те самые пешки в чужой игре. – Бьянка
усмехнулась. – Даже не осознающие, что идёт игра… Тебе какую икру, красную
или чёрную?
После целого дня на катере пол, казалось, едва заметно
покачивался под ногами. Бьянка заснула сразу, а вот к Песцову сон что-то не
шёл. Даже тёплый душ не помог. Он долго листал журналы, перебирал видеокассеты…
Подборка, кстати, хранилась здесь ещё та: «А зори здесь тихие», «Мёртвый
сезон», «Белое солнце пустыни»…
Отчаявшись, Песцов оделся, кнопкой на перилах отодвинул люк
и выбрался на поверхность. Там было все по-прежнему – скучно. День угасал,
пейнтболисты бдели, море было мутным и зябким.
Примерно посередине форта находилась братская могила его
защитников. Небольшой обелиск, отгороженный ржавой цепью. Убогий, покосившийся,
заброшенный, давно уже никому не нужный. Как и сам форт… Где вы, где вы,
защитники России, положившие свой живот на алтарь отечества? Может, всё брехня
и не герои вы, а только пешки в чужой игре? Те самые битые фигуры, даже не
подозревающие об игре?..
Утром, в очень ранний час, зазвонил телефон. Бьянка
мгновенно проснулась, вскочила с постели и взяла трубку:
– Да? Нет. Не думаю. Выполняйте. – Мягко надавила
на рычаг и оглянулась на Песцова. – Вот всё и выяснилось, твой дружок
собирает манатки. Значит, и нам пора. – Коротко зевнула, мотнула головой и
в чём мама родила направилась в ванную.
«Посмотреть бы на ту маму… И почему все красивые бабы
стервы? Может, закон природы такой?» Песцов проводил её взглядом, сполз с
кровати и вяло, чтобы только разбудить организм, начал делать зарядку
по-походному. Так, два притопа, три прихлопа.
Сборы в целом не затянулись.
– Вот, надень, – вытащила Бьянка новую маску
(Сколько же их там у неё? Запас выглядел неистощимым…). – К ней в
комплекте идут очки и журнал «Плейбой». А ещё гонор, скепсис и пофигизм.
Сама она маску надевать не стала, только изменила цвет
волос. Словно рыцарь, идущий в решительный бой с открытым забралом.
Верная «Американка» тёрлась о причал плетёными кранцами.
Здесь же слаженной шеренгой стояли и любители пейнтбола – всё такие же
дисциплинированные, аж тошно смотреть.
– Ровняйсь! Смирно! – скомандовала им Бьянка,
выдержала паузу и указала рукой на пришвартованный «Бэйлайнер». – На борт.
Курс на базу.
«Бэйлайнер» отчалил первым. Выйдя за волнолом, на просторе
дал полный газ и словно полетел по заливу.
– Хорошо идёт, – похвалила Бьянка и уверенно взяла
курс на Сестрорецк – до него было, если по прямой, всего несколько километров.
Песцов, таким образом, вновь, хоть и с неожиданной стороны,
приближался к Курортному району, откуда началась его странная одиссея. Он
только задумался о «Кипарисе» и Вере, когда в мерный говорок дизеля вплёлся
новый, быстро нарастающий звук.
«„Крокодил“ летит». Песцов сразу вспомнил Афганистан,
присмотрелся и действительно увидел МИ-24. Вертолёт стремительно сближался с
«Бэйлайнером», да не просто так догонял, а заходил в атаку. Рявкнул
крупнокалиберный пулемёт, выпустил длинную очередь, пули размером с огурец-корнишон
вспороли дерево, пластмассу и плоть. Подбитый «Бэйлайнер» вздрогнул, накренился
и начал разваливаться, а вертолёт уже разворачивался для второго захода – так,
чтобы уже наверняка. Странный такой, непонятный вертолёт, застенчивый до
невозможности. Ни бортового номера, ни эмблем, ни какой-либо надписи, ни хрена.
Только рёв, крупный калибр и желание порвать на куски.
– Крути назад! – заорал Песцов. – Двигай в
форт, живо, двигай назад, говорю!
Весь опыт подсказывал ему, что «крокодил» не успокоится и
они будут следующими, а внутренний голос не говорил – орал: «Пора сваливать.
Поглубже под землю».
– Ну вот ещё, – усмехнулась Бьянка. В этот миг она
здорово напоминала Жанну д’Арк на боевом коне и с открытым забралом. –
Хорош орать, бери штурвал и дуй к берегу. – Выскочила из рубки, схватила
свой рюкзачок и вытащила из него коробку, ту самую, добытую в Агалатово. –
Полный вперёд!
– Слушаюсь, капитан. – Песцов перехватил штурвал,
начал примечать ориентиры на берегу, но, конечно, не удержался, глянул через
плечо, что же там такое в коробочке. Стоимостью в миллион. И разочарованно
вздохнул. Всего-то осколок зеркала размером в ладонь.
– Я тебе, сволочь, полетаю!.. – прошипела Бьянка.
Примерилась и поставила зеркальце так, что в нем отразились
небо, утренние облачка и стремительно приближавшийся вертолет. Крохотная
винтокрылая смерть на зеркальной поверхности, маленькая мушка цеце, жалящая
наповал… Вот бы щёлкнуть по ней, придавить ногтем!
К полному изумлению Песцова, Бьянка так и сделала. Ткнула
наманикюренным пальцем в отражение вертолёта. И сейчас же настоящий вертолёт
словно врезался в стену. Страшная сила швырнула его вниз, вывернула наизнанку и
с неотвратимостью смерча увлекла на дно. От Песцова не укрылось, что падал он
явно быстрей, чем вроде бы диктуется гравитацией.
Вот она, сила изящно очерченного женского мизинца…
– Никому не говори, – подмигнула Бьянка, –
всё равно не поверят. – Убрала зеркальце и сунула палец в рот. – Вот
чёрт, порезалась о винт… Право руля, на песок! Перебьёмся без швартовки, не
бояре.
Да уж, не бояре. «Американка» с разгону вылетела на
мелководье, проутюжила камыши и, судорожно взревев мотором, выскочила из воды.
Раненый кит, выбросившийся на берег умирать.
– Дальше посуху. – Бьянка быстро взглянула на часы
и опустила красный рубильник. – Знаешь, я ведь так люблю море. Грохот
волн, лунную дорожку на воде… Ещё люблю корюшку. Маринованную. С пивом, лучше
тёмным…
