– Не знаю, может, так надо по сценарию, – пожала она плечами. – Мне же текста никто не давал, так что чего не знаю, того не ведаю, – развела она руками и побежала в очередной раз провозглашать начало съемок восьмого эпизода.
«Что ж, похоже, новое покушение на Остроликого прошло незамеченным для общественности, так оно и лучше, пожалуй, – с сомнением подумала я. – Хотя с другой стороны – плохо. Полицию вызывать повода нет, но я этот вопрос поставлю, на будущее, по крайней мере… – И с этими мыслями я стала прикидывать, куда в первую очередь следует поместить камеры скрытого наблюдения».
Глава 5
Очень насыщенным выдался мой первый день на съемках, а точнее, ночь, поскольку заветные слова из уст Остроликого: «На сегодня все!» – раздались в тот момент, когда луна уже прочно обосновалась на небосклоне. С некоторой щемящей грустью в груди я отметила, что все страхи Эмира за судьбу режиссера вполне обоснованны, эпизод со стрелой и последующая за ним погоня – отличное тому доказательство.
Все без исключения члены съемочной команды выглядели заметно усталыми, когда брели к предоставленным продюсером автобусам до гостиницы, которая, кстати, не была лучшей в нашем городе. Но номера в ней были уютные, меблированные всем необходимым и чистые, как на ходу пояснил мне Остроликий:
– Я, знаешь ли, не люблю это деление на звездность, у меня все равны, если не знать размеры гонорара, прописанные в контрактах. Не хватало еще, чтобы возникли склоки из-за бытовых условий. Эти бабы, да что там бабы, эти актеришки, они же только и выискивают, из-за чего бы устроить скандал, у кого душ, а кому перепал номер с джакузи, тьфу, одним словом, им бы о чем угодно думать, только не о своей роли, – он доверительно похлопал меня по руке. – Они же на каждом слове запинаются, а еще требуют выразительных монологов. Ох, устал я что-то сегодня… – Остроликий весь как-то обмяк, и, когда усаживался в автомобиль, который для нужд режиссера выделил банкир, я отметила, что в данную минуту он был больше похож на уставшего после рабочей смены заводского токаря, нежели на эпатажного гения с телеэкрана.
Сочувственно ему покивав для проформы, я, убедившись, что за нами хвоста нет, стала обдумывать план действий, а успеть предстояло многое. Во-первых, надо было хорошенько продумать расположение камер скрытого наблюдения, поместить пару «жучков» в номере моего клиента и, конечно, проделать все это тайно. Затем отправить запрос моему товарищу по Ворошиловке о судьбе сценариста Льва Негодина, а параллельно попросить навести справки о муже актрисы Котовой. О том, что, остро нуждаясь в информации, я беззастенчиво эксплуатирую дружеское расположение старого знакомого, я нисколько не переживала, тем более что пункт расходов за получение сведений я неизменно включала в контракт с клиентом и никогда не забывала отправлять законный гонорар моему верному товарищу.
Говоря о равности всех и вся перед лицом киноискусства, Остроликий слегка покривил душой, по крайней мере, осматривая по долгу службы его апартаменты в отеле, я с трудом сдерживала ухмылку. Хоть гостиница «Мельпомена» и считалась среднеуровневой в нашем милом Тарасове, однако и в ней имелся один роскошный номер, куда без зазрения совести вселился господин Остроликий.
– А я, что я, я же не актер, – мелко семеня позади меня ножками, поспешил оправдаться он, видимо, припомнив, свои недавние роптания на склочный характер привыкших к неге звезд. – Да, и потом, я стою как бы вне всех этих интриг, мне по ранжиру положено…
Весь его малоубедительный лепет я сознательно пропустила мимо ушей, хотя временная отвлеченность режиссера на бытовые переживания была мне на руку. Совершенно незаметно я аккуратно поместила один «жучок» и одну камеру слежения в просторной гостиной номера и вторые – в спальне, заранее морщась, представляя, что за сцены из личной жизни гения, возможно, здесь разыгрываются. Но, увы, такая уж обратная сторона моей профессии, зачастую я вынуждена не только ворошить грязное белье клиента, но еще и тщательно его оберегать.
– Ну, что, Женечка, все в порядке, я могу, наконец, остаться один?! – Фраза Остроликого, да и все его поведение, выдавали степень нетерпения, охватившего его, я с удивлением перевела на него взгляд, не ожидая встретить такую бодрость после тяжелого рабочего дня.
– Да, пожалуй, да, – я невольно проследила за Остроликим, взор которого обратился за окно, туда, где остановился на площадке перед входом в отель автобус с членами съемочной группы, и сразу же поняла причину его нервного возбуждения. Зябко кутаясь в шелковую шаль, грациозно преодолев ступеньки, в свете покачивающегося на легком ночном ветру фонаря, замерла Вера Котова, похоже, полностью погруженная в свои мысли, причем, судя по выражению ее лица, имеющие довольно скорбное направление.
«Вот ведь кобель!» – еле сдерживая негативные эмоции, подумала я, но вслух, естественно, ничего произносить не стала, а просто спокойно ретировалась в собственный номер, оставив у двери режиссера дежурить охранника из банка Эмира.
Несмотря на то что от природы я любопытной не была, все же застывшая фигурка Котовой продолжала стоять у меня перед глазами, и, воспользовавшись тем, что окна мои, так же как и у Остроликого, выходят на улицу, я выглянула посмотреть.
Похоже, Вера не торопилась к Всеволоду, хотя его нетерпеливое поведение указывало на то, что между ними была договоренность о грядущем рандеву. В открытое окно я услышала, как у актрисы запищал сигнал мобильного телефона, но она лишь скользнула взглядом по экрану и, подавив тяжелый вздох, скинула абонента. Со стороны во всем ее силуэте проглядывалась некоторая обреченность, она сделала шаг по направлению к входу в гостиницу, но остановилась, словно ноги у нее были налиты свинцом, мне казалось, что я могу читать на расстоянии грустные мысли актрисы. То, что приставания режиссера были ей противны, стало очевидным.
«Так зачем тебе это надо?! – захотелось мне крикнуть ей, – наплюй и на него и на роль, вздохни полной грудью, живи так, как хочется…»
Но я лишь продолжала следить за ней. Телефон у девушки зазвонил повторно, она медленно нажала на клавишу и поднесла трубку к уху.
– Не заставляй меня ждать! – неожиданно услышала я слева от себя, но поддаваться искушению посмотреть, кто это там распаляется, я не стала, и так узнав истерические нотки, присущие речи Остроликого. Что ему ответила Вера, мне было не слышно, но по тому, как обреченно она скользнула взглядом по окнам номера Остроликого, я поняла, что идти ей к нему совсем не хочется. – Вот только не надо мне этого нытья! – С прежними интонациями в голосе, продолжал нажимать Всеволод, но продолжить свои увещевания не успел. У крыльца гостиницы, в нескольких метрах от одинокой фигурки Котовой, остановилось такси, из которого выбралась элегантная дама в широкополой шляпе, что выглядело настолько странным и непривычным для нашего города, что я не могла оторваться от созерцания новой участницы спектакля, разыгрывающегося под окнами. – Вот черт! – вдруг выругался Остроликий и, видимо, нажал отбой, так как Вера убрала телефон в карман.
Дама, рядом с которой суетился таксист, выуживая ее поклажу из недр багажника, словно сошла с открытки эпохи модерна. Она протянула водителю деньги, и я невольно разочаровалась, не заметив на руке перчатки, так подходящей к ее винтажному платью.
