– В гостиницу, – наконец буркнул Остроликий и демонстративно отвернулся к окну, всем своим видом выражая степень урона, которую понесла его тонкая и ранимая, полная искусством душа, от несправедливой обиды.
– В гостиницу, Глеб, и побыстрей, – повторила я, заметив, что водитель замер в нерешительности. До ночных съемок оставались считаные часы, и я досадовала, что приходится тратить драгоценное время на лишние разговоры. Глеб кивнул, и через несколько минут мы затормозили у входа в гостиницу.
Внутри у меня было полное ощущение, что преступник задумал поставить заключительный аккорд в деле под названием «трагическая смерть режиссера» сегодня ночью. На это указывали факты, все покушения происходили в основном на съемках, что вполне логично, учитывая, что в номере Остроликий все время пребывал не один, а в тесном соседстве с собственной супругой, да и охранники не прекращали наблюдение ни на секунду. Поэтому эти несколько часов в отеле стоило использовать максимально.
Вспомнив о Елизавете Ричардовне, я решила первым делом определиться с ней, ее ролью в происходящем. Сдав охрану номера Остроликих дюжему молодцу, присланному банкиром, я поспешила к себе, к своей технике, которую, надо отметить, искренне любила и считала своей самой главной помощницей. Эти мысли меня позабавили. Я мигом представила выражение лица моей милейшей тетушки, узнай она, отчего мое сердце вздрагивает и к кому, точнее, к чему пылает страстью. Хотя, наверное, когда-нибудь следовало приоткрыть ей глаза на тайные привязанности моей души, чтобы уже окончательно прекратить так надоевшие мне разговоры и причитания о несостоявшемся замужестве.
Мадам Остроликая встретила мужа в расслабленном состоянии и в домашнем виде. И хотя все выглядело вполне натурально, я все же решила проверить, и быстренько прокрутила картинки с видеокамер. Хотя Елизавета Ричардовна никуда не отлучалась, придя со свидания, все время до нашего прихода она набирала чей-то номер телефона и жутко бесилась, так и не услышав ответа абонента. Так что ее сонливость была наигранна, но я не спешила посвящать ее в тайну исчезновения любовника.
Заказав в номер легкий ужин, я припала к монитору, параллельно подключив наушник от все еще сохраняющегося в спальне Елизаветы Ричардовны «жучка».
– Севушка, будешь ужинать? – мадам Остроликая была сама любезность.
– Нет, лапушка, я плотно пообедал, до сих пор даже помыслить о еде не могу, – отказался режиссер.
– Где это тебе так повезло? Насколько я помню, кормят вас в час, а сейчас восемь, вот уж никогда не поверю, что ты столько времени держишься на бедном на калории общепите? – проявила она чудеса проницательности.
«Вот ведь, сама недавно от другого мужика вернулась, а продолжает держать руку на пульсе, – похвалила я ее мысленно. – Похоже, не так безразличен ей муж, как она убеждала своего любовника», – вынесла я вполне очевидный вывод.
– Так сегодня я с продюсером пересекался, потому позволил себе расслабиться, – быстро нашелся мой клиент.
«Похоже, ему не впервой выкручиваться», – оценила я его усилия, с положенной справедливостью отметив его догадливость, ведь про наш дневной побег он не проболтался.
– А, ну умница! Однако тебе стоит подумать о фигуре, ты помнишь, что сказал врач?! – и, не дожидаясь ответа, она сама дополнила: – Лишний вес губителен для твоего сердца, я беспокоюсь о тебе, – она органично выглядела в роли заботливой супруги.
– Так я же днем, да и сейчас съемки всю ночь, я потрачу больше, чем съел… Да и вкусно было, как в ресторане лучшем, – мечтательно зажмурился он, вспоминая кулинарные изыски моей талантливой родственницы.
– Так ты вроде и был в ресторане? – настороженно уточнила Елизавета.
– А… ну да… просто странно встретить кухню экстра-класса в такой глухой провинции, – лихо выкрутился режиссер.
– А что ты там говорил про ночные съемки? – удовлетворившись объяснениями, мадам Остроликая легко переключилась на новую тему.
– Так пора заканчивать с исторической частью, аренда места под павильоном истекает, наше время на привычной натуре под Москвой снимем.
– Все правильно, – на этот раз Елизавета Ричардовна не нашла к чему придраться. – Ты, наверное, отдыхать будешь? – Она запнулась, дождалась утвердительного кивка Всеволода и продолжила: – А я у себя прилягу, нам предстоит длинная ночь…
– А тебе-то почему? – не понял Остроликий.
– Я тебя не брошу, я поеду на студию с тобой, – она решительно поджала губы.
Режиссер открыл было рот, но, видимо, он уже порядком устал от препирательств, поэтому лишь миролюбиво заметил: «ну, ну», – и практически рухнул на мягкий диван, где даже засопел от наслаждения, почувствовав гостеприимные мягкие подушки каждой клеточкой своего тела.
Елизавета медленно вплыла в спальню, неторопливо притворила за собой дверь, и моментально вся ее томность куда-то улетучилась. С прытью юной девушки она кинулась к мобильному телефону и лихорадочно нажала несколько клавиш, так и не услышав ответа, она швырнула трубку на кровать и застыла в недоумении.
В том, что в этот вечер Остроликому угрожает реальная опасность, я была уверена, но предупреждать его не спешила. Всеволод, как я успела заметить, был излишне впечатлителен и эмоционален. Реакцию его предсказать было сложно, но в любом случае он обязательно выдал бы себя, то есть свою осведомленность, тем самым спугнул бы преступника. Действия злоумышленника на это, если, конечно, он не полный идиот, тоже вполне очевидны. Он, думаю, на какое-то время «залег бы на дно», и мое тяжкое бремя охраны малоприятного клиента растянулось бы на неопределенный срок. И в конце концов, успокоившийся клиент расторг бы контракт. А это значит, что как только я вернусь под заботливое крылышко моей милейшей тетушки, преступник нанесет решающий смертельный удар.
Чтобы избежать этой абсолютно неприемлемой перспективы, я решила пойти ва-банк. Шестое чувство, именуемое интуицией, подкованное наработанным мною за эти дни материалом, подсказывало, что я на верном пути.
Вся съемочная группа, по сообщению Глеба, шумно ужинала в ресторане отеля. Охранник внимательно следил, чтобы никто не покинул ужин раньше. А если уж это произойдет, Глеб имел четкие инструкции сразу же информировать меня по рации. С трудом дождавшись, пока Елизавета Ричардовна спустится вниз ужинать, я немедленно приступила к действию. Для собственного спокойствия я снабдила Глеба компьютером, чтобы он в режиме онлайн вел наблюдение за спящим на диване в гостиной Остроликим. После чего короткими перебежками без проблем достигла первой цели моей вылазки.
Мария размещалась в обычном номере, с полуторной кроватью, шкафом и санузлом. Вскрыть нехитрый замок я смогла за считаные секунды. Яркие вещи девушки с хлопушкой были разбросаны по всей комнате, создавая типичный для такой особы беспорядок вокруг, но меня эта картина отнюдь не умилила. Маша мне не нравилась, я не разделяла ее суждений и в общем считала их недопустимыми. Злобных и завистливых людей встречать мне, конечно, приходилось, но не так часто, что немного успокаивало. Подобные комнаты я видела не раз, проводить в них обыск умела быстро и качественно. Времени я себе отвела на поиски мало, но и его осталось в избытке, когда я в верхнем отделении выдвижного ящика шкафа, под грудой белья, нашла то, что, собственно, и привело меня в комнату неприятной девицы.
