Света шевельнулась, поняла, что отсидела ноги, и принялась их пощипывать с глухим стоном, хотя орать хотелось во все горло. Но почему-то и орать боялась, будто ее громкий крик мог спугнуть что-то такое, что ей поможет.
А помочь-то теперь ей ничто не могло. Она попала! Она влипла! И хотя никто об этом, кроме Гарика, не знает, ей все равно было очень, очень страшно.
Ноги покололо и отпустило. Света поднялась кое-как, выбралась из угла, где просидела три часа, как оказалось, почти без движения. На цыпочках подошла к двери и припала к глазку. На площадке горел свет, дверь Гарика напротив была закрыта. А чего она хотела? Что он стоит теперь в дверном проеме и улыбается ей? Этому не бывать. Он сбежал после того, как совершил преступление. Домой не вернется. Может, переждет где-нибудь план-перехват. А она знала, что такие устраивают, опросив очевидцев, после какой-нибудь аварии. А потом смоется куда подальше. Ему теперь ни до ее совести, ни до ее страданий. Он совершил план мести, о котором мечтал все последние дни. И не просто мечтал, он им бредил.
Только начал почему-то Гарик не с того человека. Собирался-то он начать с травматолога, из-за которого остался без пальцев. А врача-педиатра решено было оставить на потом. И опять же не собирались они никого убивать. Уговор-то был таким и никаким иначе! Травматолога решено было покалечить. Педиатра наказать как-то морально. Око за око, как говорится. Они даже еще не решили как! Чего он поторопился?! Дождался, когда Света выйдет из машины, когда скроется в дверях кафе, усядется за столик с супом и салатом, и вот тогда-то…
Света отошла от двери, нашарила в темной прихожей на стене выключатель, щелкнула, подошла к зеркалу. На нее глянуло измученное бледное лицо с зареванными глазами и распухшим носом. Она плакала?! Даже не помнит, надо же. Зато помнит, как комкала и жгла в раковине ванной их с Гариком план, возле которого дольше положенного торчал детектив Зайцев.
О, господи, Зайцев!!! Как она о нем забыла?! Почему забыла?! С перепугу дикого?!
Он же видел их с Гариком план! Он же дважды подходил к нему и хотя не подал вида, что их схема с пунктирными цветными линиями и инициалами ему интересна, Света-то заметила, что он смотрит. Смотрит и пытается понять. А если он такой умный, каким ей показался, то наверняка сумеет вычислить их причастность к сегодняшней трагедии.
Это была трагедия…
Страшная, безутешная, опустошающая! Они с Гариком сегодня убили человека!!!
– Господи, как же жить-то теперь?! – жалобно поинтересовалась она у зеркала. – Мы же убили человека!!!
И совесть тут же поднялась ей на защиту, зашептав, зашептав изо всех углов.
Она-то тут при чем?! Она не убивала! И не собиралась, если что! В планах у нее не было убивать этого педиатра! Да, хотела наказать его за Зойку, за ее страдания. Да, побольнее хотела наказать. Но не убивать же и даже не калечить! Они просто наблюдали с Гариком, составляли расписание жизни этого врача. К слову, скучной оказалась жизнь его, невзрачной и серой, как и он сам. Дом – работа – дом. Промежуточные варианты – кафе, магазины, торговые павильоны, где Иван Сергеевич Босов под завяз тарился спиртным. Затарившись, тут же спешил домой. Утром выползал на работу с одутловатым, сизым лицом, вздувшимися веками и расплывшимся носом.
Омерзительный тип! Как он посмел вообще влезать со своим гневом и советами в Зойкину жизнь?! Все же фальшь! Фальшь и ложь! Весь воздух вокруг этого дяди был пропитан этой ложью. Из него состояли и его отношения с женой, которая изменяла ему с тем самым травматологом, которого Гарик задумал покалечить.
– Я не сильно больно ему сделаю, – скалил, бывало, Гарик зубы в мстительной ухмылке. – Я ему либо на ногу наеду, либо глаз выбью. Чтобы он стал чуть-чуть убогим, как и я. А то живет, понимаешь, красавец, горя не зная! А я вот теперь всю оставшуюся жизнь калекой майся…
На Светланин взгляд, Гарик чрезвычайно драматизировал. Убожество его никому не бросалось в глаза, совершенно почти не мешало нормальной жизнедеятельности. И уж совершенно точно не требовало такого отмщения, которое сегодня совершилось.
Она пошла в ванную, бросила взгляд в раковину со следами подпалин от сгоревшего плана слежения. Открыла краны и через пять минут погрузилась в горячую воду до самого подбородка.
Она ни в чем не виновата…
Она ни при чем…
Она не знала, что взбредет в голову взбалмошному соседу, когда он остался один на один с собой в своей машине…
Да, была неподалеку. Да, приехали они туда вместе. Зачем? Просто! Просто сидели в машине, разговаривали. Потом она захотела горячего супа и пошла в кафе, куда несколькими минутами раньше зашел Иван Сергеевич. Она видела его, хватающего термопакет с прилавка, когда устроилась в хвосте очереди. Обслуживали быстро, и она успела дойти до стола со своим подносом, когда все и произошло.
Взревел мотор машины на высоких оборотах. Это странно хорошо было слышно, может, из-за приоткрытых окон? Потом она увидела, как на бешеной скорости из-за угла, где она оставила Гарика, вылетает его машина. Мчится, не притормаживая, прямо на пешеходный переход, по которому в этот самый момент прогуливающейся походкой шел Иван Сергеевич. Да там все так ходили! Сколько они наблюдали, ни разу не видели, чтобы кто-то поспешил пройти проезжую часть.
– Улица непуганых идиотов! – фыркнул однажды со злобой Гарик. – Еще бы жрать сели посреди «зебры»!
– Но тут движения-то никакого практически, – возразила она. – Куда спешить?
– Мало ли… – качнул он неопределенно подбородком и добавил, как теперь ей казалось, со зловещей ноткой в голосе: – Раз в год даже палка стреляет!
Вот она и выстрелила, блин.
Что было дальше?
Дальше машина, не сбавляя скорости, врезалась в педиатра. Раздался странный глухой стук, как о забор деревянный. Ивана Сергеевича подбросило высоко вверх. Света с открытым в немом крике ртом наблюдала за его ногами, перевернувшимися в воздухе. За пакетом, отлетевшим к самым ступенькам кафе. За людьми, застывшими от ужаса. Потом снова стук, но теперь уже падающего наземь тела. Визг тормозов сдающей назад машины Гарика. Огромные колеса проехали по распростертому на земле телу. И через мгновение стоп-сигналы скрылись за поворотом.
И только тогда, не сразу – нет, только в тот момент, как машина скрылась за поворотом, за окнами кафе на улице все пришло в движение. Кто-то надрывался в диком крике, кто-то звонил, кто-то пытался оказать несчастному помощь. Очень быстро приехала карета «Скорой помощи». Почти тут же. Света не сразу сообразила, что больница в зоне видимости. И доктор оттуда. Как не приехать? Потом подкатила полиция, и началась стандартная процедура опроса очевидцев, замеры, протоколы.
Света еле заставила себя оставаться за столом, хотя ни к супу, ни к салату не притронулась. Ушла лишь, когда увезли тело и уехала полиция. Многие поступили, как она. Сидели, уставившись в окна, и не уходили.
Она вышла из кафе на улицу, глотнула ледяного влажного воздуха и медленно поплелась на автобусную остановку. Но по дороге без конца озиралась по сторонам. А ну как Гарик ее где-нибудь поджидает?
