– Где? – не понял Евгений.
– Ну там, около калитки, когда я пришла и пыталась дозвониться, чтобы мне открыли. Он еще спрашивал у меня что-то… – Марго покопалась в памяти, – кажется, спрашивал, кто живет в этом доме… Этот мальчишка вполне мог бы подтвердить мое алиби, в смысле во сколько я подошла к дому.
– Думаешь, у него на руке были часы? – с сомнением посмотрел на собеседницу Кочнов. – Вряд ли, а в нашем деле значение имеют именно минуты… Да и как найдешь этого мальчишку? Ты хоть запомнила, как он выглядел?
– Да не особо… невысокий, тощий, рыжий, лет пятнадцати примерно или шестнадцати. Я особо и не смотрела на него. Да, в свидетели он вряд ли сгодится… А может, взять да и заплатить кому-нибудь, чтобы дали показания в мою пользу?
Адвокат промолчал.
– Ну а что нам еще остается делать? – занервничала она. – Я понимаю, подкупать свидетелей нехорошо и все такое прочее. А сидеть мне за то, чего я ни сном ни духом, это хорошо?! Хорошо, да?!
– Да не истери ты, Марго, – вздохнул Евгений. – Не будешь ты сидеть, обещаю.
– Ага, хорошо тебе говорить, – всхлипнула девушка. – А мне знаешь как страшно.
– Знаю. Но у меня появилась идея. У вас ведь над калиткой есть камера слежения?
– Есть, только ей никто особо не занимается. Так, на всякий случай установили, если что случится, чтобы можно было посмотреть, кто у дома ошивался.
– Ну вот, значит, мы посмотрим пленку с этой вашей камеры и сможем определить, во сколько ты пришла домой и кто заходил в калитку до тебя.
– Не сможете, – мрачно сообщила Маргарита. – Я не уверена, что там вообще была пленка, но даже если и была, то если ее не вынули и не просмотрели в тот же день, когда убили Владимира, смотреть нечего. Там автоматическая перемотка стоит, каждые двадцать четыре часа, если не сменить пленку, она перематывается и запись идет поверх предыдущей.
– Насколько я знаю, в день убийства пленку никто не смотрел, и в материалах дела о ней упоминания нет. Все ведь были уверены, что дело раскрыто и убийца ты, – с досадой стукнул по рулю адвокат. – Черт! Почему эта мысль не пришла мне сразу?
– Да не расстраивайся, Жень. – Марго положила ладонь на его руку. – Я почти уверена, что там вообще никакой кассеты не было. Владимир ко всем этим штукам относился халатно, даже охранников не держал, говорил, что только дураку придет в голову лезть в дом, где круглый день полно прислуги… И еще такой момент, своих девок Владимир редко водил через центральный вход, обычно они попадали в дом через заднюю дверь или через гараж. Вход в него с другой стороны дома, и там камера уже с полгода как испорчена… а мне вот знаешь какая мысль вдруг в голову пришла. Ты говорил, что сумочку из машины Кати стащил какой-то рыжий подросток. И у нашего дома тоже ошивался мальчишка с рыжими волосами. Думаешь, это совпадение?
– Думаю, нет… мальчишка, всего вероятнее, один и тот же, только пока не могу понять, что это нам дает. Мальчишку я постараюсь найти, только пока абсолютно не предполагаю, как я это буду делать… Видимо, придется идти к Илье.
– Это тот, который детектив?
– Ну да, я часто пользуюсь услугами его агентства, Илья – парень с головой, если можно что-то раскопать, он возможности не упустит… Ну ладно, я поехал. У меня на вечер клиент назначен с бракоразводным процессом. Я и так сегодня из-за нашего расследования все встречи дневные отменил, так и разориться недолго. – Он ободряюще погладил Маргариту по плечу. – Ты тут давай не раскисай. Все нормально будет, верь мне. Я все возможное и невозможное сделаю, но ты в тюрьму не сядешь.
– Я верю, – вздохнула Марго, – но боюсь. Ну ладно, не буду тебя задерживать, а то, чего доброго, и правда разоришься из-за меня. – Она слабо улыбнулась.
– Ага, и придется тогда тебе взять друга на иждивение и полный пансион.
– Да ради бога! – уже веселее улыбнулась девушка, чмокнула адвоката в щеку и выпорхнула из машины.
Глава 16
Дом встретил Маргариту тишиной. Заглянув в гостиную, она увидела, что там абсолютно пусто. Два недопитых бокала на столике у камина выглядели так сиротливо, что девушка вздохнула: «Жаль, что он не дождался моего возвращения». После разговора с адвокатом почему-то очень захотелось общества сильного и надежного мужчины, наверное, чтобы почувствовать себя хоть капельку защищенной. «Вот интересно, почему, когда нужно было, на моем пути не встретился такой правильный и благородный Павел Петрович? – с неожиданной злостью подумалось ей. – Какого черта судьба подкинула мне наркомана Ткачева? Неужели это и есть все, чего я в этой жизни достойна?» Она резко захлопнула дверь гостиной и прислонилась к стене. Воспоминания жгли душу, все оскорбления, унижения, обиды вдруг всколыхнулись и всплыли наружу. «И как я могла все это терпеть? Как?! Зачем?! Чего я хотела добиться? Я ведь с самого первого дня знакомства знала, что Владимир Ткачев ужасный человек, он никогда не любил меня, не уважал, он, кажется, даже за человека меня не держал… так, комнатная собачка. Чтобы не хуже чем у людей было. У всех есть жены, пусть и у меня будет…» Марго вспомнила свою свадьбу, на которую жених явился совершенно пьяным под руку с какими-то двумя полуголыми девицами… Бог мой! Как же это было ужасно! Но тогда Марго не было дела до того, как это выглядит со стороны. Ей было важно получить этого мужчину в законные мужья, любым путем, ценой любых унижений, лишь бы стать Маргаритой Александровной Ткачевой, лишь бы иметь красивый дорогой автомобиль и кредитку с неограниченным счетом, лишь бы попасть в великосветскую тусовку, о которой она грезила чуть не с рождения. Ей казалось, что это окупит любые жертвы с ее стороны… Последние годы Марго как будто двигалась по инерции, старалась, бежала, все ускоряя и ускоряя темп, крутилась, как белка, попавшая в колесо, суетливо перебирала лапками и никуда не могла соскочить с этой выбранной ей же самой бесконечной дорожки, ведущей к заветной цели. И вот цель достигнута – провинциальная девочка Рита Васильева стала женой миллионера. Ее серьги стоят целое состояние, за пару ее туфель можно купить вполне приличный автомобиль, горничная подает кофе в постель, а водитель услужливо распахивает дверцу дорогущего автомобиля… Она смогла, она достигла той высоты, которую сама же себе поставила тогда, в четырнадцать, когда весь класс дружно смеялся над ее туфлями, у которых неожиданно прямо во время торжественной линейки вдруг оторвалась подошва и осталась лежать посреди нарядного актового зала. И как же брезгливо подняла ее завуч, чтобы выбросить в мусорное ведро… и как потом она, Маргарита, сгорая от стыда, копалась в этом ведре, чтобы найти подошву… ее ведь надо было приделать на место, иначе пришлось бы ходить босиком…
Все это Марго помнила очень хорошо, еще долго дружный смех одноклассников снился ей ночами. Тогда она очень спокойно и высокомерно заявила этим веселящимся малолеткам, что хорошо смеется тот, кто смеется последним. Что они все закончат школу, пойдут на завод, в пекарню, в лучшем случае будут прозябать в местной больничке или преподавать вот в этой облезлой школе и получать вшивые копейки, а она, долговязая дылда Марго, еще всем им покажет. Они будут узнавать о ее успехах из газет, любоваться ее портретами на страницах красивых глянцевых журналов! Они, которые теперь так дружно и безжалостно ржут над ее прохудившимися туфлями, будут жгуче завидовать и локти кусать, что когда-то отказались от дружбы с замарашкой Риткой… Ребята смеялись все громче, и с этим смехом в Марго крепла твердая решимость исполнить все, что она только что пообещала. Любой ценой!.. И она исполнила. Только вот для счастья, как оказалось, этого мало… Совсем мало… А может, она все-таки делала все правильно, просто ей не повезло, на пути встретился не тот человек. Вот если бы на месте Владимира оказался Павел Петрович, возможно, тогда она действительно могла бы быть счастлива. Жаль, что ничего уже нельзя ни исправить, ни переиграть… Нельзя? А почему, собственно, нельзя? Теперь она, Маргарита, снова свободная женщина, у нее есть опыт и хватка… Пожалуй, такого простака, как этот Егоров, ей удалось бы окрутить без труда…
