– Что значит обиженные военные? Ты о чем говоришь? – строго уточнил Горбачев.
Крючков понял, что невольно проговорился.
– Я говорю о семьях офицеров, которых мы спешно выводим из Восточной Европы, – пояснил он. – Пока военные городки не обустроены, будет много недовольных. Так всегда было. Жены офицеров не хотели уходить из Европы, – попытался сгладить он свою неудачную фразу. – Ведь там все удобно обустроено, жили в европейских странах, пользовались их благами…
– Они должны были понимать, что рано или поздно придется уходить, – махнул рукой Горбачев. – Я все хотел тебя спросить. Что это ты в последнее время постоянно каркаешь про распад страны? Как будто у нас других проблем нет. А у тебя сплошные донесения о том, как американцы готовятся к развалу нашего Союза. Я не могу вас понять. Вы сами мне докладывали, что визит Бориса Николаевича в Страсбург полностью провалился. Его там европейские парламентарии просто не приняли. А теперь вы говорите, что американцы хотят развала нашей страны. Мне Буш на нашей встрече у Мальты прямо так и сказал, что все это глупости и ненужные выдумки. Они нас поддерживают и будут поддерживать. Они даже прибалтийские республики не признают. Никто не признает до сих пор.
– У нас есть информация, поступающая по закрытым каналам, – понизив голос, сказал Крючков, словно в кабинете президента страны их могли прослушивать.
– Пора перестраиваться, – строго порекомендовал Горбачев. – Сейчас другие времена, холодная война закончилась. Мы сделали все, чтобы не допустить новой конфронтации и дать народам твердый мир. Поэтому хватит подсовывать мне ваши докладные о коварных замыслах американцев…
– Но наши сведения…
– Их нужно правильно оценивать, – перебил его Горбачев. – Конечно, у американцев есть свои интересы и всегда будут. Как и у нас. Но исчезла сама конфронтация, нас уже не разделяют непонимание и вражда. Посмотри, как к нам относятся немцы, они теперь наши главные кредиторы и готовы не жалеть денег на нашу перестройку…
Ему самому хотелось верить в то, что он говорит. Крючков не решился спорить. Он уже несколько раз сообщал абсолютно секретные сведения президенту страны, считая это своим долгом. Как бывший начальник Первого главного управления КГБ СССР, Крючков знал, что источник информации, который сообщает сведения в КГБ, абсолютно надежен. Это агент «Циклоп» – американский разведчик, высокопоставленный сотрудник ЦРУ Олдридж Эймс, завербованный советской разведкой. Эймс был руководителем группы по проблемам Советского Союза и сообщал в Москву абсолютно точные сведения. Но сам Крючков оказался в роли своеобразной пифии, которой никто не верит. Его попытка рассказать на закрытом заседании о планах расчленения Советского Союза вызвала непонимание и даже смех у депутатов, как и попытки объяснить все Горбачеву и руководству страны, также не встретившие поддержки.
Крючков оказался заложником собственной системы и своего имиджа. Прослуживший в КГБ почти четверть века, он пришел сюда вместе с Андроповым и дослужился до его должности. Крючков был абсолютным порождением советской системы. Выхолостивший в себе все нормальные человеческие чувства, адепт системы, принципиальный коммунист, добросовестный служака, он не мыслил своего существования вне этой системы координат. Всю свою жизнь он боролся за идеалы, которые к началу девяностых оказались высмеянными, оплеванными, растоптанными, оболганными. Крючков лучше других видел нараставшее разложение и распад прежде великой страны, понимал, какие роковые ошибки совершило советское руководство на международной арене, насколько непродуманными и непоследовательными были экономические реформы, проводимые в стране. И еще он получал информацию от своих агентов, легальных и нелегальных, платных и работающих на добровольной основе, по дипломатическим и другим каналам, и видел вопиющую разницу в подходах. Пока в Москве говорили о «новом мышлении» и перестройке, в западных столицах планировали новые акции, с учетом постоянно меняющегося места СССР в мире. И не скрывали, что дальнейшее ослабление Советского Союза будет использоваться ими в собственных интересах.
– Наш источник информации сообщает, что американцы разрабатывают план создания Балтийско-Черноморской федерации, – мрачно сказал Крючков. – Они считают возможным, что в будущем отпадут не только прибалтийские республики, но и Украина, Белоруссия, Молдавия. После провозглашения Россией своего суверенитета такие планы рассматриваются и в ЦРУ.
– Значит, мы должны сделать все, чтобы этого не случилось! – патетически воскликнул президент страны. – И в вашу задачу входит объективный анализ информации и выработка правильных решений. Ты лучше подумай, что у нас впереди апрельский Пленум, и нам нужно быть готовыми к отчету, который наверняка потребуют коммунисты.
Крючков промолчал. Он знал настроения участников Пленума и понимал, что уже к концу месяца может произойти все что угодно.
Когда он ушел, Горбачев долго не мог успокоиться. Нужно было давно избавляться от этого балласта, раздраженно думал он. Это все люди из прежнего состава, из прошлой жизни. Все эти Крючковы, Язовы, Пуго… Хотя последнего он уважал за честность и принципиальность, но в последнее время Пуго начинал все больше и больше раздражать президента своей откровенностью и упертым характером. Он не умел лукавить, называл вещи своими именами и был убежден, что нужно наводить порядок, прибегая к еще более строгим мерам.
Мало одной проблемы Ельцина, так еще все эти республики и области готовы разом навалиться. Если послушать Крючкова, то на Западе уже решили, что Советский Союз обречен. Похоже, так решили и некоторые члены ЦК, которые прибудут в Москву на Пленум. Если ничего не предпринимать, можно все потерять. Они уберут не только Горбачева, они уберут и всех его последователей. А новый Генеральный секретарь объявит о завершении перестройки. Этого допускать нельзя.
Он поднял трубку прямого телефона с Лукьяновым.
– Анатолий Иванович, можешь приехать ко мне?
– Конечно, сейчас приеду, – ответил тот.
В этот момент раздался телефонный звонок, и Горбачев посмотрел на аппарат – звонили из дома. Он сразу снял трубку.
– Как ты себя чувствуешь? – узнал он голос жены. Обычно она звонила ему в течение дня несколько раз.
– Все нормально. Крючков приходил, опять настроение испортил. Ему всюду заговоры и шпионы мерещятся.
– Не обращай внимания, – посоветовала жена. – Как насчет Пленума? Ты что-то решил? Может, лучше его отложить?
Он подробно рассказывал ей об отчетах, которые ему регулярно давали Шенин и Болдин. Она была в курсе всех происходивших событий.
– Нельзя откладывать Пленум, – вздохнул он, – все поймут, что мы просто хотим оттянуть время.
– Тогда вам нужно подготовиться, – посоветовала жена, – чтобы товарищи были готовы выступить и поддержать курс на перестройку.
– Я тоже об этом думаю. Сейчас вызвал Анатолия Ивановича, посоветуюсь с ним. Он в такие аппаратные игры давно играет, все знает.
