– Человек один просил подыскать.
– Странно. – Он приподнялся на локтях, и Ольга вынуждена была сесть.
– Чего тут странного? – неожиданно испугалась она.
– А для чего? – его взгляд стал удивленно настороженным.
– Ты про французский Иностранный легион слышал? – спросила она, действуя согласно заранее отрепетированной методике вербовки.
– Конечно, – оживился Ворон.
– Хотел бы там служить?
– Слушай, – протянул он, – да ведь это мечта каждого нормального мужика в России!
– Я – одна из тех, кто занимается решением подобного вопроса.
– Ничего себе открытие! – Ворон неожиданно развернулся, свесил с кровати ноги и встал. – Как это? Именно ты?
– Ну да, – удивленная его реакцией, кивнула Ольга и натянула на подбородок одеяло.
– Если это не розыгрыш, то тебя мне сам бог послал. – Ворон нервно заходил по комнате, теребя нижнюю губу.
– Тебе-то зачем туда? – отчего-то расстроилась она.
– Понимаешь, – остановился он на середине комнаты, – я ведь над этим думал. И язык относительно неплохо знаю. Там это обязательно. Ведь так?
– Да, – кивнула Ольга.
– Только как выехать?
– Вариантов много.
– Не все так просто. – Ворон сел на край кровати. – По крайней мере, для меня. Паспорт заграничный мне не дадут. Более того, стоит только засветиться в ОВИРе, как на меня наденут наручники.
– Чего так?
– То, чем я занимаюсь, не совсем законно, – уклончиво ответил он. – И обо мне уже знают кому положено.
– Торговлю наркотиками ты называешь не совсем законным занятием? – покачала головой Ольга. – Если вещи, за которые у вас до двадцати лет дают, не совсем законны, то что такого в том, чтобы использовать незаконный способ отъезда из этой страны?
– Откуда ты знаешь про «дурь»? – переменился в лице Ворон.
– Дураку было понятно, зачем ты в день нашего знакомства дважды выходил с этими «тенями», – имея в виду парня и девушку, которые подходили к Ворону в баре, сказала она.
– Я вообще-то раньше в Краснодаре кантовался, но там плотно на хвост сели, – признался он. – Пришлось сюда перебраться. Хотел новую жизнь начать, да куда там! В стране депутатов, звезд, олигархов и проституток, живя честным трудом, можно накопить лишь на собственные похороны. Потом оказалось, что в этом городе у людей, на которых раньше горб ломал, тоже есть связи, и начал тут работать. – Его лицо почему-то сделалось грустным.
– Нет, – покачала головой Ольга. – Тебе я не советую соглашаться.
– Почему? – удивился Ворон.
– Не знаю, – отвела она взгляд в сторону.
На основании разработанного плана, давших согласие нужно было вывезти в Украину. Там всей этой публике вручались грузинские паспорта и билет на рейс Тбилиси – Париж. По пути в Грузию в работу по вербовке вступали уже другие люди. Как они вынудят этих парней сотрудничать с грузинской разведкой, одному богу известно. Скорее всего, будет использован целый комплекс мероприятий, в ходе которых всех их сделают, подобно ей, преступниками.
– Слушай, – нахмурился Ворон, – значит, ты из-за этого ко мне клеилась? Просто сейчас я тебе понравился, и ты решила меня отговорить?
– Я и не думала! – опешила от такого заявления Ольга.
– А что ты от всего этого имеешь? – Взгляд Ворона становился все подозрительнее. – И вообще, странно все это. Там люди в очереди стоят, а тут еще и уговаривают.
– В том-то и дело, что после всего ты в течение трех месяцев должен отправлять на определенный счет часть своей зарплаты, – пояснила она.
– Во дают! – цокнул он языком. – Даже во Франции мафия…
– А как ты хотел? – вдруг успокоилась она. – Кстати, чтобы заслужить пенсию, надо отслужить пятнадцать лет.
– Зато после этого ты можешь выбрать для проживания любую страну или вернуться на родину, – убеждая Ольгу, что действительно интересовался этой темой, договорил за нее Ворон.
– К этому времени ты уже будешь старый, – с сожалением произнесла она.
– Вообще, я много о нем слышал. Особенно меня прельщает, что после трех лет службы там можно приобрести французское гражданство, – пропустив слова Ольги мимо ушей, мечтательно заговорил Ворон. – Проведя шесть месяцев на войне, отправляешься на неделю для реабилитации на курорты Кипра. Легион оплачивает пятизвездочную гостиницу, питание, врачей...
– Сейчас Легион сотрудничает с НАТО в Ираке и Афганистане, – перебила его Ольга. – Неужели тебе хочется жарить там свои кости?
– За то, чтобы убраться из этой долбаной страны, я готов не только кости жарить, – бросил он со злостью. – Тем более что там неплохо платят. А что меня ждет здесь? Ничего, кроме тюрьмы или пули опера.
– Почему? – испуганно захлопала глазами Ольга.
– Потому что образ жизни у меня такой.
Как ни странно, все доводы, которые, по мнению Ольги, должны были умерить его пыл, имели эффект обратный.
– Значит, так, – решительно заявил Ворон, – ты сейчас отдашь мне свой паспорт.
– С чего это вдруг? – опешила Ольга.
– Чтобы не свалила.
– Но я не собираюсь. – Она встала и начала одеваться.
– Ты сказала, нужно троих, – задумчиво проговорил он. – Как раз к обеду дадут согласие еще двое. Парни в бегах, им свалить надо. На одном и вовсе столько всего, что в России ему уже ничего хорошего не светит. Вот тебе и готовые на все люди! Слушай, – он вскочил и встал напротив нее, – а ты случайно меня не разводишь?
– Нет, – отвела взгляд в сторону Ольга, однако получилось это скомканно и неубедительно.
– Врешь? – прищурился он.
– Ты никому не скажешь? – неожиданно для себя решилась Ольга.
– О чем?
– О том, в чем я тебе сейчас признаюсь?
Он молча смотрел ей в лицо, словно пытаясь понять, кто перед ней.
– Я на грузинскую разведку работаю, а Легион – это заманиловка. Грузии нужны отморозки...
– Врешь! – процедил он сквозь зубы.
– В общем, если ты сдашь меня, я расскажу про тебя полиции, – выпалила Ольга и в тот же миг охнула, из глаз ее вылетел сноп искр. Она полетела на спину и рухнула на кровать.
– Ты что, тварь, пугать меня вздумала? – навис над ней Ворон. – Да ты знаешь, что с тобой после этого будет? Трех Легионов не хватит, чтобы спасти.
– Не бей меня, – уверенная в том, что все равно Ворон в его ситуации никому ничего не расскажет, попросила она. – Я все объясню.
Ворон стоял перед ней, уперев руки в бока. Она вдруг увидела, что на ее колени капает из носа кровь, и очень удивилась. Вроде по носу он ее не бил.
