Книга Кудеяр. Аленький цветочек, страница 122. Автор книги Мария Семенова, Феликс Разумовский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Кудеяр. Аленький цветочек»

Cтраница 122

Сказано это было тоном, не терпящим возражений.

– Чегой-то я не понял… – Гринберг нехотя достал три сотенные бумажки, со вздохом протянул сантехнику. – А ящик почему?

Вечерние игрища с местными алконавтами, да ещё трёхсотбаксовые, ему были поперёк горла. Дать бы этим ханурикам под зад. А потом спокойно, без суеты залезть на родное пепелище и без эксцессов взять всё, что требуется. Уж небось справились бы. Не маленькие. А триста баксов лучше пропить… В хорошей компании…

– Любопытен ты не в меру. – Евтюхов нахмурился, неуловимо быстро убрал валюту, голос его стал суров, даже грозен. – Ты тут хто? А нихто! И звать тебя никак! Экскурсант ты. А нам здеся жить!

Стоял прохладный и ясный осенний вечер, смеркалось. По дороге Скудин отстал, привычно проверил связь:

– Первый, второй, как слышите? Приём…

Ни Гринберг, ни Капустин не отозвались. Супернадёжные профессиональные рации молчали вглухую.

– Хорош! – В паре метров от стены, огораживающей пожарище, Евтюхов остановился, вытащил беломорину и толкнул короткий спич, блеснув сантехнической доходчивостью: – Всем слухать сюда. Прикинуть хрен к носу и не мотаться как говно в проруби, держаться кильватерной струи. Шаг вправо, шаг влево – труба. Фановая… – Он закурил и медленно, как бы к чему-то прислушиваясь, побрёл вдоль бетонного забора, дотрагиваясь время от времени до массивных трёхметровых блоков. Остановившись наконец, поманил к себе Гринберга. – Ну-ка, давай, разговорчивый ты наш. Поработай теперь руками. – И похлопал каменную глыбу по шершавому боку: – Вот ента. Навались, черноголовый, покажи себя. Не всё языком мести.

В его голосе звучал сдержанный антисемитизм. Ходють тут еврейчики всякие. Любопытствуют и языками болтают. Молчали бы в тряпочку со своими зельцами и сухариками «Любительскими». Чтоб дети их так в старости кормили!

Гринберг нехорошо оскалился и остался стоять: «Я что тебе, бульдозер?..»

Евтюхов плюнул и, навалившись плечом, начал медленно, с натугой двигать многотонную громаду.

– Трат, едрёна мать, ты-то чё засох, подсобляй! Вскоре проход в стене действительно появился.

– За мной, интеллигенция вшивая, хватит сопли жевать!

Проникая вовнутрь, Скудин из любопытства налёг ладонью на отодвинутый блок. Тот легко сдвинулся. Тогда Иван примерился к соседнему блоку и напрягся так, что хрустнули связки. Никакого эффекта. Бетонная глыба стояла непоколебимо. Как тому и положено быть.

– Не свернёшь, дымка нынче той стороной прошла. – оглянулся на ходу Евтюхов. – Не останавливайся давай, а то потом не догонишь!

– Я дико извиняюсь, многоуважаемый Василий Дормидонтович… – тотчас вклинился Гринберг. И, как ни в чём не бывало, протянул сантехнику десятидолларовую сигару. – Дымка – это кто? – И неуклюже пошутил: – Знакомая дама?

– Да как бы тебе объяснить, чтобы ты понял… – Евтюхов сменил гнев на милость, благожелательно кивнул и убрал сигару подальше. – Дымку, мил человек, видать только после бутылки портвейна, да и то как в тумане. Вредная она, сука. Лучше от неё держаться подальше.

Они шли по тропке, проложенной в траве газона, высокой, по колено, изумрудно-зелёной, несмотря на сентябрь. Деревья и кустарники, наоборот, выглядели плачевно – чёрные обгоревшие скелеты, не просто потерявшие листву, а высохшие, мёртвые, без малейшего намёка на жизнь. Под ногами стелилась густая туманная пелена, шли словно по мутной задумчивой заводи. Что-то странное чувствовалось в этом тумане. Что-то неправильное. Он полностью игнорировал ветерок и никак не реагировал на идущих людей, не образуя обычных завихрений возле их ног. Его частицы пребывали в постоянном и полностью самодостаточном движении, вспыхивали и пропадали, как серебряные блёстки, взвешенные в маслянистой жидкости. Живое существо. Наполовину не из этой реальности. Спящее… А если проснётся…

Шли молча, с опаской, след в след. Матёрым спецназовцам было не по себе.

– Тихо! – Не доходя с дюжину шагов до парковки, Евтюхов остановился, по-птичьи вытянул шею, вслушался… и ругнулся негромко, но с чувством. – Вот сука гоношливая! – И резко принял правее, обходя нечто видимое только ему. – Да ну на хрен… Бережёного Бог бережёт…

Скудин тоже бросил взгляд на парковку, нахмурился, повернулся к Гринбергу:

– Что-нибудь видишь?

– Все чисто, командир. – Гринберг, нечеловечески зоркий снайпер, только передёрнул плечами. – Никакого криминала не наблюдаю…

Площадка как площадка. Грязный, местами растрескавшийся асфальт. Лужи. Закопчённые осколки стекла. Куски пожарных шлангов, перерубленные этими самыми осколками, летевшими с высоты… Настораживающего – ноль.

– Ладно. – Скудин вытащил галогеновый «Санбим», включил… И ошарашенно замер. Луч фонаря над площадкой давал ощутимую кривизну. Говорят, так проходит свет звезды над крупным гравитационным объектом – над чёрной дырой например. Ой, мама…

– Ну чё засохли опять? Подтянись там! – Евтюхов обернулся, махнул рукой. – А то дымка нынче злая… ровно наскипидаренная…

Оглядываясь, миновали парковку, осторожно, крадучись, прошли вдоль фасада и, чавкая по грязи, повернули за угол.

– Азохенвей! – Гринберг мгновенно забыл, что по паспорту он русский. И было отчего. В торце здания зияла круглая, правильной формы дыра. Дыра размером с колесо от карьерного «БелАЗа» (а колесо это – если кто не видал – таково, что под пузом у исполина спокойно проходит легковушка), и края её были идеально ровными и гладкими. Высокопрочный бетон нигде даже не выкрошился. Казалось, будто в полиэтиленовую банку ткнули острым, докрасна разогретым железным прутом.

– Это что же такое-то, а? – Скудин поводил фонарём, луч которого, попадая на парковку, продолжал антинаучно искривляться. – Кумулятивный заряд?.. Лазерную пушку испытывали?..

– Да уж… не «Светлячок»… – Боря тронул пальцами гладкий, словно отполированный край и беспомощно вздохнул. Вот это было чудо из чудес. Чтобы капитан Капустин да чего-то не знал касаемо продырявленных стен!

– Повторяю для дураков. Дышать, как я скажу! – Евтюхов выразительно глянул на Гринберга, вытащил фонарик-жужжалку и первым полез в отверстие. «Жик, жик, жик, жик…» – отдавалось где-то внутри.

Дыра оказалась глубокой. Раскалённый прут, с удивительной легкостью продырявивший стену, проплавился сквозь дамский туалет и, очутившись в коридоре, видимо, остыл. Фаянс раковин и унитазов был обрезан словно бритвой. Фрагменты кафеля не обвалились, штукатурка держалась прочно, даже не думая осыпаться. Дела…

Гуськом, стараясь не шуметь, миновали коридор, выбрались в вестибюль.

– Вы, ребята, куда вообще-то хотели? – вяло поинтересовался Евтюхов. И, не дожидаясь ответа, принялся кощунственно мочиться на ботинки гипсового Ленина, пережидавшего в углу за дохлыми фикусами превратности Перестройки. – А то портвешок бодяженный, даёт больше в ливер, а не по мозгам. Дымку неотчётливо вижу…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация