– В Кремль меня вызвали, к Самому… – Закончив
информативную часть, Владимир Зенонович несколько отошёл, принялся делиться
впечатлениями. – Сказали, что прощение нужно заслужить, а ошибки, если
понадобится, смыть кровью. Ещё сказали, что на меня надеются. – Он сделал
паузу и по-отечески взглянул на Скудина и Кольцова. – А я, ребята, надеюсь
на вас. Всю дорогу, пока летел, думал – лучше вас мне ведь не найти. Вы уж
постарайтесь, дорогие мои. Разгребите дерьмо, а я чем могу помогу… Мы теперь
одной веревочкой связаны, Москва ведь, если что… все ошибки будет нашей с вами
кровью смывать. Так что по местам, гвардейцы. Да, вот ещё что… – Он
выдержал довольно-таки театральную паузу, закурил и, глянув на Ивана, усмехнулся:
– Самое-то интересное чуть не забыл. Комиссию ихнюю возглавляет какой-то
полковник Браун… Полковник! Так что ты, Кудеяр, стало быть, давай срочно
пришпиливай третью звезду. Приказ подгоним. Пусть знают, сволочи: наши таких,
как они, на завтрак едят!..
Когда новоиспечённый полковник Скудин садился в машину,
ожила его сотовая трубка. Это пришёл первый отклик на его рукописное объявление
о крысятах. Звонили из медицинского центра. Всё Валькино потомство сулились
забрать оптом.
– Вам конкретно зачем? – спросил Иван строго. Он
не понаслышке знал, для каких опытов порою используют лабораторных животных, и
собирался, насколько это было возможно, держать процесс под контролем.
Из трубки ответили, что у них занимались исследованием
работоспособности организма в условиях разных климатических зон. Газообмен,
потоотделение и всё такое прочее. Никакой вивисекции, никаких «острых»
[193]
опытов по проверке новой косметики. Зато была актуальна
наследственность – для чего и потребовался весь выводок целиком. Желательно бы
вместе с мамашей…
– Нет, мамашу не отдам, – упёрся Иван. – А
мелюзгу забирайте. Вам их куда привезти? Сами подъедете?..
Хорошо. Записывайте адрес…
Над городом, хмурым после сумрачной ночи, яркими красками
разгорался поздний осенний рассвет.
