Он опустился обратно в кресло. Скудин искоса рассматривал
его уже не новый, но хорошо сшитый и хорошо сидевший пиджак. Да, подход-отход к
начальству – вот, без сомнения, самое важное, что следует знать и уметь. В
особенности если желаешь зарабатывать очередные звёздочки не в джунглях с
автоматом, а на кабинетных коврах. Про себя Кудеяр считал эти ковры гораздо
опаснее тропических зарослей, где водятся рогатые гадюки, волосковые черви и
злобные наркобароны.
Профессор Звягинцев посмотрел на директора и тяжело
поднялся.
– Я… – начал он, но зам по общим вопросам,
спохватившись, перебил:
– Минуточку! Дорогой Лев Поликарпович, прошу меня
извинить… Хочу лишь добавить, что лично мною кое-какие меры уже, так сказать,
приняты. Я своей властью отстранил Крайчика от работы, отобрав у него пропуск.
При этом двое других подчинённых уважаемого господина профессора вели себя
самым возмутительным и вызывающим образом, что, на мой взгляд, свидетельствует
о крайней политической близорукости этих молодых людей… имеющих, кстати,
довольно высокий уровень допуска… если не о пособничестве! Я уже подготовил
проект приказа по институту…
Он клацнул замочками неразлучного «совершенно секретного»
кейса и пододвинул директору через стол лист бумаги. Академик, протиравший
очки, неторопливо надел их и бегло просмотрел написанное, но в руки лист не
взял. Иван заметил, что глава «Гипертеха» даже поморщился – еле заметно, должно
быть, непроизвольно. Так вздрагивают лицевые мышцы у человека, учуявшего
близкий запах сортира. А Кадлец, очень довольный собой, продолжал:
– Вероятно, нам с вами следует говорить не просто об
отстранении, но даже насчёт подписки о невыезде. Во всяком случае, мы обязаны
без – промедления собрать и передать в следственные органы все необходимые
материалы. Акт задержания, объяснительную записку нарушителя, представление
администрации и прочее… Хотя это уже в компетенции уважаемого Ивана
Степановича… Вот теперь у меня действительно всё.
Он, видимо, ждал, что Скудин проявит энтузиазм и они на пару
углубятся в родные его сердцу дебри чекистской казуистики. Однако Иван
промолчал. То есть вообще никак не отреагировал на прозвучавший призыв.
Забинтованные («Да так… Слегка обварил…» – нехотя объяснил он утром директору)
кисти неподвижно лежали на полированной столешнице, выглядывая из рукавов
камуфляжа.
– Так мне можно сказать?.. – негромко и зловеще
проговорил Звягинцев. – Или вы сейчас ещё что-нибудь вспомните?..
Кадлец выставил ладони, словно обороняясь:
– Нет, нет, дорогой Лев Поликарпович. Говорите,
пожалуйста.
Начлаб выбрался из-за стола и стал расхаживать по кабинету.
Резиновый наконечник его палки почти беззвучно приминал толстый синтетический
ворс.
– Я тут, слушая вас, Андрей Александрович, один случай
припомнил… Я когда-то, лет тридцать с лишним назад, сподобился поработать
некоторое время в ГОИ
[40]
… Так вот, к нам ходил иногда
консультировать профессор Болдырев, Царство ему Небесное. Большой был учёный…
И, как положено хрестоматийному профессору, – жутко рассеянный…
Академик, тоже хорошо знавший Болдырева, понимающе
улыбнулся. Он помнил и эту историю, и не только её. Скудин промолчал. Кадлец
заинтересованно слушал.
– Всегда ходил с портфельчиком, – продолжал
Звягинцев. – Старым, драненьким и тощим – один листок положить. А у нас
ребята были всё молодые, вроде моих нынешних. И такое же хулиганьё. Мы в те
времена лампами занимались, в углу комнаты большая коробка стояла, в неё
горелые складывали… И вот какой-то шутник возьми да и набей этими самыми
лампами Болдыреву портфель под завязку. Как потом выяснилось – поспорили,
заметит он или не заметит…
– И как? – спросил Кадлец любопытно.
– А никак! Не заметил! Берёт свой портфель, раздутый,
словно туда мяч футбольный засунули, и спокойно топает в проходную. А там
охрана, которая и его самого, и портфель, естественно, помнит. «Постойте-ка,
это у вас там что такое?» – «Как что? Ничего!» – «Откройте, пожалуйста». Он
открывает. Немая сцена. Я вас попрошу – представьте на минуточку! В те-то
времена!.. На выходе из ГОИ с тремя десятками радиоламп! И что горелые – ещё
поди разбери!.. – Лев Поликарпович повернулся к Кадлецу, потом к Скудину
и, кажется, едва удержался, чтобы не ткнуть в этого последнего палкой: – Так вы
что думаете, Болдырева схватили-скрутили? Надели наручники? По полу размазали?
Под суд отдали?.. Ни в коем случае! Спокойно во всём разобрались и отпустили.
Ещё извинились… за некоторых остолопов…
Скудин в первый раз подал голос:
– А начальника охраны как звали, не помните?
– Отчего не помнить. Кольцов Павел Андреевич. Совсем
молодой офицер, помоложе вас был…
– Угу, – буркнул Скудин удовлетворённо.
Кадлец тем временем провёл какие-то аналогии и обиделся:
– Не пойму, Лев Поликарпович, кого в данной ситуации вы
называете остолопом? Или вы хотите сказать, вашему сотруднику кто-то из шалости
привязал этот трансформатор, а он…
– Я ничего не хочу сказать! – отрезал,
остановившись, начлаб. – Я хочу сказать, вы тут из мухи мамонта делаете!
Они же молодые!.. Мальчишки… с девчонками…
– Вот именно, – кивнул Андрей
Александрович. – Вам, вероятно, известно, сколько таких же
мальчишек-компьютерщиков, как ваш Крайчик, причём не менее талантливых, по
улицам ходит. Я знаю, сейчас это не в моде, но правильно было всё-таки сказано:
незаменимых у нас нет. Подберём хорошего парнишку… толкового, порядочного… с
безупречной характеристикой и анкетными данными… и пускай себе трудится. А
этого Крайчика…
– Да? – Профессор прищурился и подался вперёд,
опираясь на палку, – Вот у вас на даче яблоня мало яблок дала, так о чём
думать – на дрова её! И скорей новую посадить, чтобы на следующий год… Господи!
Её же вырастить надо! Вы-рас-тить!..
– Я уж вижу, кого вы там у себя вырастили…
– А я вижу, что вы талантливого парня за мальчишескую
выходку в Сибирь готовы упечь! Чтобы только вам самому, не дай Бог, сверху
фитиля не спустили!.. Вы думаете – начальники в институте главные люди? У кого
зарплата побольше и кресло помягче, те и важнее?.. Мы с вами и Валентин
Евгеньевич?.. Самые ценные кадры? Нет!!! Они!!! Вот эти Крайчики, Башкирцевы,
Головкины!.. Это их исследования, их разработки! Идеи!.. Изобретения!.. Вам
известно хоть, что Веня Крайчик ещё в двадцать два года…
– Валентин Евгеньевич, – воззвал к академику
Кадлец, – вы слышите? По-моему, у господина профессора…
Но Льва Поликарповича было уже не остановить. Его палка
взлетела-таки и воинственно нацелилась на заместителя по общим вопросам.
– Я вам не «господин»! И не смейте применять ко мне это
ваше модное слово!.. Это они – господа! Потому что это они до седьмого пота
работают! Они дома за футболом сидят – и тут у них озарения случаются! А мы –
обслуживающий персонал! Это мы с вами всё делать должны, чтобы им лучше
работалось! А не на Колыму из-за говённого трансформатора отправлять!!!
