– Извините… – Виринея отняла дрожащие руки,
прикусила крепко губу. Перед глазами у неё рушился, менял цвет и форму старый
привычный мир, поворачивался неизвестной стороной, большинству живущих
недоступной. Девушка почувствовала себя, словно в детстве, когда стало ясно,
что куклы живут на сцене не сами по себе, а управляются с помощью ниток. Так
вот, мир действительно напоминал кукольный театр. Всё вокруг пронизывали
незримые, но очень прочные связи. Можно потянуть за ниточку, а можно и
оборвать… От сокровенного знания, от внезапного ощущения собственной силы у
Виринеи перехватило горло, она судорожно всхлипнула…
Шумно полыхали смолистые стволы. Дым сизым саваном укутал
мёртвую, ограждая от людских глаз её последнее таинство. Медленно плыло в
небеса золотистое переливающееся облачко… Высоко, высоко… Туда, где в иной
реальности высились неприступные Рипейские горы, где сияли под иномировым
солнцем ручьи и реки Страны Белых Вод и хранили святое могущество великие камни
Арктиды…
Сортирный катарсис
Всему в этой жизни приходит конец. Харчам в том числе. Поход
в райцентр за продовольствием Гринберг назначил на субботу, однако сам по
причине нездоровья не поехал, откомандировал Ивана, Звягинцева и Бурова на
«Хаммере». Авторитет его в хозяйственных вопросах был непререкаем – американцы
молча выкатили джип, Скудин столь же послушно сел за руль, Глеб с профессором
устроились рядом (если кто не знает – «Хаммер» в ширину примерно как наши
«Жигули» в длину), и приземистый четырёхколесный монстр, породисто рыча,
покатил по тундре в направлении трассы. Подвеска у него была непробиваемая, на
всё плевать – ухаб не ухаб, яма не яма. Джип всех джипов, не какой-нибудь там
сверкающий металликом «паркетный внедорожник» для городского пижона…
Было ещё довольно раннее утро. когда «Хаммер» преодолел все
сто двадцать вёрст и вырулил на единственную и главную площадь райцентра. Вот,
стало быть, и она, столица данного участка Лапландии. Российской. Деревянные
обшарпанные домики, деревянные тротуары, деревянные покосившиеся заборы,
зеленеющие грядки за ними…. А посередине – шумное торжище. С южной стороны над
ним высилось здание, украшенное триколором. Окна другого, расположенного точно
напротив, украшали железные решетки. В центре высилось тотемическое изваяние из
чугуна. Тих и сумрачен был Владимир Ильич, казавшийся сошедшим с одной
остроумной карикатуры времён Перестройки… На той карикатуре множество мелких
вождей, суетившихся у подножия постамента, уверенно тыкало вытянутыми руками в
диаметрально противоположные стороны… а над ними нависал Ленин, в тяжком
раздумье опустивший обычно указующие длани…
Местное изваяние скорбно взирало на раскинувшуюся у его ног
рыночную стихию – лавки, лотки, палаточки заезжих торговцев. Стоило терпеть
всяческие неудобства в опломбированном вагоне,
[133]
чтобы
через неполных сто лет снова подняла голову мелкобуржуазная сволочь! Лакеи,
наймиты, политические проститутки! Архинеприятнейший конфуз!..
– Лев Поликарпович, не скучайте, – оставив
Звягинцева стеречь джип (дорогой же, чёрт, а вдруг украдут), Скудин с Буровым
взяли рюкзаки и, не торопясь, памятуя инструкции Гринберга, отправились по базару.
Везде было одно и то же. Рыба, оленина, заморские фрукты и овощи, изделия
как-бы-народных промыслов… и водка. Очень много водки.
На пятачке, где торговали с машин, доминировал знакомый БТР
с надписью «дежурный комендатуры». Василий Грызлов, приосанившийся, в белом
фартуке поверх доспехов прапорщика, с важным видом выкладывал товар на броню,
зычным голосом зазывал клиентов:
– А кому свежатина классная, очень на вкус прекрасная,
полезно всяким людям, с такой поноса не будет!
Вот он легонько придержал за рукав в чём-то усомнившегося
покупателя, в голосе послышались бархатные нотки:
– Да не надо щупать его, это ведь не девка, а глухарь.
Где перо потерял? А при взрыве, воздушной волной шибануло, вот и полысел. И
щипать не придётся…
При виде Скудина Грызлов радостно оскалился, однако про
бизнес не забыл и мёртвую хватку на локте клиента не ослабил.
– Эй, Петро! На выход!.. Здравия желаю, товарищ
подполковник. Отовариваетесь? Небось товарищ генерал за мясцом послал? Вот,
пожалуйте. Что душа пожелает. Свежатинка, только что с полигона.
– Которого? – Из недр бэтээра возник Петро, лихо
швырнул на весы глухаря, пошевелил губами, тотчас выдал сумму и столь же
мгновенно спрятал деньги подальше от нескромных посторонних глаз. В его
действиях чувствовалась сноровка, помноженная на огромную практику. Скудина с
Буровым он принципиально не замечал. Офицерьё. Падло. И вообще, «мы штрафники,
нам не писать: „Считайте коммунистом“…
– Что душа пожелает, говоришь? – Иван, нахмурясь,
подошёл к бэтээру, тронул обуглившиеся, разрубленный на части труп
медведя. – Чем это его так? Напалмом?
Как выяснилось, он немного ошибся, топтыгина поджарили при
помощи ТОС-2 – тяжёлой огневой системы «Папа Карло».
– Вот, рекомендую. – Грызлов напрягся, потянул за
ногу четвертину лосиной туши. – Вчера ещё дымился, свежак. «Занозой»
свалили, экологически чистый продукт. Правда, только на рагу, весь как сито.
Солянку хорошо с капустой…
Действительно, лосиное мясо было сплошь в мелких дырочках,
похожих на червоточины: дело в том, что при подрыве боевой части «Занозы»
разлетаются тучи стальных стрелок, закрученных винтом.
– А эти что, мяукнуть не успели? – Скудин ещё
больше нахмурился, ему вдруг очень захотелось въехать Грызлову в морду. –
По чердакам ловил?
На броне лежало с полдюжины страшно обгорелых, судорожно
вытянувшихся зверьков. Их внешний вид совершенно не способствовал возбуждению
аппетита. Глеб мрачно молчал у Скудина за плечом.
– Скажете тоже, товарищ подполковник! – Грызлов
притворно надулся, обиженно шмыгнул носом. – Фирма веников не вяжет, фирма
делает гробы! Это же биопроба! – И пояснил: – Кролики из танка. «Лучину»
испытывали, новый гранатомёт. До чего хорош, сразу весь как в духовке… –
Он вытащил нож, ловко вспорол зверьку брюхо. – Вы только понюхайте,
товарищ подполковник, как пахнет-то, это ж буженина, чистой воды буженина. Сам
бы ел, да деньги надо! Кстати, рыбки не желаете? Свежеоприходованной? Вчера
наши вакуумную по ошибке в озеро звезданули…
– Ладно, прапорщик, бывай, – кивнул Скудин и пошёл
прочь. Настроение испортилось окончательно, Кудеяр поймал себя на мысли, что
убить двуногого врага ему было проще, чем безвинную тварь. «Старею,
сентиментальным становлюсь… О кошечках, о собачках…»
– Вот так вегетарианцем сделаешься, – сказал
Буров, и Кудеяр понял, что в своём желании набить кое-кому харю был, по
счастью, не одинок.
Быстро, нигде не задерживаясь, они докупили всё необходимое,
вернулись в джип к невозмутимо дремавшему Звягинцеву, и «Хаммер», глухо
порыкивая двигателем, покатился из столицы обратно на периферию.
