– Что-о?! – протянул, поднимаясь с кресла, Подковыркин. – Кто сказал?!
– Травка приехал. Внизу ждет...
– Какой еще Травка? – пришедшего в ярость депутата трясло.
– Коновалов Витек, – заплетающимся от волнения языком пролепетал охранник. – Травка – это так... Погоняло...
– А-а! Зови сюда этого анашиста херова!
Охранник, облегченно вздохнув, пулей вылетел из кабинета.
Подковыркин развернулся в сторону Белого:
– Ну, что скажешь? Послушал тебя, дурака!
Максим Петрович встал и виновато развел руками.
Обстановку разрядил вошедший Травка. Белый хорошо знал его. Прозвище Травка этот веснушчатый парень получил за пристрастие к марихуане. Никакой одеколон не мог уже заглушить легкий запах анаши. Ее дымом пропитался весь его гардероб. Несколько лет назад он был отчислен с последнего курса академии МВД. Причиной послужило все то же неравнодушие к «травке». Будучи на стажировке в Питере, похитил часть конфискованной у наркокурьеров марихуаны. Дело замяли, не желая ставить пятно на репутации академии, и вот уже второй год он трудился у Подковыркина. Парень был смышленым. Со вкусом одевался. Спиртным не злоупотреблял. Однако никак не хотел избавиться от привычки курить. Он постоянно носил серебряный портсигар, купленный в антикварном магазине, в котором среди обычных папирос всегда можно было найти пару забитых «косяков». Сначала Подковыркин пытался бороться с этим, но в конце концов отстал от молодого бандита.
– Рассказывай, – отвернувшись от Белого, потребовал Подковыркин.
– Чену и Леву менты повязали.
– Знаю! – резко оборвал его хозяин кабинета. – Только что сообщили. Меня интересует, как это произошло и где они сейчас находятся.
– При подъезде к посту ГИБДД баба ударила Леву в глаз ручкой, а потом начала бить Чену каблуком снятой туфли по лицу... Кричала. Он не справился с управлением и выехал на полосу встречного движения. Там ехала «Газель». Все.
– Зато этот мудило конец попарил! – взвился Подковыркин, поворачиваясь к продолжающему стоять Белому. – Спрашиваю, откуда у шалавы синяки на роже, говорит, сопротивлялась... Ну, что теперь, Максим Петрович, скажете? Кто уговорил меня оставить их живыми?
– Я не вижу здесь абсолютно никакой своей вины, – пожал плечами Белый. – Если бы вы не стали тащить их за город, они бы не оказались у злополучного поста. Все было бы совсем иначе. Надо было со мной раньше посоветоваться.
* * *
Спустя полчаса после того, как Гуру укусила змея, ему стало совсем плохо. Антон на пару с Лебедем быстро соорудили некое подобие шалаша. Не было никаких гарантий, что вновь не начнется дождь, поэтому основный упор был сделан на постройку крыши. У каждого в рюкзаке был квадратный кусок прорезиненной ткани. Вскоре появилась двускатная крыша, натянутая между деревьями. Нарубив пальмовых листьев и накрыв их третьим куском брезента, под ней оборудовали лежанку. Ее края Антон сразу обработал керосином.
– Ты не преувеличиваешь опасность? – осторожно спросил Лебедь, когда Антон закрутил небольшую флягу с топливом. – За весь сегодняшний переход я еще особо больших количеств муравьев не видел.
– Кашу маслом не испортишь, – убирая в карман рюкзака керосин, проговорил Антон и указал глазами на Гуру, которого уже перетащили под навес. – Змею тоже только один раз видели, и вот тебе результат.
– Чего-то у меня кишки начинают ныть. – Погладив живот, Лебедев словно прислушался к своим ощущениям, затем встал и, взяв автомат, скрылся в зарослях.
Антон распаковал армейский сухой паек. Вынув из него банку перловой каши, галеты и витамины, принялся устанавливать горелку, работающую на сухом горючем. Нужно было только загнуть углы небольшой, размером с ладошку, металлической пластинки с вырезанным трафаретом под углом девяносто градусов, положить в получившееся углубление таблетку сухого спирта и зажечь. Лебедь появился, когда у Филиппова уже закипал в кружке кипяток.
– Температура есть? – осторожно поинтересовался Антон, глядя на его мрачное лицо.
– Вроде нет, – пожал тот плечами, – хотя кто его знает. Состояние гадское... Я в гостинице всю ночь воду некипяченую лакал. Может, из-за этого.
– Вряд ли. Тебя бы раньше пронесло. По дороге ничего не ел?
– То же, что и все.
Разговор был прерван протяжным жалобным стоном Гуру.
– Чего это с ним? – насторожился Лебедев.
– Бредит, – пояснил Антон, снимая фольгу с разогретой банки с кашей. – Ничего удивительного. После укуса древесной гадюки это бывает.
– Когда я служил, о таком и не мечтали, – сменил тему разговора Лебедь. Он распаковал свои продукты, которые представляли собой стандартный армейский сухой паек нового образца, и с удивлением рассматривал его содержимое. – Ты смотри, даже салфетки есть!
– Я так понял, ты еще Афган застал?
– Демобилизовался в восемьдесят восьмом...
Гуру вновь забеспокоился. На этот раз он уже не стонал, а едва слышно бормотал что-то бессвязное.
Вслушиваясь, Антон допил чай. Речь пострадавшего бандита стала более громкой, внятной:
– Ну, ты... Землю жри, сука, – он смешно засучил ногами, словно куда-то бежал. – Я... Мама...
Лебедь поморщился:
– Маму вспомнил, урод.
– Хватит тебе. – Антон развернулся и пошлепал Гуру по лицу. – Э, братан, очнись!
На некоторое время бандит затих. Лебедь взял автомат и, ничего не говоря, скрылся в зарослях, по-видимому, снова по нужде. Антон опять повернулся к Гуру и принялся его тормошить.
– А-а! – Открыв ничего не видящие глаза, тот уставился перед собой. – Что? Убили? Змея!
– Ты Регину видел? Регину! – Антон взял его за подбородок и принялся слегка трясти. – Регина!
Он знал, в бреду у человека можно выудить много полезной информации. Главное, используя внешние раздражители, заставить его подсознание начать «глючить» на нужной теме. Для этого несколько раз повторяют ключевые слова, слегка трясут, похлопывают по щекам. Бредовые видения меняются на нужные, и человек даже может внятно отвечать на вопросы. Конечно, информация, полученная таким способом, малопригодна и зачастую недостоверна, но чем черт не шутит...
Сейчас Антона интересовал один вопрос – тот ли это человек, которого он видел в джипе вместе со своей женой и сыном. Если да, то остальное узнать дело техники.
– ...Регина! Регина и ее сын, – не сводя глаз с зарослей, за которыми скрылся Лебедь, продолжал повторять громким шепотом Антон.
– Сын... Сережка мой, не его! Пидор... Ты умрешь! Крокодилы, – неожиданно выдал бандит. – Я люблю... Регина! Иди ко мне...
«Так вот оно что! – осенила Антона страшная догадка. – Этот недоносок на мою жену глаз положил!»
