Почти сразу Антон услышал шаги на лестнице, которые стихли возле входной двери. Тихо звякнули ключи.
– В туалет бы, – Антон виновато шмыгнул носом.
– Э-э, – усмехнулся чеченец, – хочешь, чтобы я тебе руки развязал? Терпи.
– Тогда хоть воды дай попить.
– Потерпишь.
В этот момент ключ в замочной скважине провернулся.
«Пора!» – сам себе скомандовал Антон и, соскочив с места, в два прыжка оказался перед сидящим в кресле чеченцем.
С диким криком, чтобы заглушить звук открывающейся двери и одновременно дать понять отцу Лебедя, что дома не все в порядке, он ударил не успевшего ничего понять Валида ногой в челюсть.
Вместе с креслом тот полетел на спину. Подскочив к нему, Филиппов взвился под потолок и со всего размаха опустился коленями ему на грудь. Вновь, словно резиновый мяч, оказался на ногах. И тут же опустил ему ступню на переносицу. При этом вскрикнул, уже не для того, чтобы привлечь внимание вернувшегося хозяина квартиры, а от боли в суставах рук, зафиксированных за спиной наручниками.
Лебедев-старший не стал разбираться и задавать лишних вопросов, когда вбежал в комнату. Он открыл небольшой чулан, вынул оттуда молоток и присоединился к Антону.
Когда все было кончено, Игорь Николаевич перерезал веревки на руках сына, тот обыскал Валида и нашел ключи от наручников.
– Уходить надо, – прохрипел Лебедь Антону, как только освободил его от браслетов. – Как я понял, ты им лажу прогнал.
– Под бочкой мина, – успокоил его Антон. – Нам нужно от трупов избавиться.
– Это несложно, – повеселел Лебедь, растирая затекшие запястья. – Гуру отвезем на кладбище. Там у нас свой человек работает. Заплатим, все как положено сделает, с гробом, по-христиански... А этого оставим где-нибудь.
– Куда же ты, Васька, влез-то опять! – придя в себя, подал голос Игорь Николаевич, переводя взгляд с одного трупа на другой.
– Слушай, папа, – Лебедь забрал у отца молоток, – ты лучше целлофан, что с дачи привезли, найди. Я его, как теплицу разобрали, в кладовку закинул.
– Милицию надо вызывать, – не слушая сына, выдавил из себя Лебедев-старший.
– Папа, какая милиция! – Лебедь взял отца за плечи и слегка встряхнул. – Успокойся.
Антон вытащил из-за пояса Валида пистолет и вопросительно посмотрел на Лебедя:
– У тебя оружие есть?
– В тайнике, за гаражом, – едва шевеля разбитыми губами, ответил тот. – Сейчас принесу.
– Нет, – осадил его Филиппов. – Народ с работы возвращается. Не надо, чтобы тебя в таком виде кто-нибудь встретил. Пусть отец сходит.
– Ты же видишь, в каком он состоянии. – Лебедь с жалостью посмотрел на престарелого родителя, продолжающего что-то шептать себе под нос. – Он не в себе.
– Хорошо, тогда я схожу, – сказал Антон. – Объясни, в каком месте.
Когда он вернулся в квартиру, отец Лебедя пришел в себя, а оба трупа были упакованы в целлофан и обмотаны скотчем, который остался от чеченцев.
Пройдя на кухню, Антон с мобильника Лебедя позвонил Линеву:
– Нужно срочно встретиться, у нас большие проблемы.
Когда Филиппов подъехал к повороту на Шереметьево, Линев уже был там. Антон пересел в его машину.
– Чего так долго? – с едва скрываемыми нотками раздражения спросил Данила. – Мне в три раза дальше, чем тебе, ехать, а я уже почти полчаса здесь мерзну.
– Извини, трупы долго выносили, – следя за реакцией капитана, обыденным тоном ответил Антон.
– Какие трупы?!
– Не волнуйся, самые обыкновенные, – улыбнулся Антон и пересказал события второй половины дня.
– Значит, этот самый Валид и Горидов в гараже у Лебедя! – ужаснулся Линев, когда Антон закончил.
– Не волнуйся, не простудятся.
– Да при чем тут это! – вспылил Данила. – Нужно было оставлять все, как есть. В ваших действиях нет состава преступления. Необходимая самооборона.
– Я знаю! – не выдержал Антон. – Только как будешь объяснять умным дядям, почему мину в подвале не обезвредили? Кроме того, есть Лебедь, который считает меня в доску своим. Или забыл, какая у нас главная задача? Милиция и прокуратура два глухаря как-нибудь переживут, а вот что скажут москвичи, если их город в Чернобыль превратят!
– Скажи, – оживился Линев, – ты заранее спланировал Асуева на тот свет таким образом отправить?
– Это был крайний вариант, – морщась от яркого света пронесшейся мимо по трассе машины, ответил Филиппов. – На всякий случай. Ведь не только Асуев мог меня зажать в угол. Те же люди Подковыркина или Белого.
– Теперь понимаю, – задумчиво произнес Линев. – Поговорю с шефом, организуем микроавтобус и вывезем покойничков из гаража.
– Не стоит. – Антон зевнул. – Лебедь под утро все подчистит.
– Не боишься, если к ним на квартиру снова кто-то нагрянет?
– Они с отцом убрали все следы побоища, выбросили молоток и уехали на дачу. – Филиппов посмотрел на Линева. – На днях приступим к обследованию тоннелей. Нужна собака, работающая на взрывчатку. Желательно без кинолога.
– Хлопотно это. Они в основном с одним человеком приучены работать.
– А ты постарайся, – улыбнулся Антон.
– Лады, – немного подумав, кивнул головой Данила.
* * *
– При обыске на квартире у Виктора Коновалова по кличке Травка были обнаружены фотографии, где он запечатлен в кругу своих друзей. – Раенко протянула внушительную пачку фото Валерии, которая сидела по другую сторону стола. – Посмотри, нет ли среди них того, кто тебя насиловал.
Осторожно, даже брезгливо, взяв стопку из рук Лены, девушка принялась один за другим просматривать снимки.
– Вот он, – заявила она через минуту, опознав негодяя.
– Ты уверена?
– Абсолютно.
Обведя карандашом улыбающееся лицо бандита, запечатленного на каком-то застолье, Елена Михайловна облегченно вздохнула:
– Это Криворучко Сергей, кличка Кривой. Хорошо, будь дома, возможно, уже сегодня я приглашу тебя на опознание.
По оперативной информации, Кривой входил в состав преступной группы, которую контролировал Белый. Поэтому адрес его был известен, как и места, где он мог проводить время. Раенко не сомневалась, что скоро этот человек будет задержан. Она потянулась за остальными фотографиями, но вдруг заметила, как лицо потерпевшей вновь сделалось сосредоточенным.
– Еще кого-то опознала? – насторожилась Лена.
– Да, – губы девушки сжались, превратившись в ниточку. Она ткнула пальцем в снимок и развернула его к следователю. – Эта была с ними.
Фотограф запечатлел разгар какого-то торжества в ресторане. За одним из столов, попавших в кадр, сидела рыжеволосая симпатичная женщина лет двадцати пяти.
