Вязин присел рядом и, обняв меня за плечи, уткнулся губами куда-то в макушку:
– Ты жива, и это главное. Я так беспокоился.
– Давно ты здесь? – положив голову ему на плечо, спросила я.
В том, что Елизар привез меня домой, сомнений не было. Даже в кровать уложил. Расправил постель, свернул покрывало. А вот подушка валялась на ковре. Очевидно, кошмар затянул настолько, что я попросту свалилась на пол. Когда пришла в сознание, не помню: наверное, очнулась и сразу уснула. Только лучше бы не засыпала. Воспоминание об Охотнике преследовало и сейчас. Спросить Николая о Тагашеве я не решилась, надеясь, что он объяснит мне сам. И не ошиблась.
– Елизар привез тебя домой. Ты была напугана, измучена и потеряла сознание. Потом он позвонил мне.
Вязин начал укачивать меня, как ребенка. Я усмехнулась. Значит, так Елизар все объяснил? В ушах послышались слова: «Ты не нужна мне, Злата!» Боль с новой режущей силой ворвалась в душу. Что ж, сама нарвалась. По крайней мере на этот раз он не увиливал и ответил честно. Хотя не думаю, что потеряла сознание только от его слов, скорее от всего вместе: наказание, боль, страх, поцелуй, которого так ждала. Слишком много эмоций. Я не выдержала, сломалась.
– Хранители кого-нибудь нашли? – спросила я.
Николай молча покачал головой:
– Охотник исчез. Мы долго говорили с Елизаром. Ты должна тренироваться с ним. Должна научиться защищать себя.
Я замерла. Да, от Тагашева я уже об этом слышала.
– Мне хватает уроков в академии, – сухо сказала я. – Николай, я всего лишь студентка. Я даже не Хранитель света. На мою жизнь никто не покушается. Встреча с Охотником была случайностью. Да, я могла погибнуть, но я жива. – Я повысила голос. – Почему ты всегда беспокоишься о моей безопасности? С самого детства – охрана, как будто я какой-то политик смертных. Теперь – дополнительные тренировки. Что происходит? Никому не нужна моя жизнь!
Вязин встал и странно взглянул на меня.
– В клане мракауров тебя считают моей родной дочерью. Много лет мне удавалось скрывать от них, кто эта девушка. Никаких записей, архивов или фотографий. Никакой информации, которая могла выйти за территорию клана. Никто из мракауров не должен был связать твое имя со мной, да они и не старались узнать. Но сейчас ситуация изменилась. – Николай разозлился. Впервые в жизни я видела его таким. – Коншину нужен Колесников. Он задумал что-то очень серьезное. И он не отступит. Виктор начнет искать другие пути, может попытаться узнать твое имя, чтобы похитить и обещать вернуть в обмен на Колесникова. Я должен быть неуязвим и не могу позволить, чтобы меня шантажировали. Я не смогу пойти на поводу у Виктора, и тогда твоя жизнь подвергнется опасности. Ты и Ирина – самое дорогое, что у меня есть. Так что не говори, что никому не нужна твоя жизнь! Ты всегда находилась слишком близко к главе клана. Я не могу приставить к тебе больше охраны, чтобы не привлекать внимание, но я хочу быть уверен, что ты сможешь защитить себя. – Взгляд Николая стал мягче. – Тренировки с Елизаром не обсуждаются. Считай, это жесткая необходимость или мой приказ.
Я растерянно посмотрела на него:
– Тогда почему вы с Ириной позволили мне учиться в академии? Если я стану Хранителем, то постоянно буду сталкиваться с мракаурами.
Николай тяжело вздохнул:
– Решение далось нелегко. Мы могли бы попытаться запереть тебя в городе клана. Но тогда превратили бы твою жизнь в существование. Быть Хранителем света ты мечтала с детства, и если бы мы запретили, то лишили бы тебя твоего выбора. К тому же Ирина никогда ни в чем не могла тебе отказать.
Я грустно улыбнулась:
– Но я ведь не твоя дочь?
Николай с нежностью взъерошил мне волосы:
– Если ты про биологию, то нет. Но ты выросла рядом со мной и всегда будешь моей дочерью. Так что мракауры не очень ошиблись.
– Прости, – тихо сказала я. – Мне никогда не приходило в голову, что из-за меня ты можешь быть уязвим. Я буду тренироваться с Елизаром и никогда больше не сбегу от Макса.
Николай нахмурился:
– Макс забыл о своих основных обязанностях. С сегодняшнего дня тебя охраняет Илья.
Сознание нарисовало загнанный взгляд Фадеева, бледное лицо и руки, крошащие руль, как мягкую булку. Раньше во мне плескались противоречивые чувства, я даже ненавидела его, но в последнее время, а особенно во время моего наказания, мы сблизились. Я могла бы сказать, что мы подружились и только благодаря ему я выдержала наказание, пусть оно и не закончилось. А теперь рядом будет находиться неизвестно кто?
– Я привыкла к Максу. Он ни в чем не виноват, – защищала я охранника.
– Злата, я знаю, что произошло. Макс все рассказал. Он сказал, что сам позволил пойти по торговому центру и оставил тебя без охраны. Что Охотник напал на тебя, а он даже не подозревал об этом.
– Николай, ты же знаешь, что он не задумываясь отдаст за меня жизнь. Он лучший из всех. Пожалуйста, не отстраняй его. Он не почувствовал Охотника, потому что не мог его почувствовать. Он виноват только в том, что не приковал меня к себе наручниками. Дай ему шанс, – попросила я.
Николай задумчиво посмотрел на меня.
– Ты опять защищаешь его. – Вязин подошел к двери. – Давай поступим так. Если тебе самой удастся уговорить его, я дам ему еще один шанс. Фадеев действительно лучший. Я всегда ценил в нем не только его навыки, но и честность. Макс осознает вину и считает, что не справился. Он попросил отстранить его еще до того, как это сделал я. Он не захочет вернуться, Злата.
Я нервно теребила прядь волос:
– Он расстроен. Мне всего лишь нужно с ним поговорить.
– Попробуй, – согласился Николай. – Умывайся, и пойдем завтракать. Надеюсь, ты не против омлета?
– Омлет ты готовишь потрясающе, – улыбнулась я, чувствуя, что голодна. – А еще очень хочется апельсинового сока.
Кивнув, Николай скрылся за дверью.
Подставив тело под упругие горячие струи душа, я начала расслабляться, смывая с себя остатки ночного кошмара. Вспомнила жаркий, неистовый поцелуй Елизара, кончиками пальцев коснулась губ. Может, и он мне приснился? Нет, не сон – слишком прекрасно, чтобы забыть или выбросить из памяти. Рука машинально потянулась к кнопке переключения душа, меняя горячие струи на жалящие холодные. Вчера мне показалось, я нравлюсь ему. Что это? Минутный порыв, страх за меня или что-то другое? Он был зол на Макса, значит, испугался за меня? Да, он говорил, что я дорога ему, и тут же сказал, что не нужна. Но побеседовал с Николаем об индивидуальных тренировках. Зачем? Господи, как разобраться во всем этом? И что мне должен был сказать Охотник? Елизар вчера спросил об этом. В голове начали появляться обрывки фраз. Разложив в голове кусочки пазла из коротких предложений, которые я слышала от Елизара и Альбины, я пыталась сложить все воедино. «Елизар очень силен, сильнее Охотника…», «я бы многое отдал, чтобы не иметь такой силы…», «в нем есть что-то сумеречное…», «Виктор Коншин не отступит никогда…», «девушка будет подвергаться опасности…», «я рад, что я другой…», «иногда он исчезал…», «я многого не имею и не смогу иметь никогда…», «Верлаф и мракаур – понятия несовместимые…». Что кроется за всем этим? Фразы раскладывались в голове, но объяснения я не находила. «Пообещай, что будешь моим другом…», «Ты не нужна мне, Злата…». Не нужна как девушка, но необходима как друг? Застучав зубами от холода, я выключила душ и начала растираться махровым полотенцем. Кто же ты, Тагашев, и почему так странно относишься ко мне? От бессвязных мыслей в голове и невозможности сопоставить их я чуть не завизжала. Похоже, докопаться до его тайны невозможно. Швырнув мокрое полотенце на тумбочку, я стала одеваться.
