Фадеев трансформировался.
– Отлично, – оптимистично похвалил он. – Теперь разбейтесь на тройки.
Роман ждать себя не заставил: грациозно переступая лапами, подошел ко мне и сел совсем рядом. В том, что он присоединится, я не сомневалась, а вот кто будет третьим? Сделав ставку на Алину, я посмотрела на нее. Серая волчица ответила виноватым взглядом и примкнула к Владу и Дмитрию, а к нам, опередив Рината, присоединился Павел Самохин. Крупный серый волк сел по другую сторону от меня.
– Ваша тройка сражается последней, – предупредил Марк.
Вытянув лапы и прикрыв глаза, я разлеглась на полу. Едва скрывая улыбку, Ланбин отвернулся. Не знаю, что его так развеселило, может, моя ленивая поза? Только впечатление было обманчивым. Мгновенно сосредоточившись на занятии, я внимательно наблюдала за всем происходящим.
Тренировка началась. Марк завис над полом и закрыл себя щитом. Левитация делала мракаура невероятно быстрым. Волки рычали, поскуливали, несомненно обговаривая тактику боя. Я вслушивалась в интонации рыка, пытаясь угадать, что они означают. Безуспешно. Глядя на них, я не представляла, как мы с Романом и Павлом будем общаться без слов. Макс, внимательно наблюдая за атаками, выставлял оценки, комментируя некоторые удачные приемы.
Неумолимое, стремительное время не давало и малейшей отсрочки. Не успела я опомниться, как настала наша очередь. И что теперь делать? Вскочив, я уставилась на Павла и Романа. Сначала Самойлов посмотрел на Павла и зарычал, затем задержал взгляд на мне, а потом на Марке. «Я что, должна атаковать его первой?» – запаниковала я, но не от страха, а оттого, что могу неправильно понять Романа. Нет, не первой. Павел скользнул на стоянку, явно собираясь защищать манекены смертных. Мракаур мгновенно бросился к нему. Роман зарычал. Теперь, похоже, моя очередь. Высоко подпрыгнув, я напала. Марк увернулся и насмешливо посмотрел на меня. Роман, пробираясь слева, тенью скользнул к контейнерам, намереваясь проскочить за спину Марка. «Нужно отвлечь внимание», – догадалась я. Обернувшись вампиром, начала нападать, тесня мракаура к контейнерам. Роман присел перед прыжком – значит, я все поняла правильно. Коричневый волк кинулся и когтями повредил щит мракаура. Павел запрыгнул на вереницу машин и, разгоняясь по их крышам, сделал головокружительный прыжок, обрушиваясь на мракаура и уничтожив щит полностью. Миг – и они с Романом подобрались к горлу Марка.
– Две минуты, – сообщил Макс, выставляя оценки. – Могу сказать, что лучший результат за сегодня.
«И это все?» – пронеслось в голове. Сражаться группой действительно эффективнее.
Внезапно волчьи глаза Павла Самохина стали злыми. Волк оскалил зубы, из груди вырвался угрожающий рык, но смотрел он не на меня. Повернуться я не успела. Боковым зрением разглядела, что Макс прямо в прыжке трансформируется и с силой обрушивается на меня, отталкивая в сторону.
Он что, с ума сошел? Пролетев несколько метров, я врезалась в металлическую детскую горку, сгибая ее пополам. Я трансформировалась в вампира. Плечи заныли от секундной боли, которая сразу уступила место недоумению и растерянности. Поднявшись, повернулась и в ужасе застыла на месте.
Там, где только что стояла я, в темной растекающейся луже лежал Павел. По телу серого волка прошла мелкая дрожь – он обернулся. Запах свежей крови обжег нос. Как же ее много. Откуда она? Парень застонал, подогнув ноги, перекатился на бок. Огромная рана, оставленная когтями волка, шла от середины живота за спину. Резкий свет ламп дневного света заставил моргнуть. Наверное, свет включил Марк. Хватая ртом воздух, я в страхе смотрела на Макса, не в силах понять, что же произошло. Фадеев обернулся вампиром: лицо застыло, челюсти плотно сжаты, и он зол, очень зол. «Он ранил ученика», – выстрелила страшная мысль. В два быстрых шага Макс приблизился к Павлу, склоняясь над ним. Он поднял Самохина на руки и направился к двери, оставляя за собой страшные кровавые дорожки.
– Размаева, к Фомину! Марк, уведи ее! – уже на выходе из зала крикнул он.
Резкий голос Макса вывел из оцепенения, заставив посмотреть по сторонам. И только теперь я заметила Елену. Карие глаза девушки метали молнии. Если бы взгляды могли убивать, я бы уже лежала мертвой. Только теперь я поняла, что Павла ранил не Фадеев. Пару минут группа молча смотрела вслед Максу. Марк указал Размаевой на дверь, и они тоже вышли. Взгляд как намагниченный вернулся к темной луже. Словно видеокамера в режиме перемотки, память отматывала страшные картинки назад, рождая в голове догадку. Глядя на Романа, я резко села на пол.
– Она ведь хотела наброситься на меня? – хриплым шепотом спросила я. – Только как получилось, что пострадал Павел?
– Макс выставлял оценки и увидел ее в последний момент. Они с Павлом бросились одновременно, чтобы оттолкнуть тебя, но у Фадеева реакция молниеносная. Он успел, а Самохин попал прямо под когти Елены.
Вздохнув, я потупилась:
– Я вывела ее из себя в раздевалке, и она решила отомстить. Поэтому подговорила Инессу и набросилась в первый раз, но после неудачи повторила попытку. Павел пострадал из-за меня! – Закрыв лицо руками, я потерла щеки.
– Он всего лишь хотел помочь. Ты не виновата, что эта ненормальная, – Роман покачал головой, будто едва сдерживаясь, чтобы не наградить Елену еще более нелестным эпитетом, – ранила Самохина. Еще на вечеринке я видел, с какой ненавистью она смотрит на тебя.
– Возможно, о нападении она действительно думала со вчерашнего дня, – предположила я.
Дверь тренировочного зала открылась, пропуская Фадеева. Он посмотрел на расплывшуюся лужу, а затем на меня.
– Урок окончен, – тихо сказал он.
Студенты начали покидать зал.
– Ты идешь? – спросил Роман.
– Нет, – глядя на Макса, ответила я.
Дверь тренировочного зала закрылась за последним студентом. Из кармана костюма для трансформации Макс достал крошечный металлический пузырек и, нажав дозатор, капнул всего лишь каплю в темную густеющую лужу. Послышалось шипение, как от бенгальского огонька. Тонкая масляная пленка обволокла лужу и, будто обладая зрением или нюхом, двинулась по следам крови к самой двери. Когда было покрыто каждое пятнышко, «стиратель крови» зашипел сильнее: пленка стала пузыриться густой белой пеной, а когда осела, пол был идеально чистым, словно его только что вымыли.
– Никогда не видела, как работает «стиратель крови», – тихо сказала я. – Будто ничего и не было. Как Павел? Рана очень серьезная?
Макс подошел и сел напротив меня.
– Ранение серьезное, но к вечеру он восстановится. Все будет хорошо, забияка. – Фадеев зажал мою ладонь между своими.
– Так странно себя чувствуешь, когда страдает кто-то вместо тебя, – тихо сказала я. – Какое-то ощущение несмываемой грязи, бессилия, сожаления, а самое страшное – вины, будто это не она, а я набросилась на него.
– Сомневаюсь, что Елена чувствует то же, что и ты. В кабинете Фомина она сказала, что не справилась с хищником. Ей хотелось наброситься не на тебя, а на пантеру, и она не уверена, справится ли со зверем в себе в следующий раз.
