Дрон догадался, что женщина увидела его через окно.
– Варвара Петровна, впустите, пожалуйста, – Дрон говорил спокойным, ровным голосом уверенного в себе человека. – Я объясню вам все, и вы поймете, что, если откажете нам в помощи, случится беда. В России, если, конечно, она вам не безразлична, погибнут сотни людей.
После небольшой паузы щелкнул замок, и дверь открылась.
– Проходите, – женщина не выглядела напуганной.
Дрон оказался в той же комнате, где их с Вахидом задержали. Он даже уселся на тот же стул.
– Варвара Петровна, – дождавшись, когда женщина расположится напротив, заговорил Василий. – В годы Второй мировой войны, вернее, в самом ее начале, когда немцы один за другим занимали наши города, Сталин отдал приказ подготовить особо значимые объекты столицы к подрыву.
– Это когда правительство и он сам должны были бежать в Куйбышев? – уточнила хозяйка квартиры.
– Чуть раньше, – вздохнул Дрон. – Но не это важно. Здесь вопрос в том, что минирование производилось в строжайшем секрете, по теории, разработанной вашим дедом. После того, как все было закончено, люди, занимавшиеся этим вопросом, исчезли. Документов никаких нет.
– Людей расстреляли? – всплеснула женщина руками. – Варварская страна.
– Возможно, взяв расписку о неразглашении, просто отправили на разные фронты, где они и погибли. Ведь было только начало войны. Я – сотрудник одного из специальных подразделений департамента по борьбе с терроризмом. Нам известно, что определенная категория людей хочет найти центральный пункт управления и совершить теракт.
– Господи, – женщина, до этого сидевшая с каменным лицом и, как показалось Дрону, слушавшая его вполуха, прижала к груди ладони. – Неужели… Ах, да, как я сразу не догадалась! Турция… Чечня! Это чеченские террористы?!
– Да.
Она встала, подошла к старинному секретеру, достала листок бумаги и что-то стала на нем писать.
– Значит, это были не люди из Русского музея? – то ли спросила, то ли просто утвердившись в своем мнении, произнесла вслух, продолжая писать. – А вы говорите, говорите! – На мгновение оторвавшись от своего занятия, она строго посмотрела на Василия.
Не зная, что можно еще добавить к сказанному, Дрон начал нести ахинею про долг, душу русского человека и даже извинился за Советскую власть, лишившую род Мальцевых возможности проживания на своей исторической Родине.
Наконец женщина закончила, взяла лист, исписанный убористым почерком, и вернулась к столу.
Дрон хотел спросить, что это, однако женщина приложила палец к губам, и он все понял.
«В доме установили маленькие микрофоны. Кто эти люди, я не знаю, но они не русские и не турки, хотя представились сотрудниками департамента безопасности. Я хорошо говорю по-русски и турецки. У всех был странный акцент. Документы я сегодня вечером положу в мусорное ведро, которое вывалю в контейнер рядом с моим домом в 20.00. Извините за причиненные неудобства. Листок оставьте здесь».
По мере того, как Дрон пробегал взглядом строчки, до него доходило, что они облажались. Кроме того, что его «речь» сейчас прослушали люди Камаля, в чем он нисколько не сомневался, Иса, после возвращения их из следственного изолятора, обмолвился о том, что за время их отсутствия ломался телефон, установленный в номере, но служанка заменила трубку, и инцидент был исчерпан.
«Отключили сами, потом дали горничной трубку с жучком, – с тоской подумал он. – Ведь есть неписаное правило в гостиничных номерах в первую очередь не вести разговоры, касающиеся выполняемых задач. Родимов, если вернемся, порвет нас на части».
Сунув руку в карман, он нажал на кнопку генератора шумов и помех. Лучше поздно, чем никогда. В то же время Дрон не исключал, что, кроме «жучков», в доме Мальцевой есть и камера скрытого наблюдения.
Пока он размышлял над создавшимся положением, Мальцева не молчала. Она говорила, что документами никакими не располагает и знать не знает о работе своего деда. Если же кто-то из русских еще раз появится у ее порога, она незамедлительно сообщит в полицию. Ко всему страну, которая выдворила ее предков, она ненавидит и презирает ее народ.
– Зря вы так Россию ругаете, – возразил Дрон на последнюю реплику. – Она теперь другая.
– Вы – потомки тех, кто расстреливал царя и его семью, топил на баржах священников, уничтожал тысячами офицеров, евреев, миллионы людей, которые были хоть чуть-чуть выше и умнее быдла, взявшего в руки купленное на немецкие деньги оружие и власть…
Пока она говорила, он на другой стороне листка написал две строчки:
«Возможно, в доме, кроме „жучков“, видеокамеры. Отдайте сейчас!»
Прочитав, Мальцева побледнела и непроизвольно бросила по сторонам взгляд.
«Не делайте этого!» – хотел было сказать Дрон, но, вовремя спохватившись, промолчал.
– Пойдемте, я провожу вас, – вздохнула женщина изменившимся вдруг голосом.
Дрон поднялся со стула. Мальцева подошла к старинному шкафу, запертому на ключ, который торчал из замочной скважины, и, дважды повернув его, открыла дверцы. Достав с полки средних размеров нечто, напоминающее портфель, она бережно перенесла его на стол и извлекла из него картонную папку.
Дрон быстро спрятал ее под рубашкой на животе. Затем хозяйка квартиры проводила гостя до дверей.
– А здесь нет другого выхода?
Она с сожалением вздохнула и развела руками.
Василий выглянул в глазок, одновременно доставая трубку сотового:
– Джин, у меня, возможно, проблемы, – он посмотрел на Мальцеву и вздохнул: – Встречайте.
Дождавшись, когда Джин ответит «понял», он развернулся к женщине и положил на невысокую круглую подставку для вазы пачку стодолларовых купюр. Заранее зная, что, несмотря на бедственное положение, потомок русских эмигрантов откажется принять десять тысяч долларов, выделенных на этот случай Родимовым, Дрон поцеловал ей руку и, не дав опомниться, выскользнул в дверь.
Окинув взглядом улицу через вытянутое и узкое окно лестничной площадки, он заметил стоявшего у дорожки, ведущей от тротуара к дому, Шамана. Джина видно не было, но он был где-то поблизости. Возможно, даже в подъезде. Раз нет ни от одного, ни от другого никаких сигналов, значит, все спокойно. Он продолжил спуск по неширокой лестнице. Однако, едва миновал площадку второго этажа, как одна из трех расположенных здесь дверей распахнулась. Не теряя времени даром на то, чтобы обернуться и узнать, кто это, он сначала перепрыгнул несколько ступеней, а потом сиганул через перила на следующий пролет. И вовремя. Вниз, по лестнице, не решаясь повторить его трюк, устремились двое амбалов, один из которых явно был русский.
Не желая испытывать судьбу, Дрон бросился дальше.
Через несколько секунд он уже выскочил из подъезда, в котором так и не встретил Джина, и едва не сшиб с ног Шамана, идущего навстречу.
