Все три категории относительно мирно сосуществовали в этих стенах в ожидании решения своих судеб.
Вадим сидел на кровати, прислушиваясь к тому, как желудок с недовольным урчанием усваивал непривычный для него обед, состоящий из какой-то желтой похлебки, отдаленно напоминающей гороховый суп, и овсяной каши, которую, по примеру старожилов, он смешал с первым. Неожиданно открылась дверь камеры, и вошедший надзиратель назвал его фамилию и имя.
Его во второй раз за двое суток вызывали на допрос. Отчасти он был этому рад. Многие из здесь сидящих неделями ждут первой аудиенции, мучаясь в неведении.
Вчера он уже познакомился со своим следователем, которая вела его дело. Представительная дама в очках даже вызвала у него симпатию. Она не повышала голоса, не угрожала и как будто поверила в откровения Вадима. Он даже высказал предположение, что обнаруженный у него ствол он мог по пьяному делу случайно найти или отобрать у подростков. Просто алкоголь стер из памяти эту мелочь, и все тут.
На этот раз Ольга Дмитриевна была в форме. Это делало ее намного строже. Войдя в комнату для проведения допросов, Вадим поздоровался и улыбнулся.
– Что, гражданин Скоробогатов, весело? – Она посмотрела на него холодным, колючим взглядом, от которого ему стало не по себе.
«Вот что делает с человеком форма», – подумал он, выполнив ее требование сесть на табурет по другую сторону стола.
– Что-то вы сегодня не в настроении, – попытался он наладить контакт.
– Какое может быть с вами настроение? – Она достала сигарету и закурила. – Ну что, дальше мне будешь сказки рассказывать или начнешь наконец правду говорить?
Она посмотрела ему в глаза, и неожиданно он увидел в них злорадную усмешку.
– Я все вчера рассказал, – пожал он плечами. – Могу повторить. Добавить нечего.
– Зато у меня есть. – Она выдержала паузу, словно давая ему возможность заговорить первым, и, не дождавшись, вздохнула: – Вчера у вас на квартире был произведен обыск.
Внутри у Скорого от этих слов все сжалось.
– И что? – не удержавшись, спросил он.
– Вы мне еще вопросы задаете? – фыркнула она. – Как вы объясните появление еще одного пистолета, системы «ТТ», обнаруженного в ванной комнате вашей квартиры?
– Подкинули или от старых жильцов остался, – не моргнув глазом, ответил он. – Я под ванну не заглядывал.
– Я другого объяснения и не ожидала, – она усмехнулась, записывая его ответ. – Вот вы говорите, были в состоянии сильного алкогольного опьянения?
– Ну да, – кивнул он головой, еще не понимая, зачем она это спрашивает. – И ничего не помню.
– Это подтверждает и ваш отец вместе с гражданином Лузиным. Но тогда объясните, каким образом в таком состоянии вам удалось покинуть закрытое медицинское учреждение?
– Не понял? – Вадим неподдельно удивился.
– Как вам удалось бежать с Ясной?
От этого вопроса его бросило в жар. Наконец до него дошло! Бобер, Лучок… Виски.
– Черт! – Он вскочил со своего места, чем не на шутку испугал женщину, рука которой уже метнулась к кнопке вызова находящегося за дверями надзирателя.
Спохватившись, Скоробогатов сел.
– Что-то ты очень эмоциональный сегодня. – Ольга Дмитриевна подозрительно посмотрела на него. – Каким, интересно, будешь после опознания и очной ставки.
– Какой еще очной ставки? – Он перевел на нее полный непонимания взгляд.
– А ты хороший артист. – Она покачала головой. – Опьянение усугубляет вину.
Она вызвала надзирателя.
Предчувствие чего-то страшного совершенно выбило его из колеи.
Он прошел по коридору вслед за шедшей впереди него следователем в какое-то небольшое помещение, похожее на то, где его только что допрашивали.
На скамейке, вдоль стены, сидело несколько мужчин его возраста. Его посадили вторым с краю от входа.
– Введите потерпевшую, – как в тумане, прозвучал бесстрастный голос.
Открылась дверь. Вошедшая девочка-подросток, бегло оглядев сидевших, уверенно указала на него рукой.
Словно откуда-то издалека Скорый слышал голоса, но не мог разобрать смысла слов. Их заглушал крик отчаяния в его сознании. Не может быть!
Переступив порог камеры и поймав на себе десятки осуждающих, презрительных и брезгливых взглядов, по воцарившейся тишине он понял, что здесь все уже все знают, наверняка знали раньше, просто, ожидая очной ставки, не подавали виду.
– Ну, что скажешь? – обернулся в его сторону Руст и, брезгливо скривившись, ухмыльнулся: – За взлом мохнатого сейфа попал, а быка из себя здесь корчил. Отвечать придется.
– Мы из этого быка быстро телочку сделаем, – оголил в похабной улыбке гнилые зубы Виля.
– Это подстава, – едва слышно выдавил из себя Скорый, не в силах сделать и шага по камере в новом качестве.
Он опустился на корточки, обхватив голову руками.
– Заткни хайло, – подал голос Мамай. – Оно теперь у тебя не только для того, чтобы говорить.
Раздался дружный хохот. Скорому окончательно стало нехорошо.
* * *
Лучок посмотрел на часы и, недовольно поморщившись, сплюнул через опущенное стекло окошка. Ему уже осточертело ожидание, в котором он провел почти полдня. Вся тягомотина заключалась в том, что сначала он привез и высадил недалеко от дома Курмачова Кошку, в миру – Котову Людку. Зарабатывающая на жизнь своим телом, девушка должна была представиться дальней родственницей доктора, приехавшей из глубинки поступать в один из вузов, и попытаться через соседей выяснить, куда он мог уехать. Для правдоподобности он даже снабдил ее двумя увесистыми хозяйственными сумками и пакетом, предварительно забив их всяким хламом для придания им объема. Пришлось потрудиться и над внешностью, заменив дорогой макияж на более дешевую тушь для ресниц и ширпотребовскую косметику.
Вызывающий «прикид» уличной шлюшки ей пришлось поменять на мешковатые джинсы, футболку и поношенные кроссовки.
Уставший вид, как результат бессонной ночи, проведенной в обществе сразу троих водителей троллейбусного депо в комнате общежития, видимо, в складчину оплативших Людкины услуги, наводил непосвященного на мысль о ее длительном путешествии и мытарствах у железнодорожных касс вокзалов.
Сейчас он «зарядил» ее к главврачу наркодиспансера на Ясной и уже битый час ожидал возле проходной.
Наконец она появилась. Взъерошенная, вспотевшая, Кошка едва передвигала ноги, волоча за собой муляж дорожного скарба.
– Ну что? – высунулся он в окошко, и не помышляя выйти и помочь ей уложить вещи в машину.
– Чего, чего! – зло бросила она, втискиваясь вместе со своим багажом на заднее сиденье «Нивы». – Главного замучилась ждать. Как раз обход был. – Она вытерла ладонью со лба пот и достала сигареты. – В общем, он ничего не сказал толком. – Она прикурила сигарету и, скользнув взглядом по лицу Игоря, раздосадованного известием, улыбнулась: – Но мы не привыкли отступать! Гони бабки.
