Может, в Ирезее тоже били подобные источники, и сметливый
народ укупоривал их воду в кувшины и бочки, чтобы с выгодой продать на
стороне?..
А потом схлынула удушливая волна, и Эория с Коренгой увидели
повозку, бодро катившуюся в противоположном направлении – к горам.
Крепкую мохнатую лошадку вёл под уздцы молодой парень,
выглядевший ровесником Коренге, его бородатый отец восседал наверху. Коренга
сразу обратил внимание на груз. Опираясь на задний бортик телеги, торчали
длинные, тщательно выглаженные жерди толщиной в руку. Их передние концы были
придавлены двумя мягкими тюками, не иначе, большими свёртками ткани, укрытой от
дождя и пыли в мешках. Сердце стукнуло невпопад: «Неужели заготовки для
короба-летуна?..»
– Мир по дороге, почтенные, – первым поздоровался
Коренга. – Не в Ирезей ли путь держите?
Всё-таки, оказывается, он успел нахвататься достаточно
нарлакского, чтобы уметь задать простые вопросы. И даже надеяться что-то
понять, если люди отвечали ему.
– Да согреет вас Священный Огонь, добрые
странники, – весело отозвался парень, и его отец степенно наклонил
голову. – Кладите же вашу поклажу к нам на телегу, чтобы она не отягощала
ваших шагов к благословенным местам!
Между прочим, повозку, груз и самих огнепоклонников охраняла
большая сука белой халисунской породы. Длинная шерсть, сбившаяся грязноватыми
войлочными шнурами, мела по земле, глаз за растрёпанной чёлкой было не
рассмотреть, но взгляд их наверняка был настороженным и суровым. Если бы Эория
с Коренгой путешествовали сам-друг, она их подпустила бы самое близкое на
расстояние громкого окрика. Но с людьми подошёл вновь укутанный в попонку Торон,
и бдительная псица мигом растеряла враждебность, а потом и вовсе растаяла.
Сразу обнюхалась с ним, взялась играть и перестала обращать внимание на его
спутников. Несомненно, она распознала в Тороне тумака симурана и решила, что
подобный кобель скверных людей привести с собой ну просто не мог!
Торону, впрочем, было особо не до игры. Он совестливо тянул
поводок, помогая тележке хозяина одолевать дорожные колеи, слишком глубокие для
маленьких колёс.
– Хорош пёс у тебя, добрый иноверец, – сказал
Коренге парень. – Работник, смотрю, отменный, а уж красив!..
Коренга ответил, блюдя достойную скромность:
– Твоя сука ничем ему не уступит. Я слышал, сам
государь привержен этой породе и оказывает своим халисунским собакам доверие,
которого не удостоились телохранители-люди.
Парень заулыбался, польщённый.
– Мы едем к родственнику, – сказал он
Коренге. – У него живёт её брат. Ты сам увидишь, что это за пёс. Вот на
кого действительно стоит посмотреть!
Коренга мысленно покачал головой. Что бы ни говорили о
непревзойдённой свирепости белых псов Халисуна, от Торона ирезейский кобель
наверняка удерёт не хуже того сольвеннского цепняка. Так уж звучала в жилах
Торона его Крылатая кровь. Кобели не чаяли унести ноги подальше, суки,
напротив, не чаяли удостоиться ласки. Вслух, конечно, молодой венн сказал
совершенно иное:
– Вы, наверное, только что разминулись с обозом,
который, по счастью, мы видели лишь издалека! Не подскажешь ли любопытному
чужеземцу, что там такое везли, к чему невозможно приблизиться, не зажав носа?
Ему ответил бородач, сидевший наверху возка.
– Там везли дары Священного Огня, которым не
обязательно хорошо пахнуть ради того, чтобы их благая суть была всем очевидна.
Во времена Чёрного Неба наш народ выжил, согреваясь у пламени, разбушевавшегося
в недрах здешних гор. Пожар выедал под землёй горючие камни, и мы кочевали
следом за ним. Он и посейчас даёт нам опору для жизни. Там, где древний огонь
исчерпал своё пропитание, мы добываем серу и нашатырь. Многие покупают у нас
эти дары и не воротят носы. От кузнецов, закаляющих сталь, до садовников,
растящих несравненные яблоки, от красильщиков до лекарей! В прошлом году горы
были особенно щедры к моим сыновьям. И ради этой удачи, – тут он похлопал
рукой по мешкам, придавившим длинные жерди, – мы везём в храм подношение,
чтобы посвятить его Старейшему из огней!..
Глава 61. Страна летучих коробов
Стольный город Огненной веры оказался не таким уж большим
поселением. Два каменных кряжа вздымались отвесными обрывами, сходясь здесь
углом, и в этом углу на древних, устоявшихся осыпях, ласточкиными гнёздами
лепились и лезли друг на дружку каменные дома. Когда подъехали ближе, Коренга
рассмотрел, что плоская кровля каждого нижнего дома в самом деле служила
двориком следующему. Во двориках бродили козы, лаяли собаки, готовилась пища…
Коренга почему-то ждал, что ирезейцы будут жить прямо среди своих садов,
дававших чудесные винные ягоды, но так и не увидел ничего похожего на сады ни в
самом селении, ни вокруг. Зато его глазам предстало нечто такое, что он всего
менее ожидал здесь увидеть, – озеро.
Длинное, узкое озеро, тянувшееся в глубину горной страны…
Столпившиеся хребты стискивали его с боков, оно поворачивало, словно река, и
где оно кончалось, нельзя было рассмотреть…
Коренга подумал о том, что вода в этом озере наверняка
круглый год была очень холодная. И ещё о том, что совсем без воды обойтись не
могли даже видевшие в ней противницу святого огня… Вслух он, понятное дело,
ничего не сказал.
Между тем его любопытства покамест счастливо избегали не
только ирезейские сады, но и летучие короба. Коренга полагал увидеть их в
каждом дворе, но просчитался и тут. Может, их выносили наружу только ко времени
молитвенного служения, а за высокими каменными заборами было просто не
рассмотреть?..
«Ишь какой. Всё сразу ему подавай…»
Коренга напомнил себе, что волен был провести у
огнепоклонников не один день. Со временем покажутся ему и сады, и озарённые
солнцем небесные паруса. И почём знать, вдруг да он сведёт с ирезейцами такую
задушевную дружбу, что они всё-таки однажды позволят ему взмыть к облакам?..
«Ну и что, что они долго чурались чужих. У нас тоже не вдруг
допускают в домашнюю жизнь загостившихся иноплеменников, но почему-то почти в
каждом роду обитают но одному-два человека, явившихся извне…»
Что бы ни говорил Зелхат, будто здешние люди не сильно
преуспели в искусстве летать, Коренга был заранее согласен ждать сколько
угодно. Да видел ли он, Зелхат этот, сам, своими глазами то, что выпало вчера
узреть Коренге?..
«А может, я возьму ещё да навсегда здесь задержусь. Здесь
небось и виллы совсем неподалёку живут…»
Словно в наказание за подобную мысль ему немедленно
вспомнилось кое-что такое, что он едва не выпустил рычаги.
«Эория… Она говорила…»
Внутри сразу стало пусто и холодно и захотелось снова
оказаться на старой дороге, а лучше у налимьего озера, чтобы впереди оставалось
ещё несколько дней пути. Однако назад было уже не вернуться. Коренга подъехал
поближе к сегванке и, держась своего всегдашнего обычая прямо идти навстречу
страху, если тот грозил его одолеть, сказал ей:
