– Ты же знаешь, я готов умереть за тебя.
– Мертвый Гази мне не нужен. – удовлетворенный ответом, Умалат уставился на дорогу.
Вскоре, в сопровождении горничной, они перешагнули порог двухместного номера в гостинице «Сосновый бор». Двухэтажное здание действительно окружали сосны, и располагалось оно практически в лесопарковой зоне. Здесь было тихо, спокойно и уютно. То, что надо. Рассчитанная на одиннадцать номеров, она не кишела людьми.
Умалат огляделся, кивнул, давая понять горничной, что его все устраивает, и поставил на пол кейс.
Когда девушка вышла, он снял куртку. Его примеру последовали остальные.
– Как ты думаешь, Гази, – Мажид потер подбородок, – здесь можно говорить о делах?
– Ты боишься, что у стен могут быть уши? – Гази улыбнулся, вынул из внутреннего кармана пиджака металлический предмет, похожий на авторучку, и протянул его Хизри: – Проверь, все ли здесь в порядке.
Тот кивнул, взял из его рук прибор и медленно пошел вдоль стены, держа его на уровне лица.
– Что это такое? – спросил Мажид.
– Детектор, – со знанием дела ответил Умалат, снимая туфли. – Если есть прослушивающие устройства, он их найдет.
– И что будет? – продолжал засыпать вопросами Мажид.
– Он начнет мелко дрожать в руке, – ответил Умалат.
– Вибрировать, – поправил, перейдя на русский язык, Гази.
Хизри обошел комнату по периметру:
– Все чисто.
– Ты где будешь спать? – Мажид вопросительно посмотрел на хозяина.
– У окна. – в подтверждение Умалат подошел к кровати, сел на нее и посмотрел на Мажида. – Там в дорожной сумке несколько пар новых носков. Кинь, пожалуйста.
Мажид выполнил просьбу, повесил ветровку на вешалку у дверей. Гази и Хизри плюхнулись в кресла у стены. Пока гости переодевались, Гази взял пульт и включил телевизор. Шел какой-то концерт. Четыре девицы, показывая свои прелести, кривлялись под фонограмму.
– Русские совсем стыд потеряли, – покачал головой Умалат.
– Ты бы видел, что сейчас творится по ночам в городе, – не отрывая взгляда от экрана, сказал Гази.
– Представляю. – Умалат встал, прошел к дверям, подергал ручку. Снова вернулся на место.
Мажид разделся до пояса и направился в ванную. Почти сразу там зашумела вода.
– Монгол, ты надолго приехал? – спросил Хизри.
– Как сделаем одно дело, уеду. – Умалат задумчиво уставился перед собой. – Думаю, на все уйдет неделя.
– Дело, которое нужно провернуть, опасное? – Гази перевел взгляд с экрана на Умалата.
– Оно сложное, – продолжая глядеть перед собой, ответил он.
– Еще рано говорить? – Гази надавил на кнопку пульта, и экран телевизора погас.
– Ты правильно понял, – подтвердил его предположение Умалат. – Кстати, мне нужен новый сотовый телефон.
– Прямо сейчас? – уточнил Гази.
– Да. – Умалат поднялся, сунул руку в сумку, нащупал разрез вдоль шва и вытащил оттуда паспорт: – Вот на этот документ оформите. Скажете, подарок делаете родственнику. Жена паспорт дала. Думаю, проблем не будет. Сколько раз так делал, русским лишь бы продать.
Гази наклонился, взял паспорт, открыл его.
– Аднан Хусейнов. – он протянул документ Хизри. – Возьми ключи от машины у меня в куртке и съезди к метро. Там магазин небольшой.
– Бери попроще, – спохватился Умалат. – Дорогой не надо.
– Это твое новое имя? – спросил Гази.
– Какое?
– В паспорте, который ты дал.
– Разве ты не видел, там совсем другая фотография. Нет, мое новое имя Хусейн. Фамилия осталась прежняя. Этот паспорт так, на всякий случай.
– На него и кредит оформить можно, – оживился Хизри. – Найти похожего чеченца – и готово. Тем более этот Аднан прописан в этом городе.
– Вряд ли, – не согласился с ним Умалат. – Надо еще документы. Да и банки сейчас не те. Все проверяют.
– Этот человек реально существует? – спросил Гази.
– Не знаю.
– Хорошо, сейчас все сделаю как надо. – Хизри поднялся из кресла, подошел к вешалке, сунул руку в карман куртки Гази, вынул оттуда ключи от машины и вышел из номера.
– Хизри сильно изменился, – с нотками недовольства в голосе заговорил Умалат. – Он ведет себя как русский.
– Хизри освоился. Посмотри, он даже говорит почти без акцента. То, что позволяет себе вольности, это ты прав. Я накажу его.
Из дверей ванной, на ходу вытираясь полотенцем, вышел Мажид.
– Вода черный был, – выдохнул он. – Такой грязный…
– Почему ты среди земляков говоришь на собачьем языке? – удивился Гази.
– Это я ему велел, – ответил за Мажида Умалат. – Пусть хоть немного потренируется. Такой акцент, как у него, никуда не годится.
* * *
Родимов пошел навстречу, и под видом занятий по оперативному мастерству группе разрешили заняться поиском сына Завьялова. Антон распределил офицеров по вокзалам, метро, автостанциям с задачей просмотреть записи камер видеонаблюдения в день Лешкиного исчезновения. Основной упор он сделал на Казанский вокзал. К работе приступили уже под вечер. В свою очередь Линев отправил запросы в транспортную милицию и по всем узловым станциям.
Марина не находила себе места. Она не отходила от телефона, постоянно выглядывала в окно. Ей казалось, что Лешка одумается и вернется.
Антон под вечер еще раз заехал в спорткомплекс и поговорил с товарищами Алексея. Никто ничего не знал. Крестник действовал как настоящий разведчик, следов не оставлял. Но Антон был уверен, они ухватятся за ниточку.
– Отсутствие результата тоже результат, – сказал он напоследок тренеру. В этот раз мужчина не хвастал успехами и вообще, чувствуя вину, выглядел подавленно.
Забравшись в машину, сразу решил позвонить Линеву.
– Достойная смена растет, – выслушав Антона, восхитился контрразведчик.
– Весь в отца. Видимо, это уже на генетическом уровне передается.
– Ты на всякий случай на одежду своего Сережки радиомаяки установи.
– Сплюнь, – на полном серьезе попросил Антон.
– Ладно, давай ближе к делу. – голос Линева изменился, стал немного глуше, будто бы в том, что Завьялов еще нигде не «всплыл», была его вина. – У меня пока все чисто. Во всех запросах указал, что подросток может называть себя другим именем, давать неверные адреса. По таким персонажам они тоже мне будут «сливать» информацию.
Едва Антон отключился, как телефон снова зазвонил. Это был Туман. На пару с Вишняковым его заместитель обрабатывал Казанский вокзал. У Антона радостно заколотилось сердце. Попусту майор звонить не станет. Он приложил трубу к уху.
