Я посмотрел на телефон. Лишившись своего мобильника, я вдруг
осознал, как много жизненно важной информации заключено внутри этой пластиковой
коробочки, но как нелегко порой бывает ее оттуда извлечь. Машины неохотно
расстаются со своими тайнами. Я пробежался по многоканальным номерам и вскоре
вышел с автоматического диспетчера на живой голос.
— Привет, я звоню от Мэнди Уилкинс.
— О, так вам нужен мистер Харнер?
— Гм… да. Пожалуйста.
— Соединяю.
Я подождал, прислушиваясь к привычно заполняющему паузы
рэпу, восхвалявшему последнего из выдающихся спортсменов, согласившегося
служить ходячей рекламой продукции клиента. Музыка отвлекла настолько, что,
когда трубку наконец взяли, я вздрогнул.
— Грег Харпер. Кто говорит?
— Меня зовут Хантер Брак. Я работаю с Мэнди Уилкинс. Я
должен был встретиться с ней сегодня утром на углу Лиспенард и Черч… насчет
обуви.
— Обувь… да… — Он говорил медленно,
осторожно. — Кажется, она говорила мне, что приведет вас. Внешний
консультант, верно?
— Именно.
— Точно, теперь я вспомнил, Хантер. — Его тон
изменился, стал напористее. — Вы участвовали в фокус-группе по поводу
«Проход запрещен» и устроили маленький переполох.
— Ну, наверное, я. В общем, она не пришла на встречу…
— Может быть, она передумала.
— Дело в том, что… я слегка встревожен. Мэнди на
встречу не явилась, но рядом с условленным местом мы нашли ее телефон. Она
вроде как пропала, и мы не знаем, что все это значит. Я имею в виду обувь.
— Относительно обуви я никаких комментариев дать не
могу, мы производим массу всякой обуви. У нас обувная компания. Я даже не знаю,
о каких туфлях речь.
— Послушайте, мистер Харпер, я видел их…
— Что видели? Надо было попросить Мэнди позвонить мне.
— Но я не знаю, где она…
— Пусть Мэнди позвонит мне.
Он повесил трубку. Линия разъединилась, даже музыка не
звучала. Джен и Лекса отвлеклись от фотографии кроссовки, прислушиваясь к моему
разговору.
Когда я убрал трубку от уха, Джен спросила:
— Ну что там?
А что тут скажешь. Случалось мне сталкиваться с проявлениями
отчаяния, вызванными серьезными утратами, или ставящими в тупик событиями, но
все это не шло ни в какое сравнение с последними словами Грега Харпера.
— По-моему, клиент находится в состоянии полного
отрицания, — сказал я. — Ясно одно: это не его обувка.
— А чья же? — спросила Лекса.
Мы посмотрели с Джен друг на друга и пожали плечами.
Глава 10
Когда твоя профессия — выискивать, что в струю, ты понимаешь
один простой факт: все имеет свое начало.
Ничто не существовало всегда. У каждой вещи имеется свой
инноватор.
Мы все знаем, кто изобрел телефон и электрическую лампочку,
обычные же, более скромные инновации безымянны. Но кто-то ведь запустил первый
бумажный самолетик, обрезал первую пару джинсов, превратив их в шорты, придумал
бельевые прищепки. Можно совершить целое путешествие во времени, вычисляя, кто
придумал первую чесалку для спины, преподнес первый подарок на день рождения,
догадался выбрасывать мусор в трубу, положив начало мусоропроводу. Когда
удачная идея получает массовое распространение, трудно поверить, что она не
существовала всегда.
Возьмем детективные рассказы. Первый был написан Эдгаром
Алланом По в 1841 году. (Кто не читал, испорчу кайф: виновница всего —
обезьяна.) В последующие 163 года инновация По, как инфекция, поразила бесчисленные
книги, пьесы, фильмы и телевизионные шоу. И точно так же, как самые
распространенные вирусы, как возбудитель гриппа, герой детектива мутировал во
всевозможные формы: преступления стали распутывать маленькие старые леди,
средневековые монахи, коты и даже сами преступники.
Мой отец взапой читал детективные романы (наверняка об
эпидемиологах, которые раскрывают преступления), пока однажды не наткнулся на
интервью с настоящим детективом из убойного отдела в Лос-Анджелесе. Этот малый
прослужил в полиции более сорока лет, и за все это время ни одно серьезное
преступление не было раскрыто детективом-любителем.
Ни одно.
Поэтому мы понесли телефон Мэнди к копам.
* * *
— Ваше отношение к пропавшей?
— Гм… товарищ по работе. То есть я хочу сказать, что
она дает мне работу.
— А где вы работаете, Хантер?
— Нигде конкретно. Я… консультант. Консультант по
обуви. Главным образом по обуви.
Детектив Мэчэл Джонсон оглядел меня с головы до пят.
— Консультант по обуви? И что, хорошо платят?
— В основном мне платят обувью.
Одна бровь медленно приподнялась.
— Ладно. Консультант по обуви.
Детектив печатал так же, как и говорил: сонно.
Я мог бы быстрее впечатать буквы в мой сотовый телефон (если
бы он у меня был). Древний компьютер Джонсона выглядел таким же медлительным,
даже экран имел зеленоватый оттенок, и буквы на нем казались мотыльками,
увязшими в ментоловой зубной пасте.
— Значит, эта Мэнди Дженкинс тоже… консультант по
обуви?
— Да, пожалуй, что ее можно так назвать.
— И когда вы видели ее в последний раз?
— Вчера, около пяти.
— Менее чем двадцать четыре часа тому назад?
Джен пихнула меня локтем, а у детектива Джонсона был такой
вид, будто он собирался снять руки с клавиатуры, но я этого не допустил.
Для того чтобы добраться до этого стола, нам потребовался час,
ушедший на преодоление множества препятствий в виде металлодетекторов и мелких
дежурных с равнодушными выражениями лиц.
— Она должна была встретиться с нами сегодня
утром, — сказал я. — На углу Лиспенард и Черч. Он вздохнул и
напечатал, проговаривая названия улиц.
— Есть какие-нибудь свидетельства, доказательства?
— Да. Мы нашли ее телефон.
Я положил телефон на стол детектива.
Он повертел его в руках.
— И это все? Ни кошелька? Ни бумажника?
— Вот именно.
— Где?
— Там, где мы должны были с ней встретиться. Он
находился как раз внутри этого заброшенного дома.
Он положил телефон.
— Вы должны были встретиться с ней в заброшенном доме?
— Нет, на углу. Но телефон был внутри, поблизости. И на
нем есть фотография.
