Я пришел в себя первым, учитывая то, что это на самом деле
была мама. Ее не захватили в заложницы, не приставили нож к горлу — просто
мама.
А вот у мамы глаза на лоб полезли. Несколько мгновений она
таращилась на меня, потом воззрилась на свои ключи, на номер на двери квартиры,
а потом снова на меня.
— Хантер?!
— Привет, мам.
Пакет из магазина шлепнулся на пол и, когда его содержимое
утряслось, завалился набок. Она сделала несколько шагов вперед, разинув рот и
вглядываясь в мой роскошный наряд за две тысячи долларов с черным галстуком.
— Боже мой, Хантер, это ты? Что случилось?
— Я решил сменить имидж.
Она растерянно моргнула.
— Черт! Ну ты даешь!
То, что мне удалось сподвигнуть маму на ругательство,
вызвало у меня невольный смешок.
Она сделала еще несколько шагов, качая головой, и,
потянувшись, коснулась моих платиновых волос.
— Не переживай, ничего страшного.
— Выглядит совсем неплохо. В общем-то, ты выглядишь
прекрасно, но…
Моя рука поднялась к бабочке. Неужто узел уже перекосило?
— Что «но»?
— Ты почти не похож… на себя.
На последнем слове ее голос дрогнул, за одну ужасную минуту
матушка ухитрилась преодолеть весь путь от ругательства до слез. Ее глаза
влажно заблестели, губы задрожали, и она натурально захлюпала носом.
Я перепугался.
— Мама!
— Прости.
Она положила руку на мое плечо, другой прикрыла свои глаза.
Ее плечи дрожали.
— Что-то случилось? Что я?..
Она посмотрела на меня, и я понял, что она смеется, да так,
что вся сотрясается от беззвучного хохота.
— Прости, Хантер, но ты выглядишь совсем по-другому.
Я вздохнул с глубоким облегчением. — Ну, мы собрались
сегодня на вечеринку, — пояснил я. — Она типа официальная, поэтому мы
с Джен перетерли этот вопрос и решили, что было бы прикольно… короче,
принарядиться.
— Это Джен поработала над твоими волосами?
— Ну… да.
Она прокашлялась, улыбаясь сквозь слезы.
— Ты выглядишь потрясающе. Когда ты научился завязывать
галстук?
— Недавно. — Я посмотрел на часы. — Прости,
ма, мне пора на вечеринку. Это не близко.
— Конечно.
Она кивнула, шок наконец отпустил ее. Потом мама хихикнула.
— Правда, папе я пока говорить не буду. Жду не дождусь
завтрашнего утра. Ой, постой, чуть не забыла.
Она полезла в свою сумку.
— Этот обаятельный молодой человек…
— Да, я все знаю об этом человеке.
Мой телефон был извлечен на белый свет и с удовольствием
привычно лег мне в руку.
— Спасибо, что принесла его мне. Этот приятный парень
не задавал каких-нибудь странных вопросов или что-то такое?
— Ну, нет. Сказал только, что нашел его в Чайна-тауне.
— Лысый?
Мама прищурилась.
— Нет. А должен был?
— Или женщина с серебристыми волосами и инопланетянином
вот здесь?
— Хантер, как именно ты потерял свой телефон?
Я пожал плечами, обещав себе все объяснить потом.
— Просто обронил его, наверное. Спасибо. Рад, что ты в
порядке.
— Конечно, я в порядке. — Она улыбнулась и
отступила назад, чтобы снова рассмотреть меня. — Мне доводилось переживать
худшие вещи, чем твоя перекраска в блондина.
Я не стал говорить ей, что имел в виду совсем другое, просто
крепко обнял ее.
— Желаю приятно провести время, Хантер, — сказала
она, когда мы отстранились друг от друга.
— И скажи Джен, что я правда хочу с ней познакомиться.
Я улыбнулся.
— Обязательно. Я тоже хочу, чтобы ты с ней
познакомилась.
Странно, но я и вправду этого хотел.
* * *
Прием был назначен в Музее естественной истории — готическом
замке, раскинувшемся напротив Центрального парка. Живописные природные
ландшафты и расположенные там же частные школы, обучение в которых стоит
столько же, сколько в крутых университетах, это, конечно, излюбленная среда
обитания для «хой аристой», что в переводе с греческого означает «аристократы».
Мы, обычные люди, называемся «хой полой».
Я взял такси, стараясь свести к минимуму риск испортить
прикид в две тысячи долларов. Долгий летний день наполнил Нью-Йорк асфальтовыми
испарениями, и было бы жарковато стоять на платформе подземки в черной бабочке.
Да и нелепо. Мама решила, что я выгляжу хорошо. Я тоже думал, что выгляжу
хорошо, но ведь главное — это попасть в струю относительно контекста, а среди
обычных «хой полой» я выглядел пингвином.
При всем при этом я был голоден, как волк, потому что
короткая, но наполненная впечатлениями встреча с мамой заставила меня напрочь
забыть о еде. Оставалось надеяться, что на приеме будут разносить блюда с
аристократическими угощениями.
В такси я достал из кармана оба телефона, мой и Мэнди,
чтобы, сравнив их, убедиться, что мой действительно вернулся ко мне. Но что это
значит? Может быть, его действительно вернул тот славный малый, и никто за мной
не охотится? Может быть, детектив Джонсон был прав насчет Мэнди? Может, ее
вызвонили поухаживать за приболевшим родственником, а трубку она просто
выронила и потеряла? Конечно, для того чтобы все это оказалось правдой,
необходимо списать погоню по заброшенному дому на недоразумение. Мы что,
случайно нарвались там на психа? Или нам это привиделось? Обоим?
Маловероятно.
И даже эти радикальные теории не объясняют приглашения на
прием, устроенный «Хой Аристой». «Антиклиент» реален, и он хочет поговорить со мной.
Вероятно, они подбросили мой телефон какому-то случайному прохожему. Он им
больше не нужен, потому что они знают, что я не брошу Мэнди на произвол судьбы
(или не устою перед соблазном кроссовок). А потому непременно приду на
вечеринку.
Поиграв с кнопками телефона, я решил позвонить Джен.
«Вы звоните по телефону Джен. Оставьте сообщение…»
— Это Хантер. Мне вернули мой старый телефон. Какой-то
парень, не лысый, принес его моей матери на работу. Я не знаю, что это значит.
Короче, до встречи. План прежний? Ну все, пока.
Я откинулся на сиденье такси, жалея, что она не ответила, а
заодно о том, что оставил такое дурацкое, нескладное сообщение. Я никогда не
был фанатом голосовой почты, которая в основном представляет собой большое
увеличительное стекло для чего или кого угодно, заставляющего вас нервничать.
Но, конечно, у меня не было повода нервничать насчет Джен. Мне вспомнилось, как
она все время находила причины оставаться со мной, прикасалась ко мне, не
говоря уж о том, что совершенно меня преобразила. Джен определенно мне
нравилась.
