— Если мы умрем? — переспросила Джен.
— Никто, конечно, не умер. Но примерно шестьсот детей
были отправлены в больницу.
— Из-за того, что телик смотрели? — опять
переспросила Джен, — Серьезно?
— Ага. Шестнадцатого декабря тысяча девятьсот девяносто
седьмого года — дата, которая навсегда останется днем позора. Вам бы стоило
посмотреть эту «японимацию».
— А ты действительно все это смотрела? — спросил
я. — Добровольно?
— Конечно. Мне пришлось ради дела, понимаешь? И потом,
мне вряд ли что-то грозило, да и вам тоже. Отрицательная реакция, в том или
ином виде, была отмечена только у одного зрителя из двадцати, причем почти все,
на кого эпизод оказал воздействие, были детьми. То есть моложе, чем вы, ребята.
Кажется, их средний возраст был около десяти.
От этого мне стало чуть легче.
— Но ведь это была детская программа, — влезла с
уточнением Джен. — Может быть, оно оказывает воздействие на всех, просто
взрослых среди зрителей почти не было.
От этого мне стало чуть хуже. И захотелось вернуть челку,
которой можно прикрыть глаза.
— Ученые, которые исследовали этот феномен, так не
думают, — сказала Тина. — После того как первая группа детей была
отправлена в больницу, фрагмент-убийца был показан в вечерних новостях по всей
стране.
— Они показали это дважды? — удивилась Джен.
— Ох уж эти рейтинги… В общем, люди, смотревшие
новости, были всех возрастов, но в больницу попали именно дети. Главным образом
дети. Они решили, что это потому, что их мозг и нервная система еще в процессе
формирования.
— Но на вечеринке «Хой Аристой» не было никаких
детей, — сказала Джен. — И ни у кого не было настоящего приступа.
Просто люди начинал и забавно заговариваться, а после и вовсе съезжали с
катушек.
— Хм, — сказала Тина. — Похоже, что там у вас
опробована совершенно новая технология: последовательность пака-пака.
— Что?
— Японские аниматоры часто используют чередующиеся
вспышки, у них даже термин для этого имеется: пака-пака. То, что произошло с
эпизодом тридцать восемь, было несчастным случаем: они использовали именно тот
темп и ту комбинацию вспышек, которые вызвали такой эффект ненамеренно.
Джен кивнула.
— Но если кто-то на вечеринке использовал пака-пака
специально, может быть, они испытывали метод. Искали способ воздействия на
взрослых людей.
— И сумели обработать не каждого двадцатого, а всех
разом? — усомнилась Тина.
— Чудесная мысль, — сказал я.
— И какое все это имеет отношение к Мэнди? —
спросила Тина.
Мыс Джен посмотрели друг на друга.
— Мы не знаем, — сказал я.
— Люди, которые это знают, пригласили нас на эту
вечеринку, — пояснила Джен. — Но у нас нет ни малейшего
представления, что они задумали, помимо того, чтобы дурить людям головы.
Тина взяла пульт.
— Эпизод тридцать восемь подпадает под эту категорию.
Вы хотите посмотреть его или нет?
— До смерти, — кивнула Джен.
— Удачный выбор слов, — пробормотал я.
Тина включила телевизор.
— Только не садитесь слишком близко. Предположительно
чем ближе к экрану, тем эффективнее воздействие.
Я взял свою рисовую размазню и ретировался на кушетку. Джен
осталась на месте, готовая оседлать волну. Как я и говорил, у инноваторов часто
отсутствует ген оценки риска.
С другой стороны, может быть, она просто не поверила. Трудно
представить, что телевизор может тебе навредить — это все равно как узнать, что
твоя старая няня — серийный убийца.
— Итак, — сказала Тина, — это эпизод тридцать
восемь, также известный как Компьютерный военный полигон.
Экран зажегся, демонстрируя качество изображения,
свойственное пиратской продукции. В кои-то веки низкое качество не огорчало: я
надеялся, что оно послужит нам дополнительной защитой.
Появился английский заголовок.
Предупреждение: детям до шестнадцати, может вызвать
припадки.
Я отодвинулся как можно дальше.
Начался мультфильм — типичное аниме, группа узнаваемых
персонажей, вопящих по-японски пронзительными голосами, чудовища, ставшие
брендами и хорошо знакомые по игрушкам и торговым маркам, быстрая, каждые
полсекунды, смена образов.
— У меня уже припадок, — буркнул я, перекрывая
шум.
Тина прокрутила часть записи вперед на повышенной скорости и
вернулась к нормальной.
— О'кей, вот наша история: Пикачу, Аши и Мисти
находятся внутри компьютера. Сейчас антивирусная программа попытается
уничтожить их с помощью ракетного огня.
— А часто антивирусные программы используют
ракеты? — поинтересовалась Джен.
— Это в метафорическом смысле.
— А, — сказала Джен. — Тогда понятно.
Замелькали запускаемые ракеты. Потом Пикачу, желтый, похожий
на крысу, запатентованный и растиражированный персонаж, бросился вперед,
испуская пронзительный боевой клич и меча молнии.
— Вот здесь, — сказала Тина.
Я прищурился, надеясь, что и Джен поступила так же. Когда
молния Пикачу столкнулась с вражескими ракетами, экран начал пульсировать.
Красные и синие вспышки отражались от белых стен долгие шесть секунд. Потом все
закончилось.
Легкая головная боль, не более того. Я с облегчением перевел
дух.
— Там были те же цвета, что и в ролике
«Пунь-шам», — заметил я.
Тина кивнула:
— Красный вызывает самую сильную реакцию.
— Но он не был таким интенсивным, как на вечеринке. У
тебя такие же ощущения, Джен?
Она не ответила, ее зеленые глаза не отрывались от
продолжавших свою отчаянную борьбу мультипликационных героев. Неужели ее так
захватил сюжет?
— Джен?
Она осела и повалилась на бок.
Ее веки трепетали.
Глава 21
— Джен!
Я соскочил с кушетки, разбрасывая комочки липкого риса.
— Ничего себе! — воскликнула Тина. —
Сработало! Вот уж не думала, что это получится.
Глаза Джен были закрыты, но веки трепетали, как у спящего
беспокойным сном. Я приподнял ее голову руками.
— Джен? Ты слышишь меня?
Она застонала, потом ее руки потянулись к моим и слабо
ухватились. Ее губы шевелились, и я нагнулся поближе.
— Я как ясетилетняя дяпошка, — пролепетала она.
