— «Антиклиент», кем бы он ни был, много чего знает. Но
это специфический подбор знаний. Беспроводная связь, японская анимация,
презентации, крутые кроссовки, последние популярные журналы и корпоративный
брендинг.
— Ну да, собственно говоря, в этом весь «антиклиент».
— Ну и кого тебе это напоминает?
Я сидел, пытаясь собрать все воедино и, невзирая на крайнюю
усталость и головную боль от пака-пака, заставить свои шарики вертеться.
Новейшая технология, крутейшие кроссовки, вечеринка с самыми лучшими подарками,
визуальные эффекты с расчетом на тайный контроль сознания, частично почерпнутые
из японской поп-культуры.
Потом меня осенило. Произошла своего рода вспышка, но не
эпилептическая пляска цветов, а старая добрая монохромная вспышка обычного
озарения мозга Хантера.
— Больше всего это смахивает на одного из нас.
— Да, Хантер. Это как раз твои познания, Хантер, твои и
твоих крутых приятелей, только сведенные вместе в каком-то кривом маркетинговом
плане.
— Ты имеешь в виду…
— Да. Где-то в нашем городе охотники за крутизной
съехали с катушек. — Она взяла мою руку. — И только мы можем
остановить их, или мир обречен.
— Даже так?
— Прости, но я должна была это сказать. — Джен
широко улыбнулась. — Ох, я улетаю.
Она вздохнула, закрыла глаза, откинулась на подушку и
мгновенно заснула, как Спящая царевна из какой-то скинхедовской сказки: в
пышном алом платье и стриженная наголо.
Я немного посидел, наблюдая за ее ровным дыханием, убедился,
что перенесенный припадок прошел без последствий. Ни веки, ни руки не дрожали:
она спала крепко, как набегавшийся десятилетний ребенок. Наконец я поцеловал ее
в лоб, задержавшись, чтобы вдохнуть запах ванили от ее волос, и, вяло
переставляя ноги, поплелся на кухню. Эмили сидела за столом, продолжая просеивать
муку.
— Я, пожалуй, пойду домой. Приятно было познакомиться,
Эмили.
Она перестала просеивать муку и вздохнула.
— Извини, Хантер, я была немного груба с тобой. Просто
порой мне надоедает играть в маму.
Я мимолетно представил себе, каково иметь в семье инноватора:
твоя маленькая сестренка все время ведет себя как чудачка, привлекая к себе все
внимание (и негативное, и позитивное), утаскивает и реконструирует твои
игрушки, а потом заимствует твою одежду и наконец неожиданно оказывается
гораздо круче, чем ты. Конечно, это может раздражать.
Мои собственные отношения с Джен обошлись мне за день
примерно в тысячу долларов, так что, пожав плечами, я выразил сочувствие.
— Нет проблем.
Эмили посмотрела на закрытую дверь сестры.
— Она в порядке?
— Просто устала, — кивнул я. — Та еще была
вечеринка.
— Я так и поняла.
Ее глаза остановились на моих пурпурных руках и сузились, но
она промолчала.
Я сунул руки в карманы.
— Да, та еще. Но Джен в порядке или завтра будет.
— Хорошо бы, Хантер. Доброй ночи.
— Доброй ночи. Гм, приятно было познакомиться.
— Ты это уже говорил.
* * *
По пути домой я наконец ощутил прилив энергии. Мои губы еще
покалывало от поцелуя, вкуса бесплатного «Благородного дикаря» и от простого
осознания того, что, несмотря на всех «антиклиентов» и старших сестер, завтра
мы с Джен снова увидимся. Я нравлюсь ей. Она нравится мне.
Даже сотовый телефон, и тот ко мне вернулся. Правда, едва
пришла эта мысль, мне тут же вспомнился прощальный жест женщины на ступеньках
музея.
— Позвони мне, — просигналила она.
Как же это сделать? Я достал свой телефон.
Вспомнив, что лысый тип звонил на мой телефон в зале
метеоритов, я проверил входящие звонки. Принятый звонок был зафиксирован, время
помечено, но звонивший заблокировал определение своего номера.
Может быть, они внесли что-то в память телефона, пока он
оставался у них. Я прокрутил телефонную книгу. Я просмотрел знакомые имена в
поисках чего-нибудь нового и, добравшись до номера Мэнди, остановился. Конечно,
сейчас ее телефон у них. Если я захочу связаться с ними и найти Мэнди, мне
достаточно позвонить.
Мой большой палец навис над кнопкой вызова, но я слишком
устал. Чувствовал себя тонким и прозрачным, как жевательная резинка, растянутая
между зубами и пальцами, так что вот-вот лопнет. Мысль о еще одной встрече с
«антиклиентом» грозила припадком.
Так что в двадцатый раз за этот день я последовал совету
Джен и отправился домой, чтобы лечь спать.
Глава 22
— Руки мыл?
— Да, я мыл руки.
(Добрых десять минут! Остались пурпурными.)
— Отрадно, что… Боже мой, Хантер, что с твоими
волосами!
Мы с мамой обменялись через стол улыбками, когда у отца из
пальцев выскользнул устрашающий график сегодняшнего утра.
— Ага, я решил сменить имидж.
Папа вздохнул.
— Что ж, это тебе удалось.
— Вчера вечером на нем были смокинг и бабочка, —
сказала мама и театральным шепотом добавила: — Это все новая девушка.
Папа закрыл рот и кивнул с непередаваемым выражением
родителя, который считает, что знает все. Чего, слава богу, не было.
— Вроде бы ты познакомился с ней два дня назад.
— Разве? — удивился я.
Но он был прав: я знал Джен менее сорока восьми часов.
Отрезвляющая мысль.
— Она действует быстро, — признался я.
— Почему у тебя пурпурные руки? — спросил папа,
когда я наливал кофе.
— Прикол такой, ретропанк. Плюс эта краска убивает
бактерии.
— Ох уж эти дети, — вздохнула мама. — И чем
же вы с ней занимались вчера вечером? Ты мне так и не рассказал.
— Мы ходили на вечеринку-презентацию одного журнала, а
потом, э… пошли к Тине и смотрели у нее видео.
— Так, и что же вы смотрели?
— Компьютерный военный полигон.
Я отпил первый глоток кофе за сегодняшний день.
— С Кевином Бэконом?
— Да, мама, с Кевином Бэконом. Ой, нет, какой Кевин?
Это был японский мультик. — Я произнес название, ставшее брендом.
— А разве не эти мультики распространяют
эпилепсию? — спросил вдруг отец.
Он продолжал смотреть на меня, но не налицо, а на волосы.
Чтобы ответить, мне потребовался глоток кофе.
— Пап, с чего ты взял, что эпилепсия заразна?
