— Посмотри вот это, — сказала Джен, держа в руках
толстую гармошку распечатки. — Тут имена и адреса. Вот и номера телефонов.
— Неужели это адресный список?
Джен подняла на меня глаза.
— Ты хочешь сказать — адресный список подписчиков «Хой
Аристой»?
Я кивнул.
— Посмотри, не найдешь ли тут Хиллари Уинстон-Смит. Она
должна быть на «У», не на «С».
Джен заглянула в конец перечня.
— Точно, она тут есть.
— О, тогда это точно список подписчиков «Хой
Аристой», — сказал я, заглядывая через плечо Джен, чтобы пробежать глазами
по адресам и подтвердить свою догадку.
Каждый третий из списка жил на Пятой авеню, причем у
некоторых значился только номер дома, без квартиры.
Иметь свой дом на Манхэттене — это все равно, что владеть в
каком-нибудь другом месте аэропортом: это означает быть очень богатым. Адрес
Хиллари Дефис в этом смысле был что надо — некое здание в Верхнем Ист-Сайде,
известное как обиталище кинозвезд, нефтяных шейхов и торговцев оружием.
— Они купили список подписчиков, — сказал я.
— Значит, они собираются разослать копии всем своим
жертвам, — хихикнула Джен. — Очень мило с их стороны.
— И всем подписчикам-снобам, чтобы показать им, каковы
на самом деле эти аристократы. Бьюсь об заклад, эти материалы попадут и в
прессу.
— Но зачем? Потратить такие деньжищи просто ради
прикола? — Я покачал головой.
Джен кивнула.
— Что ты мне сказал после того, как я разозлила Мэнди
патом тестировании? Типа, чтобы все запутать, нужен талант, так?
— Вроде того. — Я посмотрел на вход. — А с
талантом у Гарамонда, похоже, все в порядке.
— И у него был план, в который я, кажется, начинаю
взъезжать. Постепенно.
— Будь добра, растолкуй и мне, а?
Она покачала головой.
— Я еще не вполне уверена. Мы приближаемся к цели, но
было бы полезно узнать, кто еще за этим стоит.
— Сколько это могло бы стоить? — Она указала на
адресный список.
Я перелистывал распечатку, обдумывая вопрос. Вне зависимости
от того, предназначены ли они для тех, кто увлекается сноубордом, держит дома
хорька или интересуется новейшей бытовой техникой, большая часть журналов
получает от подписки больше денег, чем от распространения своего издания в
розничной сети. Это большой бизнес — знать, как люди воспринимают себя, сколько
зарабатывают и сколько готовы потратить.
Журнал может быть просто обложкой для рекламы, однако
одновременно он представляет собой библию стиля жизни. Рассказывает читателям о
том, что происходит вокруг, на что следует обратить внимание и, самое главное,
что следует покупать. По этой причине стоит вам подписаться на журнал, как вас
начинают засыпать тоннами ненужной почты — ведь вы позиционировали себя как
сноубордист, любитель хорьков или покупатель новинок бытовой техники.
Рекламодатели делят человечество на маркетинговые категории.
Можно сказать, на «племена» с особыми названиями. Например, «Стрелки»,
«Наездники», «Центровые» или «Богемная смесь». По подписным листам журнала
легче всего узнать, кто его читатели. Сейчас я держал в руках список высочайшей
категории, «голубая кровь» в чистом виде, первостатейные богачи.
— Очень дорого. Как и остальная часть операции.
— Да, бьюсь об заклад, «Оперативная рекламка» за это не
платила.
— А почему? Думаю, за годы работы Футура сколотил
приличные деньги.
— В этом не сомневаюсь. Но охота ли ему, чтобы каждый
знал, что именно он стоит за такого рода дельцем? — Она махнула в сторону
страниц, развешанных на стенах. — Настолько неоригинальный и пассивный?
Потому что да, шутка, конечно, вышла прикольная, но ведь это чистой воды
подражание.
— Ага, к тому же можно сказать с уверенностью, что он
не работает в журнальном деле.
— Значит, платил кто-то еще. Кто-то, связанный с
«антиклиентом».
Я пожал плечами.
— Даже если мы выясним, кто оплачивал приглашения,
разве это не может оказаться подставной компанией или чем-то в этом роде?
Какая-нибудь «Пунь-шам инкорпорейтед»?
— Может быть, — кивнула Джен. — Но кто бы ни
выделил деньги, ему пришлось оплатить все эти дорогостоящие подарочные наборы:
сотни флаконов «Пунь-шам» и бутылок «Благородного дикаря», не говоря уже о
камерах. Это ведь не то, что можно взять да приобрести по кредитке. Такая сумма
не могла не оставить своего рода денежный след.
— Согласен.
Я покосился на переднюю дверь офиса, представляя, как в
замке вот-вот звякнет ключ. По крайней мере, мы можем быстро отсюда убраться.
— С чего начнем?
Джен подняла адресный список.
— Вот с этого. Разве твоя подруга Хиллари не работает
на «Хой Аристой»?
— Хиллари не работает у них, она только обеспечивала им
пиар. И она мне не подруга.
— Но она расскажет тебе, что ей известно, разве нет?
— Сообщить мне конфиденциальную информацию о клиенте? С
чего бы это Хиллари так расщедрилась?
Джен усмехнулась.
— Да с того, что ей, наверное, до смерти хочется
выяснить: кто окрасил ее головку в пурпурный цвет.
Глава 27
Все началось с моллюсков, а обернулось империей.
Трудно поверить, но финикийцы устроили все это около четырех
тысяч лет назад. Узенькая полоска их земли вклинивалась между Средиземным морем
и огромной пустыней: ни тебе золотых россыпей, ни оливковых деревьев, ни
самоцветных рудников, ни наливающихся зерном янтарных колосьев.
Единственное, чего у этих финикийцев было хоть отбавляй, так
это моллюсков, которых они собирали на побережье. И кормились ими. Моллюски
были вкусными, одна беда — после них зубы окрашивались в пурпурный цвет.
Естественно, большинство людей это раздражало. Надо думать,
они ворчали, говорили что-то вроде: «Моллюски, конечно, недурны, если бы только
не пурпурные зубы», но на том все и заканчивалось.
Пока одному древнему инноватору не пришла в голову безумная
идея.
Представьте себе, что вы живете-поживаете в Древней Греции,
Египте или Персии и тогдашних денег у вас хоть завались. Оливкового масла,
золота, самоцветов, зерна — сколько угодно. Но при этом вы всю жизнь щеголяете
в одежде бежевого цвета — в светло-бежевом, средне-бежевом, темно-бежевом. Вы
смотрели фильмы на библейскую тему? Там все носят одежду земляных тонов, только
разных оттенков. Ничего другого у вас в обиходе нет, да вы ни о чем другом и не
думаете.
И вот в один прекрасный день к берегу причаливает
финикийский корабль, и купцы начинают торговать пурпурными одеяниями.
Пурпурными!
