– Эй, братья-славяне, вылезай по-хорошему. А то зажарим как в духовке.
И тут случилось невероятное: раздался характерный металлический звук, и крышка люка медленно открылась.
– Осторожнее! – предупредил на всякий случай Антон. – Как бы гранату не катнули.
Между тем на свет божий появился круглолицый, заросший трехдневной рыжей щетиной военный:
– Вы русские? – заплетающимся от волнения языком спросил он. – Не стреляйте.
Дрон сноровисто взобрался наверх, схватился за крышку и дернул ее, ставя вертикально. Щелкнул стопор.
– Колян, назад, це же москали, а ты сегодня ихний самолет сбил, вот они и пришли за тобой! – раздался снизу вопль.
Звук сразу трех выстрелов заставил Дрона присесть. Лицо зенитчика исказила гримаса боли. Он стал проваливаться обратно в люк.
Дрон проворно достал из разгрузки гранату. Не раздумывая, он забросил ее внутрь и спрыгнул на бруствер. Взрыв выбросил наружу сгусток черного дыма.
– Все. – Дрон виновато посмотрел на Антона.
– Десять минут времени – вывести из строя так, чтобы не подлежали восстановлению, собрать документы, при возможности допросить пленных. Банкет, Джин, Стропа и Лавр – в охранение. Джин – старший.
Тем временем из люка повалил дым. Это уже начался пожар. Одновременно Антон услышал донесшийся изнутри стон. Он многозначительно посмотрел на Дрона. Тот, не говоря ни слова, стал снова взбираться наверх. Следом устремился Москит.
Дрон откинул крышку люка, осторожно заглянул внутрь и брезгливо поморщился:
– Даже с потолка капает, – он поднял на Москита голову. – Кажется, один живой.
– Посторонись, – Москит проворно снял рюкзак, бросил его рядом и стал спускаться в люк.
Послышался стон. Дрон опустил в люк руку. В тот же момент оттуда показалась окровавленная голова. Это был другой солдат. По всей видимости, именно он стрелял в своего дружка. Снизу его подсаживал Москит. Еще немного, и вот уже Дрон тянет его, обхватив за туловище вверх. Посеченный комбинезон весь в крови и дымится. Бессмысленный взгляд. Вояка что-то шепчет губами и даже не пытается помочь тем, кто тащит его наверх. К машине подскочил Банкет. Еще немного повозившись, раненого извлекли, сняли с брони и уложили на бруствер. Спрыгнув следом, Москит тут же развернул свою «неотложку» и принялся колдовать над солдатом. Через пару минут мужчина стал постанывать. Москит многозначительно посмотрел на Антона:
– В состоянии говорить.
Антон подошел ближе. Мужчина лежал на спине, отрешенно глядя в небо, и часто дышал, словно воздух обжигал ему губы.
– Как тебя зовут?
Пленник даже бровью не повел.
– Он хоть и был в шлемофоне, но от разрыва оглох.
– Совсем? – зачем-то спросил Дрон.
– Да нет, – покачал головой Москит. – Но слух ему уже не понадобится. При таких ранениях спасает только немедленная операция. Его раздуло от внутренних кровоизлияний.
– Не бачу, что ты говоришь, – прохрипел тем временем пленник.
– Наш пострел везде поспел, – протянул Дрон.
Антон не понял, кого он имел в виду, украинского президента или конкретно этого солдата.
– Ты хочешь, чтобы твоя мать узнала, где тебя искать? – Антон наклонился над раненым.
Хохол перевел взгляд на Антона:
– Сирота я.
– Вот и слух прорезался, – резюмировал Дрон.
– Ты как здесь оказался? – продолжал спрашивать Антон. – По собственной воле или по принуждению?
– Какое тебе дело? – украинец попытался приподняться, но не смог. На губах появилась розовая пена.
Москит присел в изголовье и приподнял ему голову.
– Мы должны были обучать… Ночью, едва вышли в первый район, два расчета убежали. Мы были дублерами… Нас уверяли, что москали спугаются…
– Все ясно, – проговорил Антон.
Неожиданно украинец закашлялся, и стал покрываться пятнами. Лицо исказила судорога. Не желая стать в очередной раз свидетелем того, как человек покидает этот мир, Антон развернулся и направился осматривать остальные машины. Спецназовцы со знанием дела готовили их к подрыву. Лавр снял блок, отвечающий за работу системы опознавания самолетов. Кот, Дрон и Джин размещали на установках небольшие заряды. Все знали, как наименьшим количеством взрывчатки нанести максимальный ущерб. Антон отказался от мысли подорвать эти машины полностью. Если произойдет детонация боеголовок и твердотопливных двигателей ракет, то в радиусе нескольких сот метров может не остаться ничего живого. Поэтому Антон приказал взорвать только аппаратные отсеки, двигатели, а боевые части разрушить механическим путем.
* * *
С утра Васо был в плохом расположении духа. Он не смог выспаться. Причин тому было несколько. Но главная – это, конечно же, приезд американца. Явившийся уже ночью, Дэви Седжвик сразу дал понять, что вопреки договоренностям Васо предстоит и впредь лично участвовать во всех акциях, а допущенный в больнице прокол он должен немедленно исправить. Причем способ, на котором настаивал американец, был даже для Васо чересчур жестоким. Ему предлагалось уничтожить ту часть журналистов, на которую Дэви не сможет оказать влияние. С остальными американец обещал уладить проблемы сам.
Нельзя сказать, что для палача Васо было легко отдавать подобные команды и убивать, например, своих сограждан. Но он делал это во благо собственного народа, его большей и лучшей части. Какую ценность может иметь для возрождающейся Грузии такой червь, как обыкновенный деревенский житель? Кормит население? Он не многим отличается от той скотины, которую сам растит на убой. С другой стороны, для Европы этот человек, лежащий в луже крови и при соответствующем оформлении кадра – жертва русских. Это общественный резонанс, новые валютные вливания, материальная помощь, низкие таможенные пошлины на ввоз того же вина. Всего и не перечесть. Убить одного во благо десяти – это гуманно! Он тот же солдат, погибающий на передовой, за свой народ. К тому же сама власть в Грузии держалась на жестком контроле оппозиции, запугивании противников президента и даже физическом устранении неугодных. Часть убийств носили демонстрационный и устрашающий характер. Да, в общем смысле они преподносились как несчастные случаи или естественная смерть, но народ знал, такая участь почему-то постигает тех, кто начинает в открытую критиковать Мико и призывать к борьбе. Еще в древности было известно – любая власть должна уметь в первую очередь защищаться. Тем более в такой стране, как Грузия. Большая часть людей здесь до сих пор смотрит на Россию с ностальгией. Тяжело приходится молодым, прогрессивным политикам, взявшим курс на Запад. Что греха таить, думал Васо и о собственном благополучии. Ни для кого в Грузии уже не являлось секретом, что деньги на зарплату государственным чиновникам идут из США. Может, наступит время, и его страна станет чем-то вроде Калининградской области для России. Ведь американцы уже хозяйничают здесь, как у себя дома. Им нравится гостеприимный и самобытный народ, и они взяли его под свою опеку. К тому же Грузия играет не последнюю роль на Кавказе. Здесь пересекаются интересы многих стран. Васо сокрушенно вздохнул. Сколько еще придется пережить? Ведь надо переступить через себя, быть безжалостным, терпеть невзгоды… Он на переднем крае новой истории. Это большая ответственность. Сегодня ночью Дэви намекнул, что если Васо не будет справляться в полной мере со своими обязанностями, его увольнение состоится совершенно не так, как себе это представляет большинство обыкновенных людей. Он – носитель информации, огласки которой будут избегать и по прошествии ста лет. Поэтому у него один выход – быть на своем месте и делать так, чтобы его работа устраивала хозяев. С другой стороны, он бы лучше расправился еще с десятком грузин или осетин, нежели с представителями европейских государств. Жизнь Васо сложилась таким образом, что он постоянно ощущал себя слугой. В присутствии хозяев Васо чувствовал себя человеком второго сорта. Ему хотелось услужить, и не всегда это было уместно. Оставаясь после таких моментов наедине с собой, он злился и становился сам себе противен. Начинал вспоминать тех, кто мог видеть его очередную попытку угодить. Клялся, что больше так делать не будет. Но каждый раз все повторялось. Что это? Врожденная потребность быть холуем или недостаток образования? А может, мудрые европейцы придумали прибор, который на расстоянии превращает людей в рабов? Он стал приглядываться к президенту, который почти всю свою жизнь учился. Но, к удивлению, обнаружил у него те же самые наклонности, что и у себя. Так или иначе, но для Васо убить американца или европейца было все равно что поднять руку на божество. Тем более он прекрасно понимал, что в конце концов все становится явным, и такие преступления всегда всплывают. Перед глазами стояла картина увиденного в юности фильма о Нюрнбергском процессе, потом вдруг вспомнились кадры повешения одного из диктаторов стран Персидского залива и совсем недавний случай в Югославии. Там поймали Караджича и предали суду Гаагского трибунала. Васо пытался успокоить себя, что он выполняет инструкции людей, которые являются представителями стран, вершивших эти суды и казни. Ведь как решит Америка, так и будет. С другой стороны, русские в этот раз не пошли на поводу у Запада. Они повели себя так, как никто не ожидал. И Америка вдруг сделала вид, будто она в стороне. Где ее обещанная поддержка с моря? Почему уже вечером господство в воздушном пространстве перешло к русским? Пусть Мико поторопился и не дождался кораблей НАТО, но рядом находится страна, которая входит в состав этого блока. Значит, не так силен Запад, как пытается показать это миру. Да и грузинская армия оказалась не на высоте. На всех углах кричат, что большая Россия навалилась всей своей мощью на несчастную Грузию. Но кто, как не Васо, имеющий прямое отношение к разведке, знает, что пропускная способность тоннеля, соединяющего юг северного соседа и Осетию, не позволит даже в течение суток перебросить в район боевых действий хотя бы одну армию. Ведь через тоннель идут не только колонны техники. Обратным потоком передвигаются беженцы и вывозят раненых. Причем все это происходит под постоянным обстрелом, налетами авиации и действиями диверсионных групп. А где армады русских самолетов? Они минимальными силами разнесли годами отстраиваемую систему ПВО и военную инфраструктуру.
