– Так вот оно что! – протянула Барбара.
– Я преподаватель истории, – он вздохнул, – только фашисты могут сравниться с Саакашвили и его солдатами.
– Что было потом?
– Один человек отказался одеваться, – Илья показал на себя. – Это его одежда. Они убили его тут же и бросили в реку. А я и еще несколько человек побежали. Не знаю, как у меня получилось. Все болело. Но когда хочешь жить, пойдешь на все. У меня еще есть надежда, что жив младший сын. Ради него я сделал так. Грузины стали стрелять, но не попали в меня. Все остальные погибли. Потом, когда увезли тех, кто не смог бежать или не был убит, я вернулся и переоделся.
Некоторое время оба молчали. Потом Барбара протянула руку и взяла его ладонь.
– Простые американцы не знают правду…
– Думаете, грузины знают? – с горечью в голосе спросил он. – Какой-то мальчишка пришел к власти и стал решать, кому жить, а кому умереть. Никто не имеет такого права. Только Бог. Разве много надо простому человеку? – он вопросительно уставился на нее. – Вы видели, как живут люди. Небольшой дом, семья, сад, работа. Нам не надо дворцов и самолетов. Но почему должен погибать мой сын, а этого выродка дети жить?
По спине Барбары побежали мурашки.
* * *
Антон дежурил первым. Через час он уже был вынужден окликнуть Дрона, который устроился в небольшом углублении между кустами. Глаза слипались, а предметы стали двоиться. Это опасно. Нельзя терпеть и пытаться справиться с таким состоянием. Нужен отдых. Небольшой, но его будет достаточно, чтобы потом продержаться еще. Некоторое время Василий бдительно нес службу. Потом Антон снова сменил его. Через час они опять поменялись. Антон проснулся оттого, что правую половину лица стало припекать солнце.
Он огляделся. Местность нельзя было назвать идеальной для работы. Островки леса чередовались с открытыми участками. Заросли кустарника, из которых словно наконечники копий торчали пирамидальные тополя, упирались в виноградники. Справа шоссе, соединяющее Игоети и Каспи. Оба села можно было увидеть, если встать. Группа разместилась как раз на половине пути между ними, на одном из самых высоких холмов.
Дрон услышал возню и оглянулся. Подмигнул и снова уставился в свой сектор.
– Обстановку доложи, – напомнил Антон.
– За все время проехали четыре машины в направлении Каспи. Обе легковые. Одна санитарная в сторону Игоети. Сейчас я ее наблюдаю по дороге на Гори.
Антон проследил за его взглядом. Действительно, шоссе, у которого они ночью попали в засаду, было с этого места видно как на ладони.
– К месту боя никто не приезжал? – заранее зная ответ, все же на всякий случай уточнил он.
– Нет, – подтвердил его предположение Дрон.
– Гори не бомбили? – Антон посмотрел в направлении города.
– Тишина. Если не считать артиллерии. Под утро всполохи были. «Град» работал где-то южнее Цхинвала.
Антон быстро свернул прорезиненный коврик и закрепил его на рюкзаке. Потом вынул упаковку с салфеткой, пропитанной специальным, не имеющим запаха дезинфицирующим и освежающим составом. Снял перчатки. Протер лицо, шею руки. Скомкал, приподнял кусок дерна и сунул под него салфетку. Прихлопнул для верности сверху ладонью. Вынул банку консервированной с мясом перловой каши, снял упаковочную фольгу. Пока работал ложкой, закипела на горелке с сухим спиртом кружка воды. Высыпал туда питательный порошок и сухофрукты. Пока это варево настаивалось, спрятал банку, убрал горелку и посмотрел на часы. Скоро девять. Каждый в общей сложности спал около полутора часов. Пора было действовать.
Неожиданно ожил сдвинутый за ухо головной телефон. Антон не разобрал слова, но ясно почувствовал, что кто-то вышел в эфир. Он поправил переговорное устройство, придвинул пальцем микрофон ПУ к губам:
– Это Филин, повтори.
– Москит на связи, – удрученный голос старшего лейтенанта насторожил Антона, и он непроизвольно оглянулся. Позиция доктора и Лавра была в центре. Своеобразный КНП и гауптвахта, где содержался пленник.
– Васо плохо, – ошарашил доктор.
– Дрон, – позвал Антон и, дождавшись, когда Василий обернется, знаками дал понять, что уходит. Тот кивнул. Антон приподнялся и перебежал к Москиту.
Доктор сидел рядом с грузином. Васо невозможно было узнать. Лицо отекло и стало пунцовым. Глаз почти не было видно.
– Что с ним?
– Не знаю, – пожал плечами Москит и снял с руки грузина манжет небольшого автономного тонометра. – Он связанный лежал. Ерзал, мычал. Его муравьи кусали. Сначала думал, аллергическая реакция, но…
– Что «но»? – не сводя взгляда с Васо, спросил Антон.
Грузин во все глаза смотрел на доктора, ловя каждое его слово.
– Кажется, скоро сдохнет, – резюмировал тот, нисколько не стесняясь в выражениях. – Его тоже отравили.
– И-ии! – запищал Васо и стал извиваться словно червяк.
– Страшно, мразь? – спросил Антон. – Заметь, не мы тебя убиваем медленно и страшно. Твой хозяин. Как ненужную старую собаку. У него таких, как ты, много.
– Я вас умоляю, – захрипел Васо, – отвезите меня в больницу…
– Зачем? – удивился Антон. – Что ты там расскажешь? Как убивал собственных солдат, чтобы обмануть мировую общественность и выставить русских варварами?
Грузин громко икнул.
– Не только солдат, – напомнил Москит. – Врача! – Он поднял грязный палец вверх и сделал глаза страшными.
– Да, – кивнул Антон. – Его коллегу грохнул, кучу больных, медицинскую сестру и санитарку.
– Совсем старая женщина, – услышав о чем речь, негромко сказал ни к кому не обращаясь Джин, но его фраза улетела в эфир.
Антон посмотрел туда, где прятался майор, но ничего, кроме небольшого навеса, засыпанного сверху травой и прошлогодними листьями, не увидел.
– Как он? – спросил Антон Москита и показал взглядом на импровизированный лазарет.
– Под утро температура поднялась. Сделал укол. Ничего пока серьезного.
– Ну, так что? – вновь развернулся к грузину Антон. – Хочешь дальше поливать грязью русских?
– Нет, я все скажу, я выступлю в любом суде, я своими руками задушу…
Здесь его слова превратились в бульканье. Он вдруг напрягся. Голова приподнялась. На лбу и шее выступили вены. Изо рта на грудь потекла желтая масса. Потом он связанными руками утер губы, перевернулся на бок и обреченно прикрыл глаза.
– Твой президент сейчас чистит зубы и собирается пить кофе, – зачем-то сказал Лавр. – Совсем близко, в Тбилиси.
– Транспорт надо, – Антон посмотрел в сторону дороги.
– А может, борт? – влез в разговор Дрон.
– Треп прекрати, – оборвал его Антон.
– А если по реке? – не унимался Дрон.
