– Вопрос повторить?
– Нэ надо, – рыдающим голосом проговорил грузин. – Я не знаю его настоящий имя. Все называли его Дэви.
– Американец? – зачем-то уточнил Антон. – И где он сейчас?
– Ночью улетел.
– Как? – удивился Антон. – Он что, правнук Карлсона?
– Какой такой Карсон? – захлопал глазами Резо. – Не знаю я его. Вертолет был. Американский спецназ был. Карсона не было.
– Ясно, – Антон сплюнул.
Сзади раздался женский стон. Антон обернулся. Принесли и уложили на траву Барбару. Ее взгляд озадачил его. Он неожиданно понял, что не давало ему покоя в ее облике. Ее глаза и родинка, такие же, как у Регины.
Эпилог
Барбара сидела, стараясь держать спину прямо, и глядела, не мигая, в объектив камеры. Слева находился организатор дискуссии «Грузия и мировое сообщество», которая шла в прямом эфире. Организатора звали Роберт Хальт – этот слащавый молодой человек словно сошел с киноафиш шестидесятых. Худой, прилизанный, в очках с толстой, черного цвета оправой. Все сотрудники компании знали, что со зрением у этого человека почти все в порядке. Лишь небольшая близорукость, которая не мешает работать. Но таким был его имидж. И у зрителя складывалось впечатление, что этот серьезный малый угробил свое зрение за книгами и монитором компьютера. На самом деле эрудицией Роберт особо не блистал. И даже перед началом передачи он долго искал на карте мира Грузию. Знал он об этой стране совсем немного. Она граничит с Россией, раньше была ее колонией, а сейчас взяла курс на США и стремится в НАТО. Вопросы и ответы уже напечатаны. Текст будет выводиться также и на экраны.
Справа от Барбары суетилась гримерша. Эта брюнетка, с пышной прической, то приседала, то вдруг отступала на шаг, то заходила сбоку, чтобы лучше разглядеть результаты своего труда.
Барбаре стало смешно. Ей вдруг пришла в голову дурацкая мысль, что если соответствующим образом одеть эту пигалицу, а из студии убрать стол, она будет походить на стриптизершу. Девушка щекотала кожу Барбары огромной мягкой кистью. В лицо светили софиты. Было жарко и невыносимо душно.
– Две минуты! – раздался голос из-за спины оператора.
Барбара увидела себя в стоящем левее него огромном экране телевизора. Вот камера наехала на нее, увеличив до такой степени, что стало видно родинку над уголком губы…
Барбара вдруг снова мысленно вернулась во времени назад. Она вспомнила прикосновение его губ. Шершавых, обветренных. Вновь ощутила аромат цветов, запах пота, кожи, пороха.
Барбара пришла в себя в тени огромного дуба, сквозь листья которого пробивались солнечные лучи. Каково же было ее удивление, когда вместо тех двух неряшливо одетых парней, которые вытащили ее из «Волги», она увидела над собой все того же азиата, который накануне бинтовал ей ногу. В отличие от того раза она сразу поняла, что произошло. Ее снова отбили русские. Она улыбнулась и приподнялась на локтях. Значит, где-то рядом он!
Сероглазый военный действительно стоял недалеко. Рядом с ним, со связанными за спиной руками, сидел Резо. Спецназовец подошел, опустился на корточки, взял Барбару за руку и участливо заглянул в глаза:
– Как дела?
– Спасибо! – прошептала она. – Поцелуй меня.
Русский удивленно вскинул брови, оглянулся, потом посмотрел на азиата. Тот стал укладывать инструменты в рюкзак.
– Ну же! – она приподняла голову.
Он нагнулся…
Потом ее погрузили на прилетевший вертолет, который сел прямо посередине поляны. Она видела с носилок злополучную машину, рядом с которой лежали тела застреленных провокаторами грузинских патриотов. Потом – перелет до госпиталя, развернутого Министерством по чрезвычайным ситуациям, и появление представителя американского посольства, который с ходу поставил ее в известность о нецелесообразности общения с российскими следственными органами. Рядом с установленной в палатке койкой Барбары появилась сиделка от «Миссии Красного Креста», которая зорко следила за тем, чтобы коллеги Барбары из других стран не нарушали ее покой. А через сутки ее перевезли на машине в Тбилиси. Затем перелет в США, торжественная встреча в аэропорту родного города, беседа с редактором, людьми из разных ведомств и, конечно, воссоединение с семьей!
Барбара зажмурилась, чем вызвала гримасу неудовольствия на лице гримерши. Ведь от этого может пострадать макияж.
– Всем покинуть площадку! – раздался строгий голос редактора.
– Камера!
Начался отсчет времени.
– Итак, как мы и обещали в нашем предыдущем выпуске, перед вами выступит собственный корреспондент…
Пока ведущий представлял ее, Барбара мысленно просила прощения у тех русских, которые не жалели ни сил, ни жизни, чтобы спасти ее. Нет, сейчас она не расскажет американской аудитории о тех зверствах, которые творили войска Саакашвили и банда Резо. От нее не услышат проклятий в адрес нынешнего руководства Белого дома, ЦРУ, Министерства иностранных дел и СМИ. Те, кто сидит у экранов с банкой пива, не узнают, как ее хотели изнасиловать, убить и подкинуть голой к блокпосту русских. Это не нужно американской публике. Она должна услышать другое. Как русский спецназ напал на зенитную батарею и зверски расправился с теми, кто сдался в плен, как русские солдаты в упор расстреливали журналистов, убивали больных и врачей, вламывались в дома мирных жителей и забирали все ценное. У Барбары появился шанс стать звездой, а заодно продвинуться по служебной лестнице. Совесть? К черту. В Америке это синоним нищеты. Да и кто посмеет попрекнуть ее? Россия? Так она, как и Грузия, за океаном. Тот сероглазый военный? – она вновь поежилась от накатившей вдруг истомы. – Все к черту! Самое важное в жизни – это работа, карьера, семья! И все, что творится по ту сторону океана, ее не касается. Главное – это личная выгода!
