Геннадий Леонидович уже успел изрядно устать, когда они оказались у небольшого ручья. Молодой паренек с автоматом Калашникова, одетый в камуфлированную форму и соломенную шляпу, выйдя из зарослей папоротника, некоторое время о чем-то говорил с провожатым, затем махнул рукой по направлению едва заметной тропинки. Еще через полчаса ходьбы они оказались среди небольших деревьев с продолговатыми, блестящими, словно глянец, листьями ярко-зеленого цвета. Провожатый пояснил, что это кока. На пути встретились несколько подростков и женщина. Сноровисто обрывая, они забрасывали листья коки в мешки, переброшенные через плечо. В нос ударил запах серной кислоты и керосина. Акутин догадался, что где-то поблизости организовано и производство кокаина. Неожиданно их окликнули на испанском. На пути возник еще один вооруженный винтовкой молодой человек. Он был менее приветлив, чем тот караульный, что встретил их перед плантацией. С провожатым говорил грубо, бросая брезгливые взгляды на Акутина. Даже принялся осматривать содержимое сумки, выкладывая вещи Геннадия Леонидовича прямо на землю.
– Сейчас заползут какие-нибудь твари! – попытался было возмутиться Акутин, но, поймав на себе осуждающий взгляд своего провожатого, осекся.
На шум вышел обвешанный, как новогодняя елка, оружием мужчина средних лет, что-то сказал своему коллеге, и тот отошел от сумки.
Акутин торопливо собрал и запихал свои пожитки обратно. Направились дальше.
Заросли поредели, и они оказались в небольшом селении в десяток тростниковых хижин. Несколько молодых женщин забрасывали на крыши зеленые ветви деревьев.
– Это чтобы не было заметно с воздуха, – пояснил его попутчик.
– А кто может заметить? – удивился Геннадий Леонидович.
– С некоторых пор колумбийцам помогают американские военные. А эта плантация принадлежит РВСК.
– Что это такое?
– Революционные вооруженные силы Колумбии, – расшифровал провожатый. Заметив недоумение во взгляде своего подопечного, усмехнулся: – Что-то вроде ваших чеченских боевиков. Постой здесь.
С этими словам он вошел в одну из хижин.
Акутин медленно опустился на сумку, переваривая в голове услышанное. Отчего-то стало очень страшно. В горле пересохло.
За время путешествия куртка и штаны пропитались потом. Не имея привычки много ходить, Геннадий Леонидович натер ноги. Было душно. На мокрое и липкое лицо то и дело садились мошки, которые тут же норовили заползти в ноздри и глаза. Постоянно приходилось смахивать их рукой.
Проводник появился минут через пять. Он шел в сопровождении бородатого мужчины в солнцезащитных очках. В отличие от тех, кого они уже видели, этот был в гражданской рубашке и брюках. Однако и у него из-за пояса торчала рукоять пистолета.
Подхватив сумку, Акутин поспешил следом. Вскоре оказались практически в непроходимых джунглях. Невысокие, покрытые обильной зеленью деревья составляли сплошную стену, через которую вела утрамбованная многими ногами тропинка. Наконец деревья расступились, и они вышли на длинное и узкое поле. Пройдя по его кромке и вновь встретив на пути несколько вооруженных людей, подошли к небольшому одномоторному самолету, закрытому сверху маскировочной сетью и ветками деревьев. Два невесть откуда взявшихся одетых в тряпье подростка выкатили его из зарослей кустарника на импровизированную взлетную полосу. Через двадцать минут полета над самыми вершинами деревьев приземлились на другом поле. Оно также располагалось среди тропического леса, с той лишь разницей, что часть его была засажена каким-то культурным растением. Здесь их встретила группа вооруженных людей. Они помогли развернуть самолет, который почти сразу начал разбег и взмыл вверх. Проводив его взглядом, опять направились в глубь леса и лишь к вечеру оказались здесь…
Его провожатый толкнул обитую фанерой дверь и выжидающе посмотрел на Акутина. Тот прошел внутрь барака. В нос ударил едкий запах химикатов. У длинного, заставленного склянками, колбами, банками с порошками стола возились трое мужчин в резиновых перчатках и респираторах. Услышав шум, они как по команде прекратили свою работу и развернулись в сторону входа.
– Это ваш новый коллега, Геннадий Леонидович Акутин, – представил парень. – Тоже химик. Из Москвы.
Акутин кивнул.
– Пьянов Федор Иванович, – представился самый старший с виду седой мужчина, стянув респиратор на шею. – Это, – он указал рукой на стоявших рядом: – Степан Аркадьевич Нескромных и Олег Дмитриевич Серенко.
– Очень приятно, – шмыгнул носом Акутин, разглядывая своих новых знакомых.
Все они были старше его. Степан Аркадьевич – сутулый, круглолицый с большими залысинами мужчина – первым подошел к Акутину и протянул руку.
Олег Дмитриевич был высоким и худым. Его лицо казалось болезненно бледным. Сняв резиновую перчатку, он потер глаза:
– Значит, будете здесь работать?
– Да, – вздохнул Акутин и посмотрел на своего провожатого, словно желая, чтобы тот подтвердил это.
– Понятно, – Пьянов опустился на раскладной стульчик. – Я старший на этом объекте, – он критически оглядел помещение, словно впервые здесь оказался. – Распорядок работы следующий. В шесть – подъем, завтрак, и приходите сюда. Обед в двенадцать. Работу заканчиваем перед ужином, то есть в двадцать ноль-ноль. Границ лагеря не покидать. Вокруг посты, могут просто пристрелить. Тем более, насколько мне известно, вы не знаете языка.
– Над чем будем работать? – набравшись смелости, спросил Акутин.
– Необходимо вещество, которое можно легко переправить через любую границу под видом безобидной жидкости, превратив в яд непосредственно перед применением.
* * *
Вахид проснулся рано. На улице было еще темно. Не включая света, он подошел к окну и осторожно отодвинул штору. Уличный фонарь, отвоевавший у густого тумана небольшой пятачок брусчатки вокруг столба, освещал переднюю часть «Форда», припаркованного рядом с домом напротив. С минуту постояв, Вахид направился в ванную.
Его предположения, высказанные накануне Батаевым, подтвердились сразу после встречи у пруда. Едва он оказался на улице, ведущей к гостинице, как заметил за собой «хвост». Вахид не стал давать повод следившим за ним людям подумать, что имеет навыки оперативной работы, и не предпринял никаких действий. Вечером появилась эта машина. Наружное наблюдение было организовано топорно и сильно бросалось в глаза. Это говорило о том, что за него взялись не люди Гаджиева, имевшие большой опыт, а его представители в Лондоне, подключившие к работе по установлению цели приезда Джабраилова отщепенцев, покинувших Россию и не гнушающихся никаким заработком за границей.
«Значит, – размышлял Вахид, убирая лезвием опасной бритвы пену с подбородка, – их цель: проверить номер. Это самый оптимальный вариант определить, чем "дышит" человек».
Он усмехнулся, глядя на свое отражение в зеркале, плеснул из-под крана пригоршню ледяной воды на лицо и, прижав к щекам полотенце, взял с полочки одеколон. Приведя себя в порядок, вернулся в комнату. Вынул из чемодана записную книжку. Быстро просмотрел ее. Ничего существенного. Пара номеров телефонов земляков, которых встретил в Москве за несколько лет службы. Все они либо коммерсанты, либо члены этнических преступных группировок. Взял две ручки и карандаш. По памяти записал разными цветами еще несколько номеров представителей различных экстремистских группировок, в разное время арестованных или убитых при задержании. На трех последних страницах начертил от руки таблицу. В левой графе – марки вертолетов и самолетов. В правой – время. Подчеркнул бортовой номер вертолета, сбитого месяц назад. Пусть думают, что наблюдал за военным аэродромом в Грозном. Убрав записную книжку обратно в чемодан, принялся за ноутбук. Проверил и удалил все файлы, с которыми работал накануне. Подключился к Интернету и вышел на открытый сайт ГРУ, спрятанный под вывеской сайта бюро медико-санитарной экспертизы. Спустя десять минут на его адрес поступило несколько писем с рекомендациями по поводу встречи с Гаджиевым. Все они якобы были от малоизвестных руководителей подполья в Москве и не содержали в себе ничего существенного. Главным образом одно: нужны деньги. Отключил компьютер и оделся. Необходимо было предоставить возможность шпионившим за ним людям осмотреть номер. Взяв ключи со стола, вышел.
