– Заявление написали, – Антон пожал плечами. – Сказали, будут искать. Мы четверо суток на вокзале прожили. – Он отступил на шаг, чтобы водителю было лучше видно состояние его одежды, и развел руками: – Сам погляди, в кого превратились. А милостыню просить идти даже на то, чтобы телеграммы отбить, не в моих правилах.
– Так вам до Саратова надо! – наконец дошло до водителя.
– Ну! – в один голос ответили разведчики-диверсанты.
– Так бы сразу и сказали. Залезай. К утру загрузимся, и в путь.
Так, в отличие от Дрона без всяких ковбойских штучек, уже на следующее утро они мчались по шоссе к цели. Джин безоговорочно занял место в спальнике. Антон опасался, что на любом из постов его внешность может насторожить сотрудников ГИБДД, и тогда придется тяжело. За сутки нижняя часть лица чеченца, почти до самых глаз, покрылась густой, черной как смоль щетиной. Если к этому прибавить красные от бессонницы глаза и сумку с тротилом, то Родимову нужно отдать должное – он умело спланировал учения.
На удивление, водитель спокойно отнесся к внешности пассажиров. Скорее всего большую роль в этом сыграла выбранная ими легенда. Кроме того, в программе подготовки разведчика-диверсанта существуют дисциплины обучения располагать человека к доверительной беседе, большое внимание уделяется навыкам нейролингвистического кодирования. Все это в совокупности с характером попавшегося им дальнобойщика помогло быстро и без суеты найти транспортное средство. Через сутки, тепло распрощавшись, они вышли почти у самого Саратова. Причем сердобольный водитель дал им даже на мелкие расходы денег, что и вовсе облегчало задачу поисков ехавшего перекладными Тумана. В свою очередь Филиппов взял домашний адрес шофера, обязуясь, как разрешатся все проблемы, перевести долг по почте. Уже вечером вся команда была в сборе.
– Какие будут указания, командир? – в двух словах пересказав, как прятался в электричках от контролеров, спросил Туман.
Антон, пока они ехали с дальнобойщиком, успел посмотреть карту дорожной сети, которую любой водитель возит с собой, и знал, что в окрестностях Долгого, где находится объект, шесть населенных пунктов, два из которых относятся к «вымирающим», и принял решение еще в машине.
– Добираемся до Сармовки, – направляясь в сторону автобусной остановки, вполголоса заговорил он, – там ищем какую-нибудь работенку.
– Шабашку, – уточнил Туман.
– Можно сказать и так, – согласился с ним Антон. – Судя по карте и тому, что мне удалось узнать от водителя, в этих селах остались одни старики. Может, кому крышу залатать нужно, забор починить…
– Могилку вырыть, – хмыкнул Туман.
– Будем работать и одновременно заниматься изучением обстановки, – пропустил его слова мимо ушей Антон. – Не исключено, что в самом Долгом шеф высадил группу, которая должна будет воспрепятствовать нашим действиям. Это могут быть как парни Поплавского, так и смежники, с которыми Родимову не составит труда договориться. Поэтому для начала надо найти беспомощную бабку и предложить ей помощь.
– Жалко как-то такую категорию обирать, – покачал головой Туман.
– Во-первых, – ставя сумку на скамейку остановки, заговорил Антон, – основная цель – выполнение задачи любыми способами, силами и средствами. Пусть даже задачи учебной. От боевой она отличается лишь тем, что никого нельзя убивать. А во-вторых, по правилам, после доклада о выполнении все заработанное полагается вернуть, равно как и конфискованное. В исключительных случаях – с доплатой.
Говоря это, Антон неожиданно вспомнил Дрона и почувствовал тревогу.
Сармовка представляла собой одну улицу с парой десятков домов. Улица начиналась руинами молочной фермы, а заканчивалась развалинами птицефабрики.
– Такое впечатление, что Россию какими-то особыми бомбами забрасывают, – вздохнул Туман, наблюдая, как вдоль улицы полная женщина, шаркая обутыми в резиновые сапоги ногами, ведет за веревку тощую коровенку.
– Название этим бомбам – жадность, бесхозяйственность, пьянство, – подал голос Джин.
– Пошли на кладбище, – принял решение Антон.
– Зачем? – остолбенел Джин.
– Вахид, пока будем идти, ты думай, а еще лучше вспоминай некоторые темы по специальной подготовке. – Антон передал сумку с тротилом Туману.
Сельский погост начинался сразу за небольшим прудом. Обойдя его вокруг, они стали бродить среди покосившихся крестов, давно лишившихся краски оградок. Даты смерти, пол большинства погребенных и их возраст смущали и наводили на грустные мысли. В основном это были мужчины в расцвете сил.
– Спивается село, – словно прочитав его мысли, сокрушенно вздохнул Туман. – Безработица, безысходность и отсутствие жизненных перспектив.
– Мог бы эти мысли вслух не произносить, – полушутя-полусерьезно ответил Антон и неожиданно встал. – Кажется, этот вариант нам подойдет.
Джин с Туманом проследили за взглядом командира. Два скромных памятника с потускневшими снимками преклонного возраста мужчины и женщины.
– Сивяковы, – вслух прочитал Туман. – Людмила Ивановна и Анатолий Петрович.
Супруга присоединилась к мужу еще шесть лет назад. Судя по всему, с тех пор могилу никто не навещал. Об этом говорили высотою с человеческий рост почерневшие кусты лебеды, отвалившаяся и висевшая на одной петле калитка ограды.
– Значит, так, – Антон огляделся, – я сын друга детства Анатолия Петровича. Жил в Казахстане. Мать дала адрес, решил проведать, и на тебе. Вы со мной. Так сказать, за компанию. Сейчас оборудуем тайник и пойдем в село…
* * *
– Сивяковы-то? – подслеповато прищурившись, худенькая старушка внимательно оглядела стоящих перед ней мужчин, задержав взгляд на Джине, и вздохнула: – Кабы вы годков на пять раньше приехали, то хотя бы внучку их здесь застали. А так… – она махнула рукой. – Дом продала переселенцам и уехала.
– Как же теперь быть? – расстроенным голосом спросил Антон. – У нас билеты на поезд только на послезавтра. Может, возьмете на постой? Мы вам за это по хозяйству все вопросы порешаем?
– А как насчет просто деньжат подкинуть? – бабка хитро прищурилась.
– Верите, нет, не ожидали, что билеты такие дорогие. У самих только на хлеб осталось, а еще обратно, в Казахстан, ехать.
– Ладно, – она махнула рукой, – крышу почините, стайку отремонтируете, в расчете будем.
– Вот и договорились! – обрадованно воскликнул Туман.
– Только паспорта мне свои сначала покажите, – ошарашила их бабка.
– Все в камере хранения оставили, – Антон виновато развел руками. – Случайно.
– Ну да ладно, – бабка вновь махнула рукой, – бог с вами. Пойдемте. Красть у меня все равно нечего, а вот работы – непочатый край. Три года как совсем одна осталась.
Пока шли до расположенной на краю деревни избушки с остатками штукатурки на стенах, Антон успел узнать, что участкового в селе нет, равно как и главы администрации. Медпункт отсутствует, а единственный телефон на почте, которая располагается в здании бывшего сельсовета.
