Я покачал головой.
— Сам справлюсь.
— Но, знаешь, нужно, наверно, предупредить Перл… еще до
следующей репетиции.
Я нахмурился.
— Предупредить о чем?
— Ну, что наша новая барабанщица барабанит на ведрах
для краски.
ПЕРЛ
Я поехала в Бруклин на метро, чтобы мама ничего потом не
вытянула из Элвиса.
Звуки легких скользящих движений доносились с рельсов, пока
я ждала поезда, шарканье крохотных лапок среди выброшенных кофейных чашек и
газет. На платформе, кроме меня, никого не было, в туннеле эхом отдавался
неясный шум. В последнее время звуки в подземке были не такие, как раньше;
возникало ощущение, будто тут есть что-то большое и даже живое. Что-то дышащее.
Терпеть не могу ездить в метро по воскресеньям, в отсутствие
защиты, создаваемой толпой в час пик, но особого выбора нет, когда речь идет о
репетиции. По словам Минервы, церковь — единственное, что может заставить Лус
отсутствовать до середины дня.
Все станет гораздо легче, когда не нужно будет тайком
выводить Минерву из ее комнаты, но необходимо, чтобы она вошла в группу уже
сейчас. Беспробудное лежание в постели не исцелит ее. Она должна покидать эту
темную комнату, встречаться с новыми людьми и, что важнее всего, выплескивать с
песней то, что засело у нее в голове.
К этому моменту Мос, Захлер и я уже четыре раза репетировали
вместе, и теперь мы имели Б-секцию для большого риффа и еще две наполовину
сформированные песни. С каждым разом мы играли все лучше, но у нас
отсутствовала структура: стихи, рефрены для хорового исполнения и барабанщик. У
нас нет времени дожидаться, пока Мин полностью поправится. С каждым мгновеньем
события в мире вокруг все ускорялись.
Если не считать моего поезда, конечно. Десять минут прошло,
а его все не было. Я надеялась, что это не какая-то новая авария. Этим летом с
поездами метро постоянно случалось что-то странное. Незначительные
землетрясения, как сказали по ТВ, вызванные стабилизацией подстилающей породы.
Таково же было и официальное объяснение причин появления
черной воды в трубах. Власти твердили, что она неопасна, хотя и не знали точно,
что это такое, — вода слишком быстро испарялось, чтобы иметь возможность
провести исследования. Люди в основном пили бутылочную воду, конечно. Мама даже
ванну принимала из «Эвиана».
[28]
Я не очень-то верила всем этим
сообщениям, но в любом случае сегодня уж точно неподходящее время для
землетрясений. Помещение, где мы репетировали, было зарезервировано на мое имя,
оплачивалось моей кредитной карточкой — и без меня остальным в него не войти.
Если я опоздаю на Шестнадцатую улицу, репетиция не состоится.
Я достала свой сотовый и стала ждать сигнала; наконец
появилось дрожащее 7.58. Один час, чтобы добраться до Бруклина и обратно.
На экране все еще высвечивался последний номер, по которому
я звонила вчера вечером — номер Моса, — чтобы снова напомнить ему об этом
утре.
Чувствуя себя одинокой и взвинченной на пустой платформе, я
нажала соединение.
— Да? — ответил хриплый голос.
— Мос?
— Ммм… — раздраженно проворчал он. — Перл?
Дерьмо! Я что, опоздал?
— Нет, сейчас всего восемь.
— Ox! — Он поскреб голову с такой силой, что я
услышала это даже сквозь потрескивание сотовой связи. — Тогда в чем дело?
— Я еду в Бруклин, чтобы забрать Минерву. И подумала,
может, ты… захочешь присоединиться.
— В Бруклин?
Он произнес это таким тоном, словно я хотела затащить его в
Бомбей.
Нужно смириться. Вот уже две недели я пыталась наладить
контакт с Мосом, но он упорно сохранял дистанцию. Наверно, я все испортила во
время первой репетиции — когда сразу же разобрала большой рифф на части. Нужно
было продвигаться вперед медленно, оберегая то, что возникло между нами, когда
с неба упала «Страт». Вместо этого я решила ослепить его блеском своего
совершенства. Умница, Перл.
Наверно, восемь утра не самое подходящее время, чтобы
связывать порванную нить, но на протяжении двух секунд я воображала, что, может
быть, это утро — утро, когда мы станем настоящей группой, — чем-то
отличается от других.
Я продолжала говорить, стараясь, чтобы мои слова звучали
легко и весело.
— Да. Я не объясняла этого прежде, но это типа миссии
ниндзя — вытащить ее оттуда.
— Типа чего?
— Типа, требует ловкости. Ее родители зациклены
на… — Безумии? Похищении? — Ну, проще сказать, мне может понадобиться
твоя помощь.
До сих пор я мало рассказывала о Мин, если не считать того,
какая разносторонняя она певица. Это не помешает — если Мос освоится с ее
странностями до того, как она встретится с остальными. И это просто приятно —
ехать туда не одной, даже если он подождет снаружи, пока я буду выводить ее.
— Послушай… ммм… Перл… — забормотал он. — Я
только что проснулся.
— Я, типа, так и поняла. Но я на F-станции, прямо рядом
с твоим домом. Тебе хватит пяти минут, чтобы спуститься сюда.
Лишь потрескивание в ухе; ветерок шевелил газеты на рельсах.
Я вздохнула.
— Послушай, это не так уж важно. Извини, что разбудила.
— Все в порядке. Мой будильник вот-вот зазвонит.
Встретимся в девять.
— Да. Тебе понравится Минерва. А барабанщица! Это будет
фудивительно, правда?
— Конечно.
Я почувствовала, что нужно сказать что-то еще, что-то такое,
что хорошенько встряхнуло бы его в связи с нашей первой настоящей репетицией.
— Не забудь свою «Страт».
— Она не моя, но да. Ладно, до скорого.
Щелчок.
Я сунула телефон в карман и испустила вздох сквозь стиснутые
зубы. После второй репетиции я позволила ему взять «Стратокастер» домой, но это
ничего не изменило между нами. Я по-прежнему оставалась Боссом Перл.
Газеты на рельсах снова зашевелились, одна беспокойно
перевернулась. Я почувствовала, как под ногами зарокотала платформа, и внутри
все сжалось. Этот звук постепенно перерастал в рев, выдавливая из головы все
мысли, грохоча с такой силой, как будто что-то огромное должно было вот-вот
вырваться из туннеля и порушить все мои планы.
Однако это оказался всего лишь поезд.
За прошедшие две недели обстановка в квартале Минервы стала
еще хуже. Груды мусора все росли, превращаясь в настоящие горы, истекающие
мерзостью. Отчасти похоже на то, что происходит со снегом: соберите его в груды
и дождитесь, пока солнце растопит их.
