Я могла сбежать. Я была так же быстра и сильна, как
они, — в конце концов, могла одним ударом вдребезги расколотить дверь
спальни. Ангелы были очень заняты — защищали тысячу свидетелей, ловили Астора
Михаэлса, убивали монстра, которого я вызвала (хоп! — и пожалуйста). В
этих условиях исчезнуть было проще простого.
Однако это означало бы бросить Моса и остальных, а мы теперь
действительно стали группой. Я не могла допустить, чтобы их увезли без меня, ну
и позволила ангелам уколоть себя их тупой иглой…
Очнулась я, когда мы пересекали реку в Нью-Джерси. Меня
заперли в комнате, представляющей собой нечто среднее между дешевым отелем и
психиатрической больницей. Заняться было нечем, только смотреть по ТВ, как мир
распадается на части.
Вонючие ангелы.
— Мы заинтересованы в тебе, Минерва.
— Правда, Кэл? — Я захлопала ресницами. Он был
симпатичный — в милой, хотя и скучной манере — и говорил с клевым акцентом
южанина. Не такой аппетитный, как Мосси, конечно, но мне нравилось, как Кэл
краснеет, когда с ним кокетничаешь. — Тогда почему бы вам не выпустить
меня отсюда? Вряд ли я опасна, в конце концов.
Он сощурился. Кэл не носил солнцезащитных очков — в отличие
от других ангелов. Конечно, все они были инфицированы и оставались в здравом
уме только благодаря своим таблеткам. У них здесь своя крупная фабрика по
производству этих таблеток. Никаких черепов или распятий на стенах — все по
науке.
Однако Кэл был другой. Он не нуждался в таблетках и пах
очень похоже на Астора Михаэлса. Оба выродки от природы.
— Мы не можем тебя отпустить, потому что не понимаем,
что ты собой представляешь, — сказала подружка Кэла.
Я бросила на нее сердитый взгляд. Ее звали Ласи, и это она
всадила иглу в шею Мосси.
— Но я исцелилась. Это же видно невооруженным глазом.
Они пытались «кормить» и меня своими вонючими ангельскими
таблетками, но я отказалась. Сейчас мне хватало одного чеснока.
Кэл поскреб голову.
— Да, ты уже рассказывала нам об этой женщине с ее
эзотерикой. Мы проверяем ее.
— Будьте поласковее с Лус, — предупредила
я. — Она многое умеет.
— Мы тоже многое умеем, — сказал он.
Ласи повела себя как настоящая командирша — руки в боки,
голос решительный и громкий.
— Мы здесь уже не одно столетие, излечили столько
инфернов, сколько Лус и не снилось. Ей, может, и известно несколько народных
средств, но Дозор все это уже давно перевел на научную основу.
— Научную, говоришь? — Я провела пальцем по шее, и
Кэл тут же задергался, — Тогда кто я такая?
Ласи нахмурилась.
— Ты — нечто странное, причудливое.
— Мы уже какое-то время наблюдали за Астором
Михаэлсом, — сказал Кэл. — Нам было известно, что он распространяет
паразита, но вся эта история с пением… Она застала нас врасплох.
Я не стала распространяться, насколько меня застал врасплох
червь. Я всегда чувствовала, как он грохочет, когда мы играем, но никогда не
думала, что он нанесет визит.
Даже легкий гул заставлял меня сейчас нервничать. Вонючие
подземные монстры.
— Почему бы вам не расспросить об этом самого Астора
Михаэлса?
— Он понимает не больше нас, — ответила
Ласи. — Он просто продюсер звукозаписи, старающийся найти очередное
явление века. Он обладает иммунитетом к худшим проявлениям воздействия
паразита, но это случается чаще, чем ты думаешь.
— Я сам носитель.
Кэл улыбнулся с оттенком гордости. Он уже приходил ко мне и
рассказывал, что обладает естественным иммунитетом и что еще до кризиса стал
таким всем из себя крутым охотником на вампиров. Теперь он работал на службу,
называющуюся Ночной Дозор, которой руководил кто-то, называемый Ночной Мэр.
Жуть!
Я снова захлопала ресницами.
— Значит, ты способен на такие же трюки, как Астор
Михаэле, Кэл? Ты такой же плохой?
— Нет. — Он сглотнул; Ласи бросила на него
взгляд. — Ну, не в таком масштабе и никогда намеренно…
— Ты инфицировал ее?
Я кивнула на Ласи. Сквозь прутья решетки на моем окне я
однажды видела, как они целовались.
— Нет, — ответил он сдавленно. — Это сделал
мой кот.
— Твой кот? — Я удивленно уставилась на
него. — Коты на это способны?
— Животные семейства кошачьих — главные переносчики
инфекции. Паразит столетиями прятался в популяции живущих глубоко под землей
крыс, и только черви выгнали их на поверхность…
Пока явно чокнутый на паразитах Кэл продолжал свою лекцию,
что ему нравилось делать, я вспоминала то, что было до начала моей болезни.
Когда на улицах разразился кризис санитарии, Зомби начал все больше времени пропадать
снаружи. И каждую ночь он возвращался домой и спал у меня на груди, дыша
кошачьим кормом мне в лицо.
Значит, вот как я заразилась? От Зомби?
Значит, Марк не был таким уж грязным подонком. Не он заразил
меня; я передала эту гадость ему…
— Боже мой… — прошептала я. Интересно, где Зомби
сейчас? Я всегда оставляла окно открытым, чтобы он мог прошвырнуться к своим
маленьким друзьям, но, судя по ТВ, в Манхэттене сейчас очень скверно. Весь
остров блокирован службой национальной безопасности, типа, они таким образом
рассчитывали помешать паразиту распространяться.
Кал объяснил мне, насколько умен паразит: он делает
инфицированных людей сексуально озабоченными и голодными, подталкивает их
кусаться — все, что угодно, лишь бы распространять свои споры, — заставляет
презирать все, что прежде они любили. Вот почему я выкинула Марка, и своих
кукол, и свою музыку; вот почему Мос расколошматил «Стратокастер». Проклятие —
так это называет Кэл — подталкивает зараженных людей убегать из дома в соседний
город, потом в следующий…
Понадобится совсем немного времени, чтобы эта штука
распространилась на весь мир.
Сейчас во многих больших городах полномасштабные беспорядки,
по улицам бегают жаждущие крови маньяки, делая мерзкие вещи, — и не все
они инфицированы, можно уверенно сказать. Школы закрываются, дороги забиты
беженцами, и президент продолжает разражаться речами, призывая всех молиться.
Истинная правда.
Однако в новостях никогда не говорилось о запасах кошачьей
еды; по крайней мере, я такого не видела. Так что теперь ест Зомби? Он вроде
как не возражал против птиц и мышеи, но потом его всегда ими рвало.
— Вообще-то, — заговорила Ласи, заметив, что я не
слушаю, — нас на самом деле не интересует, как ты заболела или как твоя
приятельница-знахарка исцелила тебя. Все дело в твоих песнях.
Я улыбнулась.
— Они заставляют землю громыхать. Хочешь, спою одну для
вас?
