Курт оскалил зубы в усмешке и окинул комнату красноречивым взглядом. Вокруг, при желании, можно было расставить десятки камер, которые фиксировали бы каждое движение посетителя. Но выяснять это сейчас было не время. Он все сказал. Если у “маргинального медика”, среди всевозможных имплантантов, завалялась хотя бы парочка нормальных извилин, эти записи не попадут за порог бронированной двери на первом этаже. В противном случае Курту, видимо, придется посетить это заведение вторично. Ну а пока…
— Как долго это продлится? — спросил он, кивнув на Джейн.
— Не менее суток. Пока опухоль не спадет. — Безволосый пожал плечами. — Это может продлиться и дольше, но спешить, судя по всему, вам некуда? Часов через восемь проведем повторное сканирование, потом включим фазоинжектор — чтобы восстановить поврежденный участок. Времени у нас предостаточно, так ведь?
Волк устало кивнул. Спешить им и впрямь было некуда. Лишь сейчас, услышав, как долго придется ждать, он понял, как сильно устал за эту долгую ночь. Ему хотелось есть и спать, причем было крайне непросто определить, чего больше.
— Вы никого больше не ждете? — спросил он.
— Нет, ни в коем случае. — Безволосый хохотнул. — Специфика этой работы в том, что мы, как правило, обслуживаем эксклюзивно. Индивидуальный подход к любому клиенту, которому уделяется все внимание…
— Тогда, пожалуй, сосредоточьтесь на ней. А я, наверное, вздремну…
— Может, хочешь есть?
Курт смерил его подозрительным взглядом.
— Пожалуй, — кивнул он. — Что у вас есть?
— Выбор небогат, однако желудок набить сгодится. — Безволосый зашаркал прочь от койки с колесиками и громоздкого аппарата. Там, у дальней стены, обнаружился вместительный холодильник с прозрачной дверцей. — Так, что же мы имеем? — Доктор распахнул дверцу и начал изучать содержимое.
Первыми волк заметил несколько биомеханических имплантантов, из которых торчали какие-то трубки и проводки. Далее — три контейнера из светоотражающего материала с красными крестами на крышках. Внутри лежало нечто округлое, и Курту стало немного не по себе. Он хотел было отказаться от угощения, заявив, что его неправильно поняли, как вдруг доктор выпрямился с победным смешком.
В руках он держал три запечатанных пластиковых пакета.
— Тушеная свинина и овощи. Годится?
Курт, чувствуя смутные сомнения, медленно кивнул. Он понимал, что не стоило бы употреблять продукты, взятые из такого холодильника и таких рук, однако стоило ему увидеть еду, как в желудке засосало.
— Тогда пошли.
Доктор зашаркал в противоположном направлении. Там, в закутке, оказалось что-то вроде кухни — стол, раковина, ультрамикроволновка. И даже головизор. Безволосый сунул все три пакета в микроволновку, хлопнул дверцей и ввел программу. Табло начало отсчет — две минуты.
Курт уселся за стол, свесил ноги с табурета. Такие, как он знал, стоят в барах и других заведениях, оборудованных высокими стойками. Но тут Курт возвышался над белой пластиковой столешницей, будто мохнатое изваяние. Капюшон, позабытый, болтался на спине. Он успел порядком надоесть, однако присутствие безволосого, честно признаться, интуитивно беспокоило. И все же волк помимо воли испытывал симпатию к этому человеку — он вылечит его сестру (или, по крайней мере, попытается…).
Доктор тем временем извлекал из шкафчика столовые принадлежности на одного — тарелку, стакан, нож, вилку. Все это он размещал перед Куртом. Тот был так удивлен, что, наверное, ничуть не удивился, глотни безволосый машинного масла из большой канистры…
Микроволновка, пискнув, потушила фонарик. Доктор распахнул дверцу и достал пакеты. Курт внимательно следил, как он берет нож и вскрывает упаковку по специальному шву. Стоило лезвию проделать первый разрез, как в ноздри Курта ударил сочный мясной аромат. Безволосый резал неторопливо, будто проводил сложную хирургическую операцию. Не выдержав, Курт выхватил у него пакет, разорвал когтями, вывалил содержимое на тарелку и принялся за еду. Он все еще сомневался, однако ничего не мог с собой поделать.
Пустой желудок требовал немедленного насыщения. Сегодня он потратил слишком много калорий, и, если не пополнить их запас, последствия могли оказаться плачевными.
Доктор с умилением следил за процессом.
Волк поглощал еду жадно и быстро, но не забывал про приличия — в правой лапе сжимал нож, в левой — вилку. В убежище щенков сызмальства обучали столовому этикету. Курт догадывался, что это, по представлениям старейшины, было призвано усмирить диких предков в душах членов стаи, а также напомнить, что в них гораздо больше человеческого, нежели звериного.
Выпотрошив упаковку, Курт принялся за другую. И закусил овощами. Он чувствовал, как приятное тепло разливается по телу. Думать о том, что, возможно, он собственноручно накачал себя какой-нибудь гадостью, не хотелось.
Безусловно, два живых волка (вернее, на данный момент — полтора) были весьма заманчивым кушем для любого коммерсанта, не говоря о “маргинальных медиках”. Тем не менее природная способность чуять опасность, заглушенная теплой тяжестью в желудке, сосредоточенно молчала. Впрочем, для сомнений было уже поздновато.
Сыто рыгнув, Курт исподлобья воззрился на доктора.
Тот, с хрустом свернув голову пластмассовой бутылке, налил пузырящуюся жидкость в стакан. Поглядев на этот сосуд пару секунд, волк протянул лапу и опрокинул содержимое в раскрытую пасть.
В живом состоянии за него, нужно полагать, можно выручить много больше, нежели за мертвого.
Вот только мысль эта почему-то не успокаивала.
— Где тут можно прилечь? — спросил он, оглядываясь.
— Идем.
Безволосый встал и поманил за собой. Курт сполз с табурета, словно какой-нибудь упитанный моллюск. Доктор ковылял в угол помещения, который был отгорожен от остального пространства полупрозрачной занавеской. Там на расстоянии метра друг от друга стояли три кровати, застеленные белоснежными простынями.
— Для выздоравливающих, — пояснил безволосый. — Пока не смогут уйти на своих двоих… Или пока легавые не махнут на них рукой.
Волк приподнял мохнатую бровь. Доктор кивнул, усмехнувшись.
— Я ведь говорил, что вы далеко не уникальны. Ладно, ложись. — Он вышел и задернул за собой занавеску. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — буркнул Курт.
Его сестра лежала неподалеку, в нескольких метрах. Разноцветные огни по-прежнему мерцали над ее головой. Цвета сменялись, казалось, без всякой последовательности.
Курт задался было вопросом, что она видит, — там, во тьме за сомкнутыми веками. Но, как оказалось, для подобных изысканий разум волка слишком устал. Сегодняшняя ночь, вероятно, была самой длинной в его жизни.
Он разделся и лег на койку, предварительно убедившись, что она не снабжена ремнями, цепями или другими средствами фиксации неподвижного тела.
