Дверь, тихо щелкнув, распахнулась — наружу. Ее толщина составляла контраст с относительно скромными размерами и наводила на мысль о банковском хранилище. Курт, пригнувшись, чтобы не удариться головой о притолоку, вошел внутрь.
Вспыхнул свет.
Комната была небольшой, всего пять-шесть квадратных метров. Спрятанные где-то фотоэлементы, по всей видимости, обнаружили присутствие волка, потому что следом за лампами начали оживать и другие предметы. Одну из стен полностью закрывали мониторы. Вспыхивая один за другим, они подставляли взгляду Курта лестницу, тамбур, различные ракурсы палаты, а также некие другие помещения, расположенные, видимо, на третьем этаже. У другой стены, на металлическом столе, стояли четыре компьютерных терминала. Немного левее находились динамики, два микрофона и распахнутое оконце комнатного лифта, где Курт не без удивления обнаружил свои пистолеты. У той же стены располагался щит с ровными рядами каких-то тумблеров.
Эдакая “комната страха”.
Почесав затылок, Курт подошел к терминалам. Он все еще хотел выбраться наружу, но как это сделать, не представлял. В тамбуре не было ни запоров, ни простых ручек. Не приходилось сомневаться, что управление всеми замками осуществляется отсюда, из этой комнатушки, до верху забитой электроникой и приборами слежения. Однако, если открыть двери более-менее просто, то каким образом они закрываются? Задав себе этот вопрос, Курт тут же на него и ответил: безволосый не мог сидеть здесь безвылазно. Ему также приходилось куда-то выходить.
Руководствуясь этими соображениями, волк подошел к щиту с тумблерами. Как он и надеялся, возле двух из них обнаружились пояснительные надписи: “Дверь № 1” и “Дверь № 2”. Сделанные крупным шрифтом, они заметно отличались от других. Непосредственно же под ними — о чудо! — были вмонтированы два таймера.
Курту не составило особого труда разобраться в принципе системы. “№ 1” могла открыться минимум на пять секунд позже “№ 2”, поскольку таймерам это было навязано программным путем.
Мгновение поколебавшись, волк сграбастал из форточки оба пистолета. Он понятия не имел, придется ли ими воспользоваться, однако оставлять их в клинике совершенно не хотелось. В конце концов, решил он, их можно вручить часовому, сменившему Мамота, в знак доброй воли. Курт сунул стволы за пояс и вновь сосредоточился на таймерах.
Убедившись, что все сделал правильно, он выскочил за дверь, притворил ее за собой и большими шагами направился к лестнице. Ему пришлось приложить немалое волевое усилие, чтобы не обернуться на самом пороге. Еще вернусь, говорил он себе. Но это очень смахивало на аутотренинг: не поможет, если не хочешь.
Дальше пошло легче. Оказавшись на площадке, он прыжками спустился к “Двери № 2”. Это произошло на полминуты ранее назначенного срока, а потому пришлось ждать, разглядывая холодную металлическую плиту. Наконец запоры щелкнули. Курт проскользнул в тамбур, закрыл дверь и вновь принялся ждать.
Через пять секунд внутренняя дверь закрылась на замок. Еще через пять — открылась внешняя. Уже у порога Курт вспомнил об откинутом капюшоне. Какой-то час, проведенный в компании безволосого в обстановке пугающей откровенности, сказался на бдительности весьма пагубным образом. Еще два-три шага и пришлось бы спешно ликвидировать всякого, кто обратил бы внимание на вервольфа у подъезда подпольной больницы.
Поглядывая из тени капюшона, он переступил порог. Яркий свет ударил в лицо, ослепив непривычные к такой атаке глаза. Зрительные нервы волка впервые в жизни воспринимали свет, просачивавшийся сквозь купол. Он был тусклый, мутно-желтый, но и его хватило, чтобы Курт стал слепым, как новорожденный щенок. Сколько раз он представлял себе в мечтах, каким станет первый рассвет в его жизни (как правило, эти мечтания возносили его на один из верхних ярусов, откуда можно было наблюдать, как восходящее солнце покрывает позолотой крыши Гетто), но никогда не думал, что он будет таким — ярким и беспощадным, как раскаленное лезвие.
Наконец, проморгавшись, он с изрядным трудом восстановил визуальную целостность мира. По противоположной стороне улицы и впрямь шел человек, с подозрением косившийся на Курта. Это был молодой парень с взлохмаченной шевелюрой и штормящей походкой. Несомненно, он и подумать не мог, что от верной гибели его спас невзрачный капюшон, нахлобученный на голову Курта. Предположить такое было непросто.
Замки “Двери № 1” клацнули, и запоры встали в пазы. Курт для проформы ухватился когтями за край, не уловив при этом ни малейшего колебания. Только сейчас он понял, что запер за собой последнюю дверь — как в буквальном, так и в переносном смысле. На мгновение его охватил панический страх. Он с тревогой подумал о сестре, оставшейся за этими дверьми, абсолютно беспомощной и беззащитной. Может, надо было оставить деньги, подумал он. Доктор мог решить, что волк сбежал, не расплатившись, и потому не имеет смысла продолжать лечение.
Но, поразмыслив, Курт заставил себя успокоиться. Безволосый не посмеет предпринять ничего такого, вряд ли он так быстро забудет волка. Подпольная клиника более походит на компактную крепость, поэтому внутри вполне безопасно. Когда Джейн окрепнет, она сможет сама о себе позаботиться (даже если, что маловероятно, за ней никто не придет).
Убедив себя во всем вышеперечисленном, Курт тем не менее не почувствовал душевного спокойствия. Он шагал по улице, внимательно оглядываясь по сторонам, а в душе его росло нехорошее предчувствие. Собственно, чего-то хорошего (принимая в расчет ситуацию) ждать было глупо, и все-таки волка терзало что-то другое.
Впервые в жизни Курт возвращался в убежище с таким тяжелым сердцем.
Кварталы Запретного города один за другим оставались позади. Курт шел к центральному Улью, благо заблудиться в мегаполисе, невзирая на масштабы, было невозможно. Стоило поднять голову, как на горизонте вырастала огромная колонна, подпирающая полусферический купол. При солнечном свете, — каким бы тусклым тот ни казался, — Улей выглядел и вполовину не так впечатляюще, как безлунной ночью: усталый колосс, подавляющий городской ландшафт железобетонной тушей.
Поэтому волк глядел преимущественно под ноги и по сторонам. Разгоралось утро, а людей на улицах все не было. Машины тоже проезжали нечасто — раз в несколько минут. Все это Курта крайне удивляло. По его представлениям, стоило солнцу вступить в свои права, как безволосые прыгали из своих коек, дабы побыстрее добраться до рабочих мест. Но, по здравом размышлении, Курт решил, что Запретный город не относится к числу так называемых “спальных районов”. Основная активность происходила здесь за неприметными фасадами с тонированными стеклами и крепкими дверями. Поэтому торопиться местным жителям было особенно некуда — когда стемнеет, клиенты придут сюда сами (и принесут больных родственников.)
Продолжая поглядывать в сторону Улья, волк пришел к выводу, что серая громада не приблизилась ни на сантиметр. Естественно, это был простой обман зрения, и все-таки он позволял разглядеть очевидную истину. На то, чтобы добраться до убежища на своих двоих, могло уйти несколько часов. А медлить сейчас явно не стоило.
