Но это не приносило облегчения, ему уже ничто не могло принести облегчения. Кроме мести.
Углубившись в трущобы, он по привычке натянул на голову капюшон. Вид унылых зданий его больше не забавлял. Солнечный свет ассоциировался с кровью и болью. Отражаясь в разбитых стеклах окон, он резал непривычные к нему глаза. Мелкий мусор летел из-под подошв.
Купол нависал над головой, подпираемый колоннами Ульев. Волк непроизвольно обернулся, бросил взгляд на ярусы. Теперь он их ненавидел. Нет, он по-прежнему стремился туда, но теперь уже с другой, куда более весомой целью. Перед нею отступило все, о чем он мечтал прежде, — роскошь, зрелища, удобства и развлечения…
Курт бежал через “буферную зону”, уж в который раз подряд.
Ветер свистел в ушах, забивался под капюшон. Курт не оборачивался и не прислушивался. Порой взгляд его ловил отдаленное движение, и все же волк не предпринимал ничего, чтобы избежать столкновения. Отныне ему нечего бояться. За исключением, пожалуй, одного, но туда он и спешил.
Один раз ему все-таки заступили дорогу, судя по всему, без умысла. Из подворотни, с которой Курт как раз поравнялся, показались четверо. Молодые люди, одетые весьма посредственно. Без оружия. Судя по походке, а также по громким голосам, они понятия не имели, что им угрожает. Появление Курта стало для них таким же сюрпризом, как и для него самого, и это уберегло их от гибели.
Волк среагировал молниеносно. Он мощно оттолкнулся от земли, взлетел в воздух, но уже на лету понял, что немного не рассчитал расстояние — безволосых ему не перепрыгнуть. Парень, шедший впереди, громко вскрикнул, когда из-за угла на него вылетела здоровенная тень. Разумеется, он ничего не успел предпринять, когда Курт оттолкнулся ногами от его худых плеч, получив тем самым необходимое ускорение. Миг спустя он приземлился, и левая нога бросила тело вперед.
Безволосые замерли, глядя с разинутыми ртами на удалявшуюся фигуру.
Курт бежал дальше. “Спорные территории” будто вымерли — вокруг не было ни души. Стояла мертвая тишина, нарушаемая разве что далеким шумом Гетто. Это о бетонный берег бил океан, каждую секунду наполнявшийся на пару литров. В монолитном “ложе” уже показались первые трещины. Необъятные Ульи казались вечными и все же такими не были. Очень скоро океан напомнит об этом.
Показались “веселые кварталы”. Курт преодолел один из них, постепенно замедляя шаг, чтобы не сбить дыхание. Как и недавно, тут по-прежнему царило запустение: аборигены попрятались по норам, двери и ставни надежно закрыты. “Веселые кварталы” набирались сил.
Когда волк вышел на бульвар, дыхание его было спокойным и размеренным, как у спящего ребенка. Оживление здесь заметно спало — большинство безволосых, нужно полагать, добрались до рабочих мест. Курт внимательно поглядывал по сторонам, выискивая легавых и патрули частной охраны. Его куртка, как оказалось при ярком дневном свете, по-прежнему носила следы недавнего безумия. Здесь не помешали бы вода и хорошее моющее средство, однако у Курта не было ни того, ни другого…
Он вышел к проезжей части и встал чуть поодаль от светофора и “зебры”. Нельзя было терять драгоценное время. От дурных предчувствий его почти лихорадило. Не имело смысла ждать и осторожничать.
Курт вытянул руку, мысленно пообещав себе, что сядет в любую машину, которая остановится рядом.
Этой машиной оказался “форд” с конструктом-ИскИном.
Дверь, шипя, отъехала в сторону. Волк залез внутрь и сел на широкое сиденье, покрытое хрустящей полиэтиленовой пленкой. Этот салон был куда просторней, нежели в злополучной “тойоте”. Кроме того, тут было чище, и, что немаловажно, лучше пахло (освежителями воздуха, но это не шло ни в какое сравнение с “тойотой”). Сиденья водителя и пассажира отсутствовали. Вместо них у окон тянулись сиденья, образовывавшие перевернутую букву “П”. Руль, педали и коробка передач (как все прочие милые водительские мелочи) отсутствовали в принципе. Вместо них у лобового стекла стоял терминал, надежно прикрепленный к полу и изысканно декорированный листовой сталью. Он был оборудован голопроектором, монитором и приемо-передающим устройством, посредством которого такси ежесекундно поддерживало контакт по Сети с центральным компьютером.
Не успел Курт рассмотреть эти подробности, как ожил терминал.
Дверь плавно встала на место. Следом голопроектор исторг струю иллюзорных красок. Пару секунд образы плыли и смешивались, пока не приняли вид жизнерадостного молодого человека, более похожего на манекен.
Пластмассовые губы растянулись в дурацкой улыбке. Улыбающийся моллюск, да и только.
— Доброе утро! Компания “Ферст Электрик Такси” очень рада тому, что вы решили доверить свою транспортировку именно нам. Мы ценим ваше доверие и смеем заверить, что…
— Серебряная, тридцать восемь, А, — прервал его Курт, у которого от вязкой словесной патоки зачесались уши.
Он и в обычное-то время не расположен был выслушивать подобный бред, а сейчас, пожалуй, был самый что ни на есть неподходящий момент за всю его жизнь. В устах конструкта даже обычное “вы” звучало с заглавной буквы.
Услышав адрес, конструкт переменился в лице. Стеклянные глаза уставились на пассажира, а уголки губ синхронно опустились вниз. Это, как показалось Курту, роднило его с предыдущим водителем. Оставалось только надеяться, что не придется выслушать рассказ про роботизированных потрошителей.
— Вы уверены? — осторожно поинтересовалась голограмма.
— Я же сказал! — рявкнул Курт. — К чему переспрашивать?
В голосе конструкта зазвучали обиженные нотки:
— “Ферст Электрик Такси” всегда было озабочено безопасностью клиентов. Беру на себя смелость предупредить, что названный вами адрес расположен в очень неблагополучном месте, пользующемся дурной репутацией. Респектабельный господин наверняка не хочет угодить в неприятности, так ведь?
Услышав про “респектабельного господина”, Курт поглядел на свою грязную куртку и потертые джинсы. Это уже чересчур. Над ним явно издевались.
— Везите, куда сказано. А не то я пересяду в другое такси.
— Хорошо, к чему так волноваться? — Конструкт нацепил дежурную улыбку. Мотор заурчал, “форд” тронулся с места. — Желание клиента — закон. Какую музыку предпочитаете? Может быть, конкретную станцию?
— Никакую. Рули быстрее!
Курт беспокойно заерзал на кресле. Они поехали, но ему казалось, что “форд” еле ползет. Внутренний хронометр отсчитывал время — беспощадно и неумолимо. Каждая секунда гулко капала в бесконечность.
— Мы движемся с оптимальной скоростью, — назидательно выдал конструкт, — которая составляет пятьдесят пять километров в час. Для данного района в это время суток установлена именно такая скорость.
Курт возмущенно кивнул за окно:
— Ты что, совсем ослеп? ВСЕ едут быстрее!
— Верно, однако это ИХ проблемы. К Вашему сведению, я запрограммирован на соблюдение существующих правил. Если Вам стало известно, что данные правила претерпели изменение в последние секунды, советую Вам связаться с моим начальством. И все-таки, насколько я вижу, мой пеленг по-прежнему рекомендует придерживаться такой скорости. Следовательно, постовые компьютеры также не располагают Вашей информацией…
