Курт двигался следом, сжав кулаки и челюсти.
Он изо всех сил старался не прибавлять шага. Еще слишком рано, твердил он себе. Остынь, погоди… Сейчас следовало оглядеться, разузнать, где же, в сущности, он обретается. Если бы даже волку удалось совершить безошибочный прыжок, отобрать пульт управления и прикончить троих безволосых, этого было недостаточно. Ему еще требовалось выбраться наружу и совершить побег, но КУДА и ОТКУДА?
В одном Курт был уверен — Ульями тут и не пахло. Волка убедили в этом скорее грязные каменные ступени, чем слова Тарана. Ни в одном Улье таких отродясь не бывало, разве что какой-нибудь экстравагантный богач решился воссоздать на собственном ярусе обстановку Клоповника “каков он есть”, заменив ради этого привычную роскошь безумно дорогими бутафорскими развалинами — результатами усердных стараний десятков декораторов… Нет, в Ульях даже на технических уровнях все блистало чистотой…
Подумав об этом, Курт вспомнил убежище. Волчье сердце в который раз превратилось в холодный, мертвый осколок льда. Там уже не могло остаться места для света, цветов и детского смеха.
Таран, пятясь, опережал пленника на несколько ступеней. Вскоре помощники распахнули очередную дверь, и лестницу затопил яркий свет. Курту резануло по глазам, он крепко зажмурился, но, не останавливаясь, продолжал подъем.
Он отлично ориентировался и с закрытыми глазами. Для того чтобы без ошибок переступать с одной ступени на следующую, ему вовсе не требовалось смотреть себе под ноги. Он слышал, как впереди сопят Таран и оба подручных, как они ступают по грязным камням и, шаркая подошвами, переходят металлический порог. Еще волк слышал, как на лестницу, скользя по ступеням, льются звуки внешнего мира. Там были голоса, шаги, звон и какие-то странные стуки. Дневной свет Курт ощущал кожей.
За одну ступень до порога он медленно приоткрыл глаза. Порог и впрямь был металлическим, как и широченная дверь с массивными замками. Всего волк насчитал девятнадцать ступеней. Двадцатой служил порог. Не так и много, но и не мало.
Курт с детства привык к длинным, утомительным подъемам и спускам в лестничной шахте. Там, глубоко под землей, он был дома. Здесь он был в узилище, но от поверхности его отделяли считанные метры…
Таран с подручными поджидали его, остановившись в нескольких метрах от двери. Хэнк успел снять блестящую цепочку, и теперь она демонстративно свисала из здоровенного кулака. От Курта, разумеется, это не укрылось. Он переступил порог, не переставая щуриться, — солнечный свет по-прежнему резал глаза. Это наводило волка на некоторые сомнения по поводу того, какое вообще сейчас время суток и солнечный ли это свет…
Звуки и запахи, в отличие от зрения, успели образовать не в пример более цельную картину. Там было большое пространство; и стены, от которых, словно мячики, отскакивали гулкие звуки; и мускусный запах пота; и шорох ног по песку; и запах жареного мяса, от которого у волка сразу же свело желудок…
Он наконец широко открыл глаза и посмотрел вокруг.
Увиденное не впечатляло. Со всех четырех сторон высились серые стены. Массивное здание было замкнуто само на себя, словно змея, вцепившаяся в собственный хвост. Четыре этажа, пустой и безликий архитектурный портрет. Плиты бетона соседствовали с каменной кладкой, разномастными кирпичами и даже деревом. Общее впечатление создавалось такое, будто возведение этого “шедевра” доверили ребенку-великану, страдающему синдромом Дауна. Он строил квадратный замок наподобие того, как обычный ребенок строил бы дом из пластмассовых кубиков.
Тем не менее внутренний двор был весьма просторным. Между третьим и четвертым этажом протянулась маскировочная сетка. Она накрывала почти весь двор целиком, оставляя лишь несколько прорех по краям. Такими сетями военные накрывают боевую технику и командные пункты. Зеленая, вероятно, уже давно успела выйти из моды, как и зеленые насаждения на большей части планеты. На смену ей пришло другое — пустыня, тайга, унылый урбанистический пейзаж. Последний, естественно, был серо-черного цвета. Такой оказалась и маскировочная сеть.
Кое-где на ней лежали какие-то палки, мусор, камни и металлические части неизвестных машин. Приглядевшись, волк заметил, что сетка почти не провисала в тех местах, где ей было положено клониться к земле. Металлический лом и камни, вероятно, представляли собой искусные подделки — пенопласт и дерево, выкрашенные под металл. Бутафорский мусор был разбросан по сети в нарочитом беспорядке, наверное, чтобы создать видимость заброшенного двора.
Чем больше Курт думал об этом, тем яснее понимал, что сбежать из этого места и впрямь будет непросто. Тюремщики, похоже, постарались предусмотреть практически все.
В дальней стене были расположены ворота: широкие, довольно приземистые створки. Это была тусклая листовая сталь (а может, кое-что покрепче), сбитая толстыми заклепками. Массивные петли крепили конструкцию к бетонной арке. Не было заметно ни дверей, ни смотровых окошек. Створки надежно прилегали к мощным косякам. Чтобы выбить ЭТИ ворота, подумал Волк, нужен хороший бульдозер…
Напротив и чуть правее от двери подвала виднелись два подъезда. Двери также были металлическими и весьма прочными на вид. Окна первого этажа были закрыты толстыми решетками. Рассмотреть, что находилось за ними, было невозможно.
Курт поднял глаза выше. Как он и думал вначале, это действительно был солнечный свет. Он беспрепятственно проникал в прорехи сети и ложился на землю светлыми пятнами, которые густо чередовались с тенями от серых тряпичных лоскутков и поддельного мусора.
Раскаленное светило клонилось к горизонту. Это был отнюдь не рассвет — Курт, хотя и был под дневным небом всего единожды в жизни, без труда узнал разницу.
На этот раз солнце было темно-красным, большим и зловещим. Казалось, оно прибавило в объеме и массе, напитавшись венозной крови. Вокруг же ползли чуть более светлые разводы. А еще дальше небо полыхало огненно-кровавым заревом.
Насколько волк понимал, сейчас стоял ранний вечер — около пяти или шести часов.
Вряд ли это был следующий — в его понимании — день. Он просто не мог проспать больше суток, не почувствовав этого. Вероятно, со времени потасовки в гараже прошли считанные часы.
А впрочем…
Курт вышел во двор, сделал пару шагов. Двор был щедро посыпан песком — крупным и желтым. Песчинки тихо шуршали под голыми ступнями. Песок был ощутимо теплее, нежели пол в холодной камере, что уже было приятно.
Курт невольно потянулся. Здесь вообще было теплее.
Затем взгляд его устремился в ту сторону, откуда долетали необычные звуки — стук, лязг и звон. Вообще-то сейчас их не было. Во дворе царила тишина, прерываемая лишь тяжелым, усталым дыханием. Дышали безволосые, человек двенадцать. Они были разбиты на пары и, судя по блестевшим от пота полуобнаженным телам, трудились тут уже долго. В следующее мгновение волк заметил деревянные предметы, напоминавшие различное холодное оружие: мечи, трезубцы, пики, топоры. Лишь щиты походили на настоящие — прочные, окованные металлом, — такие не стыдно применить и в настоящем бою.
