...А за Большим Гетто — Блэйз жадно таращился в иллюминатор — стояли баррио. Жилые районы аборигенов. Место, где эти жадные ханжи держали жен и детишек; куда отправлялись после напряженного офисного дня на постой. В баррио нет ни показной суеты, ни высотных шпилей из стекла и бетона. Сплошь колонны и просторные особняки. Таким образом, эти кварталы утратили какое-либо сходство с архитектурно-социальным явлением, от которого позаимствовали название — латиноамериканскими трущобами. Баррио раскинулись на дальней стороне залива, никак не соприкасаясь с Гетто. Белоснежные колонны окружали заборы и многочисленная охрана. Космические волки знали, что, как бы хорошо к ним ни относились, туда хода нет.
Все эти сведения Громобой почерпнул из отчета, заботливо подготовленного ИскИном.
«Versus» падал на бетон, подталкиваемый собственной реактивной тягой и хищной лапой гравитации.
Вот за хребтом небоскребов скрылось Гетто, а за ним и баррио.
— Борт «Versus», высылаем навигационный луч. Удачной посадки.
Спасибо, — ответила Кэт.
Один из дисплеев транслировал изображение инфракрасного спектра. Датчик видел, как от земли протянулся узкий, непогрешимо ровный лазерный импульс. Луч поймал вектор корабля и повелительно указал сектор посадки. Троуп не поверил своим глазам — им предлагали втиснуться между двумя гигантскими дредноутами, раскинувшими во все стороны закрылки, опоры и орудийные стволы. Тем не менее, Кэтрин без колебаний заложила крутой вираж, принимая приглашение. Турбины торжествующе взревели.
Блэйза тряхнуло, как бы в подтверждение практической целесообразности ремней, после чего нос судна выровнялся, и посадка наконец состоялась. Закрылки дредноутов проплыли за бортом, на расстоянии, казалось, считанных сантиметров. Ювелирная работа. Именно в такие моменты нечто расчетливое и эгоистичное, затаившееся внутри охотника, говорило: «Теперь-то я знаю, с какой стати ты отвалил столько денег за девку».
Качнувшись на амортизаторах опор, звездолет замер.
Все, приехали, — сообщили громкоговорители.
— Отлично. Пора за дело. — Громобой отстегнулся от кресла и поднялся на ноги. — Теперь нужно выяснить, где затаился Рамирес. Он хитрая крыса, и достать его будет непросто...
— Я скопировала данные в твой карманный модуль. Вместе с урезанной версией карты.
Троуп вытаращил на голограмму глаза. — Уже?!
— А что такое? Я. застала тебя врасплох? Какая прелесть — Красотка всплеснула руками. — Я подключилась к местной Сети еще на орбите. Отыскать Рамиреса не составило труда. Здесь его бизнес безукоризненно законен. Тартарос еще более революционен, нежели Нидерланды...
— Что?.. — Блэйз не знал о существовании такой планеты.
— Не важно. Это аналогия.
— А-а. Ну ладно. — Он двинулся к шлюзу, прихватив кобуры с пистолетами.
— Погоди, милый. — Видение возникло на дороге. — Ты уже уходишь? Подожди еще немного.
— Чего медлить-то?.. — удивился Громобой. — Стоянка здесь, должно быть, разорительная.
— Так и есть, — кивнула девица. — День простоя равен половине нашего месячного бюджета.
— Вот видишь! Проныре икнется — хоть что-то сделал хорошего. Если не в жизни, то после оной. — Пока Троуп говорил, до него дошло: — Погоди. С чего ты разволновалась?
— Не хочу, чтобы ты уходил. — Она шагнула навстречу. — Там ты окажешься совершенно беззащитен... Один-одинешенек. В окружении этих... ПИРАТОВ. — Последнее слово ИскИн выплюнула, точно каким-то образом распробовала его скверный вкус. — Не уходи.
Блэйз хотел, было огрызнуться и заявить, что они вместе приняли решение пуститься в эту авантюру; что, сидя на месте, ничего не добьешься, и кому как не ей, Кэтрин, с ее производительностью и непогрешимыми логическими цепями, это не понимать?! Однако, едва лишь заглянув в огромные глаза, смотревшие с неподдельной печалью, осекся.
— Не волнуйся, крошка. Все будет в порядке. — Он поднял руку, наметив касание к иллюзорной щеке, и та подалась навстречу. — Пираты ничего мне не сделают, — не без труда выдавил непривычное слово. — Папочке нужно работать. Я сделаю дело и сразу вернусь.
— Только возвращайся скорее. — Красотка отступила в сторонку (в чем, собственно, не было нужды). И, когда Громобой проходил мимо, быстро чмокнула в щеку. — Пока, милый!
Стрелок кивнул и, чтобы скрыть смущение, принялся пристегивать кобуры. Для него всегда оставалось загадкой, зачем ИскИну требовалось устраивать подобные спектакли. Вероятно, именно поэтому. Она не была человеком и не могла дать Троупу того, что могла дать настоящая женщина. Зато она: 1) умна, как десять тысяч женщин, 2) далеко не столь занудна, 3) отлично готовит, 4) не требует новых нарядов и 5) всегда выглядит превосходно. Тем не менее, Кэт НЕ-настоящая женщина. И, в меру своих недюжинных способностей, старалась компенсировать этот недостаток.
Так, с приятной легкостью на душе, Блэйз покинул корабль. Дверь освободила проем, и в камеру ворвалась волна горячего воздуха. Точнее, это был не просто воздух, прогретый до нестерпимой температуры, а полноценный пар. Влажность местной атмосферы оказалась такова, что Громобою показалось, будто его обернули несколькими слоями мокрого, нагретого одеяла. Первые глотки воздуха опалили непривычные легкие.
Гнусное начало, что и говорить. С другой стороны, топтаться на пороге — дело безрезультатное, не сулящее дивидендов и в чем-то даже расточительное. Задержав дыхание, Троуп сделал первый шаг на землю Тартароса. Одеяло нехотя поддалось.
Шлюз тотчас закрылся, отсекая обратный путь. Наушник Блэйз не взял, от него здесь мало толку; привычного «Счастливо, милый!» охотнику подсознательно не хватало. Оглядевшись, он направил стопы вдоль разделительной полосы. Шасси дредноутов превышали человеческий рост. Закрылки и пушки отбрасывали глубокие тени, напоминающие острые обсидиановые лезвия. Бетонное поле нагрелось до такой температуры, что на нем, при желании, не составило бы труда приготовить какое-нибудь нехитрое кулинарное блюдо, вроде яичницы или омлета. Громобой опасался, что подошвы ботинок — резиновые, а не магнитные — прилипнут, если он сделает паузу.
Оставив позади царство теней, воздвигнутое бронированными тушами (кои являлись отнюдь не девственно-чистыми, а покрытыми старыми шрамами, точно самцы-тираннозавры, побывавшие не в одной передряге), Троуп в полной мере осознал, что такое ЖАРА. Прежде его представление об этом было предельно расплывчатым.
Закат сюда еще не добрался. Терминатор, размежевывавший белое и черное, солнечный шквал и ночную прохладу, застрял где-то на соседней параллели. Но скоро, уже скоро. Световой день данной планеты, ввиду ограниченной протяженности экватора, равнялся пяти стандартным часам. Ну а пока... Светило било с небосвода паровым молотом. Раскаленные волны отражались бетоном и накатывали с убийственной монотонностью. Влажность ничуть не уступала лучшим — или худшим — парилкам Галактики.
