— Нет. Нет, — повторил Троуп. — Извините... И спасибо за приятную беседу.
Развернувшись, он направился к выходу. Вслед раздалось:
— Вы узнали ВСЕ, что хотели?
— Да, — помедлив, ответил Громобой. — Благодарю.
— В таком случае... удачи. Она вам понадобится. Запнувшись на ровном месте, Блэйз оглянулся. На какое-то мгновение возникло ощущение, что крашеный блондин в упор таращится ему в спину. Однако стоило оглянуться, и наваждение рассеялось — тот возлежал в прежней позе, а сканер синтетической книжицы считывал колебания зрачков.
Пребывая в задумчивости, стрелок покинул терминал. Он понимал, что не зря доверился чутью и заглянул в эту дыру. Теперь его тревожил целый рой разнообразных мыслей. Во-первых, все уже в курсе, что сезон охоты на величайших злодеев открыт. Во-вторых, если об этом знали даже в таком захолустье, как Алькаграс, то Многоликий Янус знал и подавно (он, поди, затмился в такой же глуши, но не в том дело — информация наверняка поступала исправно). В-третьих, что коробило Троупа больше всего остального, на Энджела Доусона СТАВКИ БЫЛИ ВЫШЕ!.. Немыслимо.
Сцепив от злости челюсти, Громобой шагал по тоннелю. Издали заметив силуэт высокого мужчины — андроиды использовали возможности электронных глаз в любом деле, к каковому привлекались — путаны вышли навстречу. Обнаружив же, что это тот самый, «сорвавшийся с крючка», нацепивший, в довершение всего, маску жуткого бешенства, понуро развернулись. Надеяться на реализацию «как-нибудь в другой раз» явно не приходилось.
Блэйз вылетел из тоннеля, как из торпедного аппарата, оказавшись в гуще праздных бездельников. В гигантской полости все оставалось по-прежнему. И с чего, спрашивается, здесь чему-то меняться?.. Троуп уберется восвояси, след его простынет, а на Скале все будет неизменным. В этом не приходилось сомневаться. Ротозеи зевают, торговцы орут, ворье ворует...
Охотники — охотятся.
И сейчас, стоя посреди кричащего, бегущего, суетящегося, норовящего обжулить стада, Громобой мог думать лишь о том, что его обскакал этот...
Выскочка.
Сноб.
Дилетант.
Последнее, впрочем, внушало определенные сомнения. Доусон был кем угодно, только не дилетантом. Блэйз мог понять и простить многое, особенно когда Энджел оказывался проворнее и первым настигал жертву. Подобное, благо, случалось не часто — Галактика велика, не счесть ее преступников, а потому истинные профессионалы переходили друг другу дорогу в исключительных случаях — да и Троуп пару раз оставлял конкурента с носом. Производственные вопросы. Обижаться нет смысла. Как говорится, одно дело делаем.
Тем не менее, на сей раз Громобой чувствовал себя оскорбленным. Его одолевали вопросы, более присущие не матерому, закаленному многими стычками ветерану, а какому-то зеленому школьнику, страдающему комплексом неполноценности. «Чем я хуже?» Это наиболее точно выражало ту гамму мыслей и переживаний, что бушевали в голове стрелка. У него никак не выходило взять в толк, с какой стати ЕГО ставки упали ниже плинтуса. Десять, двадцать процентов еще можно понять. Но чтобы в ДВА раза?!
Самое скверное заключалось в том, что ставки принимались «втемную». Парень из терминала утверждал, что точной информации нет. Однако на Доусона ставили больше. Стало быть, ЗАВЕДОМО поверили, что именно ему предназначено Судьбой сцапать Януса (если, конечно, относительно величайшего преступника Галактики уместен такой оборот!). А Блэйз, конечно, выдающийся охотник, и все-таки классом пониже... Другая лига.
Видимо, ярость столь сильно проступила ни лице Троупа, что юные воришки, подбиравшиеся с флангов, прыснули обратно в толпу. Классом ниже, значит? Второй сорт?.. Погоди, ублюдок, думал Громобой, я покажу тебе класс!
В данный момент он располагал реальным шансом, на порядок опережая конкурента. По крайней мере, в это хотелось верить. Этим шансом следовало воспользоваться, во что бы то ни стало. Ввяжемся в драку, а там поглядим... «Главное, — мелькнула шальная мысль, — чтобы Многоликий, этот гениальный преступник, неуловимый на протяжении десятилетий, не оказался фикцией!» Межпланетный Уголовный Розыск, впрочем, свято уверовал в его существование. Да и парень из терминала не выказал ни тени сомнений. Ставки делались; следовательно, игроки априори верили в реальность мифического злодея... Что касалось Энджела, то он уж точно попытает силы.
«Я — ничем НЕ ХУЖЕ», — подвел итог Блэйз. Подумав так, он понял, что ему срочно требуется выпить. Благо, отведенных для этого мест в округе предостаточно.
Вновь разглядывать кусок обшивки, превращенный в путеводитель по злачным местам, не возникло желания. Оглядевшись, стрелок выбрал наиболее широкий тоннель, где, судя по всему, находились наиболее дорогие и фешенебельные заведения... Если, конечно, подобные категории вообще применимы к Алькатрасу. Под каменным сводом многочисленные вывески сливались в огромную, пульсирующую, режущую глаз неоновую радугу.
Троуп отправился туда прямым ходом. Отличия и впрямь бросались в глаза. Никаких проституток по углам, бордели обладали стационарным и весьма цивильным видом. Из-за красных шторок выглядывали усталые барышни. Игорные дома отличало обилие охраны. Клиентуру, возмущенную качеством обслуживания, выталкивали взашей. Опиумные курильни являлись чем-то самим собой разумеющимся. «Аптеки» с запрещенными психотропными препаратами — пожалуйста. Оружие, нелегальный софт — к вашим услугам. Говорить о законности было смешно. И, кроме того, небезопасно.
Обнаружив заведение, показавшееся ему более или менее пристойным, Громобой решил не тратить времени на поиски. Над входом красовалась вывеска «Салун» Сомнительно, что данное название являлось зарегистрированным: аналогичные вывески висели над полудюжиной заведений. (Если, конечно, не подразумевалась сеть общественного питания.) Толкнув дверь, Блэйз вошел.
Как и во всяком консервативном салуне, на какое-то мгновение вошедший становился объектом всеобщего внимания. Завсегдатаи поворачивались к двери, не донеся выпивку до рта, а карты — до сукна. Бармен застывал с тряпицей и безупречно чистым стаканом в руках. Все изучали застывшую в дверном проеме фигуру, а незнакомец, в свою очередь, дожидался, пока глаза привыкнут к смене освещения. Наконец немая сцена завершалась, все возвращались к беседам, игре и выпивке, сделав лишь им известные выводы, а незнакомец решительной походкой направлялся к бару.
Чувство, что все это уже происходило сотни раз, неудержимо крепчало.
Бармен — Иной с Террина, чья кожа обладала характерным розовым цветом — выпучил на посетителя черные глазищи. Складки ротового отверстия раздвинулись:
— Добро пожаловать. Чего желаете?.. — Специфический акцент походил на кваканье.
Троуп взглянул на полки и в одно мгновение принял закономерное решение:
— Виски.
Свою просьбу он сопроводил парой купюр, выложенных на столешницу.
Бармен проворно смахнул деньги розовой клешней, после чего достал из-под стойки небольшой графинчик, наполненный наполовину. Громобой рассчитывал получить за свои деньги целую бутылку, поэтому ему показалось, что графин наполовину пустой. Ничего удивительного — виски, не говоря уж о других благородных напитках, дорожало пропорционально тому, как увеличивалась дистанция между оным напитком и популярными торговыми маршрутами. Вступать с барменом в полемику не имело никакого смысла.
