– Он тот, кто держит дудочку.
– Какую дудочку?
– Тише. – Локи прижал палец к губам. – Помнишь сказку о крысолове из Гаммельна? О том, кто волшебными звуками своей флейты зачаровал сначала всех крыс в городе, а когда жители отказались платить, то вслед за крысами из города ушли дети, Гаммельнский Крысолов сыграл и для них. Наш Крысиный король тоже умеет подбирать нужные мелодии.
Я хотела обернуться, чтобы еще раз посмотреть на человека, который так умело управляется со своим серым племенем. И на само племя крыс, завороженных чудесной игрой.
– Не надо, – предупредил Локи. – Не смотри туда. Мне вообще не следовало брать тебя с собой. Прости.
Сатанисты разошлись на рассвете, как и полагается нечистой силе.
– Сиди здесь.
Я кивнула. Спускаться вниз не было никакого желания, но стоило Локи уйти, как меня с головой накрыла волна безотчетного страха. Я не могу просто сидеть и ждать! А если… Мне даже думать не хотелось, что будет, если… Он не имеет права меня бросать. Здесь. Одну.
– Они действительно убили его.
Локи ничуть не удивился моему появлению. Теперь я своими глазами могла увидеть, ЧТО они сделали. Яма нужна была для креста. Две доски, та, которая длиннее – продольная перекладина, короткая – поперечная. Доски старые, почерневшие от времени и влаги, с зеленоватыми прожилочками плесени, как на дорогом французском сыре, который так любит моя сестра. У сыра был запах плесени и денег, у досок – плесени и крови. Кровь…
В человеке, который висел на кресте вниз головой, было много крови. Хватило и на то, чтобы превратить гнилые доски старого забора в настоящий Крест, и на то, чтобы трава у его подножия приобрела маслянисто-бурый оттенок, словно нефть разлилась. Я хотела ее потрогать, но Локи не разрешил.
– Это кровь. Его кровь.
Человек на кресте был оглушительно молод. Он широко раскинул руки, словно чайка, скользящая над волнами. Человек смотрел на нас с упреком, как будто знал, что мы все видели, но ничего не сделали. Я отвернулась, не в силах вынести этот мертвый взгляд.
– Пойдем.
– А он?
– Мы позвоним. Сюда приедет группа. Это, – Ловец душ обвел рукою поляну, – место преступления. Мы не имеем права ничего здесь трогать.
– Хорошо.
Я позволила себя увести. Такое странное состояние, когда тебе все равно, что происходит вокруг. Ни страха, ни боли, ни ненависти, ничего – полнейшее равнодушие. Локи сказал – это шок. А я… Мне было все равно.
Закрываю глаза – и вижу ухмыляющуюся черную крысиную морду с желтой короной на голове. Перестаю говорить – и слышу этот глухой, насмешливый голос. «Тим-тим, Бом-бом. Крысы стучатся в ваш дом». Дурацкая мелодия! Локи остановил мотоцикл у заправки, там должен быть телефон. Я даже примерно представляла себе, что он сказал: «В полукилометре к северу от Чертова кладбища секта сатанистов совершила убийство». Потом он вернулся, и мы уехали. Правильно. Боги не любят вмешиваться в земные дела, особенно, если это дела милиции.
Дед Мороз
Поступил анонимный сигнал, что на Чертовом кладбище сатанисты якобы убили человека.
Ваську.
Вот каким образом решил добыть сведения агент Лисица, вот почему он так радовался, когда Морозов спросил его о сатанистах. Как же, он предвидел настоящее задание для настоящего мужчины! Он так спешил стать настоящим мужчиной: накачанные мускулы, колючая щетина, «Хаммер» у подъезда и «Mennen Speed Stick» по утрам, а у него из перечисленного списка – только последнее. И другого не дано. Не будет у долговязого Васьки ни мускулов, как у его американского кумира Сталлоне, ни щетины на покрытых пухом щеках, ни «Хаммера». И грудастые красотки не посмотрят с восторгом в кукольных глазах на последнего героя. И мускулы, и щетину, и «Хаммер» заменил скособоченный крест из гнилого дерева. Крест, на котором его распяли.
Как Христа.
Только вниз головой.
Они приехали сразу, как получили сигнал. Анонимный звонок. На Чертовом кладбище совершено убийство.
Рыжая лисица утратила чувство опасности.
Вечный покой…
Кто-то знал, что Васька «сотрудничает», и сдал его. Вадим? Но как? Таких «агентов» у каждого опера – по три пучка, да и значился сосед в бумагах под псевдонимом. Сериал, кажется, такой есть, «Оперативный псевдоним», про шпионов и супергероев. Черт бы побрал все сериалы и тех людей, которые этих супергероев придумывают!.
Но мысли вернулись на прежнюю колею: если это все-таки Вадим, то – зачем? Он продажная сука, но не убийца, или ему пообещали, что парня побьют, но оставят в живых? Пообещали и обманули? Поэтому Вадим так бесится, орет, трясет побелевшими кулаками и сосет нитроглицерин. Ваське нитроглицерин не поможет. Васька уже мертв.
«Со щитом или на щите!» – заявил он вчера, обещая Морозову «самый свежак про ряженых придурков».
С крестом или на кресте. На кресте он висел сегодня.
Может, Лисица сам прокололся, например, был у сатанистов этих какой-то пароль, тайный знак, о котором он не знал? Или парень похвалился кому-то, что он на ментов работает? Или кто-нибудь видел, как Васька с Морозовым разговаривал? Зачем он вообще полез к ним? Достаточно было сказать, что… впрочем, поздно уже говорить что-либо.
Ничего, вот отыщет Морозов этих ублюдков, обязательно спросит с ним за своего рыжего соседа Ваську!
– Морозов, не спи, замерзнешь! – пошутил кто-то из бригады, пошутил машинально, потому что никому весело не было. Люди привыкли к крови, ранам, искореженным телам, как во вчерашней автомобильной аварии, но такое… Такое они видели впервые.
– Морозов!
– Что?
– Сюда иди!
Раз зовут, надо идти.
– Смотри, какая штука.
Находка впечатляла. Помост, укрытый в ветвях одного из обступивших поляну деревьев. Хорошо устроен, снизу и не заметишь.
– Как ты думаешь, там кто-то был?
– Скорее всего, – ответил Дорофеев. С Дорофеевым Максим Ильич работать любил, толковый мужик, и дело свое крепко знает. – Кто-то же нам сообщил о твоем парне.
Сообщил. Это точно. Морозов уже успел побывать на заправке, откуда поступил звонок. Утром туда заезжал молодой мужчина на черном мотоцикле, естественно, запомнить номер никто не удосужился. Запомнить мужчину – тем более. Да и как его запомнишь, когда у него лицо шлемом было скрыто? Еще не факт, что он молодой, или вообще – мужчина.
Придется искать мотоциклиста.
Иначе Васька ему не простит.
Лия
Дома со мной случилась истерика, самая настоящая: с криком, слезами и битьем посуды. Рафинад в ужасе забился под кровать, а Локи спокойно пережидал, время от времени уворачиваясь от летящей в него кухонной утвари. Потом подходящие для метания предметы иссякли, и истерика прекратилась сама собой.
