Родители снились ей почти каждую ночь — молодые,
улыбающиеся, счастливые, какими они были в Париже.
Денег от страховки, которые они поделили с братом пополам,
хватило на скромную жизнь, учеба в институте подходила к концу, но вопрос с
работой оставался открытым. Ленины однокурсницы, посматривая на нее свысока,
обсуждали между собой, в какую престижную фирму устроят их родители благодаря
своим друзьям и связям.
Лене приходилось рассчитывать только на собственные силы, на
свои способности, знания и трудолюбие, то есть рассчитывать ей было не на что —
так, по крайней мере, считали ее однокурсницы.
Когда были живы родители, у Лены с братом были хорошие
отношения, они с детства дружили, хотя он был старше на восемь лет. Брат
женился рано, в двадцать четыре года, привел Ангелину — худенькую, невысокого
роста, какую-то незаметную. Лена сразу поняла, что матери она не понравилась,
но мама ничем не показывала своего отношения, наоборот, была с Ангелиной
преувеличенна любезна. Сама Лена как-то не могла найти с невесткой точек
соприкосновения, да особенно и не стремилась к сближению. Когда пришло
сообщение о смерти родителей, Лена с братом горевали вместе, как раньше в
детстве, когда они все делали вместе. Он приходил вечерами в комнату Лены, и
они сидели, обнявшись, на диване, Лена плакала у него на плече, он только
гладил ее и вздыхал. Но Лене становилось легче от присутствия родного человека.
Ангелина после смерти родителей расцвела пышным цветом. Для
начала она прекратила утешительные посещения брата, да он и сам понемногу
отвлекся — семья, работа отнимали много времени. Ангелина задалась целью
показать Лене, кто в доме хозяйка, и довольно скоро в этом преуспела. Все
складывалось из мелочей, жаловаться брату было бы просто глупо — мужчины не
обращают внимания на такие вещи. Тем более что вначале Лена была в таком
состоянии, что вообще не реагировала на окружающих. Именно тогда она встретила
Вовчика. Вовчик был другом детства. Еще давно, в детстве, когда они с
родителями жили в маленькой двухкомнатной квартирке в пятиэтажке на Малой Охте,
на площадке с ними жили два мальчика. И Лена с ними образовала, так сказать,
соседское сообщество. Они не очень афишировали свою дружбу, но часто
встречались то у Лены, то у Жоры. Третьим был Вовчик, Жорка был постарше их на
два года, но уважал Лену за серьезность и часто пользовался библиотекой ее
отца. Как раз наступило такое время, когда Ленин брат повзрослел и отдалился от
нее, поэтому дружбой с Жоркой она очень дорожила, а Вовчик был примкнувший к
ним.
Родители тоже общались по-соседски. Компания распалась окончательно,
когда Жоркина мать развелась с мужем и по прошествии некоторого времени
собралась замуж за английского юриста, которого она совершенно случайно
подцепила в «Интуристе», где подрабатывала-то всего два месяца летом. Юрист
приехал посмотреть Советский Союз, потому что его прабабка была из России.
Никаких следов прабабкиного дома он, естественно, не нашел, но зато в процессе
поисков близко познакомился с молодой русской переводчицей Галиной, очень ей
увлекся и предложил выйти за него замуж. Лена помнит, как Жоркина мама
приходила к ее родителям советоваться, как они долго сидели на кухне, и отец
уговаривал тетю Галю уезжать.
— Мир поглядишь! Поживешь по-человечески! Ведь не за
людоеда какого-нибудь в Африку — приличный человек, обеспеченный!
У юриста там, в Англии, была практика, дом в предместье
Лондона и мама, пожилая, но бодрая.
— Да, конечно, но любовь… — слабо возражала Галина.
— Ты что, с ума сошла? Какая любовь, тебе сорок лет без
малого!
— Тебе хорошо говорить, — вздыхала тетя Галя,
глядя, как Ленины родители сидят рядышком на одном кресле, — вы друг на
друга не надышитесь, весь дом про это знает.
— Вот что, Галина, езжай, не думай, не съедят тебя там.
Сыну приличное образование дашь!
Это верно, юрист обещал оплатить Жорке вполне приличное образование.
И тетя Галя с Жоркой уехали в Англию.
Первое время приходили восторженные письма, в которых
изредка проскальзывали тоскливые нотки. Галина писала, что все очень хорошо,
что дом большой, и что свекровь, встретившая русскую невестку поначалу настороженно,
теперь души в ней не чает, потому что Галина, как большинство русских женщин,
не избалованных плодами капиталистической цивилизации, оказалась мастером на
все руки, сама может чинить сантехнику, сама переклеила в гостиной обои (что их
клеить, писала Галина, когда они самоклеющиеся), сама переделала занавески, а
эти англичане такие беспомощные: лампочку перегоревшую сменить, и то мастера
вызывают. Письма приходили все реже, тоскливых нот в них становилось все
меньше, а потом Галина привыкла и совсем перестала писать. Жорка же прислал
Лене всего одну открытку на Рождество, там был изображен Санта-Клаус под
огромными часами-башней — Биг Бэном.
Без Жорки Лене с Вовчиком было скучно, а вскоре они вообще
переехали из этого дома.
Через два месяца после смерти родителей они столкнулись с
Вовчиком на улице, он первый ее окликнул. Родители Вовчика к тому времени
разбогатели, отец владел сетью продуктовых магазинов, они жили в шикарной
пятикомнатной квартире, а когда Вовчик, узнав про ее горе, привел Лену к себе домой,
его мать встретила ее как родную. Лена была рада увидеть людей, которые знали
ее родителей в молодости, можно было говорить с тетей Валей о прошлом,
предаваться воспоминаниям. А потом у них с Вовчиком завязался роман. Чужого
человека Лена рядом с собой не потерпела бы тогда, а Вовчик был свой, из
детства. Все это было так спокойно, не торопясь. Вовчик встречал ее после
института, водил в кафе, один раз Лена даже затащила его в театр. Всеми этими
ночными развлечениями — клубами, дискотеками — Лена не увлекалась, ей это не
нравилось, и она мотивировала свой отказ тем, что не может развлекаться, когда
после смерти родителей прошло так мало времени. Иногда Вовчику удавалось
затащить ее в постель. Там тоже все было спокойно и непритязательно.
Родители Вовчика очень приветствовали их отношения, и Лена
скоро поняла, почему — Вовчик был шалопаем. Он нигде не учился, от армии отец
его, естественно, откупил, его пытались пристроить к делу на родительской
фирме, но безуспешно. Родители надеялись, что он женится на Лене и остепенится.
Лена дипломатично отговаривалась учебой. Когда у нее была сессия или зачетная
неделя, Вовчик впадал в загулы с девицами, потом каялся, плакал и просил у Лены
прощения. Лена сама удивлялась, насколько мало ее это трогало.
Дома Ангелина шипела:
— Выходи за него! Пробросаешься! Упустишь!
Потом локти будешь кусать!
Наконец Лена сказала ей, чтобы оставила в покое, потому что
ее это абсолютно не касается.
Тогда Ангелина совсем озверела и начала делать гадости
исподтишка, потому что ей очень хотелось, чтобы Лена вышла замуж, и тогда она
стала бы полноправной хозяйкой в квартире.
В коммунальной квартире у каждой соседки свой стол на кухне,
свой холодильник, своя посуда, замок на двери, наконец. В родительской квартире
все было общее.
