Теперь даже воспоминания о родителях отошли не на второй
план, нет, а куда-то в глубину сердца.
С ним Лене было хорошо и интересно. На работе ей нравилось
смотреть на него исподтишка, разговаривать с ним вежливо-спокойным тоном, если
ему что-то надо было выяснить. Когда они оставались одни в их маленькой снятой
квартире, Лене нравилось слушать звук его голоса. Он был хорошим рассказчиком,
очень наблюдательным и вообще далеко не глуп. В постели он околдовывал и
завораживал ее так, что она переставала себя ощущать. Глядя в его темные
непроницаемые глаза, ей хотелось уйти в них и раствориться там навсегда. Волосы
у Лены были темно-русые, а кожа светлая, нежная как у блондинки. В первое время
Лена стеснялась, когда он пристально ее рассматривал, пока он не объяснил ей,
что мужчинам это нравится. Он гладил ее кожу, ему нравилось, что она такая
шелковистая, он ласково называл Лену Белоснежкой.
— Ты совсем не такая, как кажешься! — с удивлением
говорил он, Лена только позже поняла, что он имеет в виду.
Лена никогда не считала себя красивой. В их семье детей
воспитывали так, что они больше интересовались внутренним содержанием. А потом,
после смерти родителей, Лена вообще потеряла интерес к собственной внешности.
Александр научил ее относиться к своему телу, как к
драгоценной вещи. Теперь Лена холила и лелеяла себя. Зарплата ее в банке была
вполне приличная, хватало денег на красивую одежду и дорогую косметику. Они
встречались с Александром раза два-три в неделю, не больше, а в остальное время
Лена не спеша ходила по магазинам, присматривая, выбирая, создавая свой стиль.
Она была выше среднего роста, ноги длинные, лишнего веса не было, скорее,
наоборот. Ей шли строгие деловые костюмы классического покроя — жакет, прямая
юбка. Вечерами Лена придумывала, примеряла, рассматривала себя перед зеркалом.
Понемногу она сформировала свой гардероб и вообще весь внешний вид с учетом
своих желаний, возможностей и специфики работы. По прошествии нескольких
месяцев по взглядам женщин в банке Лена поняла, что добилась успеха. Теперь по
утрам из большого зеркала в коридоре на нее смотрела стройная элегантная
молодая женщина в строгом деловом костюме, длинные волосы забраны в гладкую
прическу, на лице выделяются лучистые серые глаза, кажущиеся еще больше из-за
косметики, но, Боже упаси, никаких теней и подводок! На лице чуть-чуть
тонального крема, минимум пудры и достаточно бледная помада под цвет лака на
ногтях.
Ангелина, тихонько подглядывая за Леной в щелку двери своей
комнаты, испускала шипение разъяренной кобры, но молчала. Она вообще в
последнее время поутихла, но Лена знала, что это затишье перед бурей, что
Ангелина просто так не оставит ее в покое. Пока же Лена отбросила от себя эти
мысли.
Куда приятнее было заниматься собой, создавать себя для
него, как произведение искусства.
Одежда, аксессуары, красивое белье, духи… Вот с духами было
непросто. Александр делал ей мелкие подарки, но никогда не дарил духов. Тогда
Лена сама купила себе маленький пузырек «Клима». Он говорил ей, что любит запах
ее тела и не нужно никаких духов. Но если женщина пользуется французскими
духами, то понемногу запах их проникает всюду. Даже если не брызнуть несколько
капель за ушами перед свиданием, в комнате все равно появится легкий аромат —
от белья, от носового платка. В тот вечер Александр потянул носом и слегка
поморщился: «Я же просил!». Лена вспомнила, как долго он принимает душ после их
занятий любовью, как тщательно осматривает себя перед выходом, не дай Бог,
останется на одежде длинный волос или пятнышко от косметики… Лена поняла, что
его жена пользуется другими духами, не «Клима».
Александр никогда не рассказывал ей о своей семейной жизни,
Лена не расспрашивала, знала только, что у него есть жена, что брак их длится
достаточно долго, что жена занимается бизнесом — вот и все. И еще она знала,
естественно, что она не первая его любовница, что их у него было предостаточно.
Александр редко упоминал об этом, кое-что проскальзывало в намеках банковских
дам, да Лена и сама понимала. Она много думала об этом, и вообще об их
отношениях. Она лежала дома в темноте с открытыми глазами и задавала себе два
вопроса: что Александр в ней нашел и что с ней будет, когда она ему надоест?
Маловероятно, что она понравилась ему тогда в институте, она
была серенькой закомплексованной мышкой. Сейчас, конечно, по взглядам мужчин на
улице она знает, что с ней нигде не стыдно показаться. Но он высмотрел ее
именно тогда, и вряд ли его привлекли ее отличные отметки — проработав
несколько месяцев в банке, Лена хоть и не полностью познала весь сложный мир
банковских интриг, но узнала достаточно, чтобы понять, что знания при приеме на
работу в банк играют небольшую роль.
Конечно, приятно было бы думать, что она нравится
Александру, что его к ней тянет, что с ней у него совсем не так, как с другими,
но как бы Лена сама ни была в него влюблена, она понимала, что рано или поздно
наступит момент, когда он, отведя глаза, скажет, что не может снимать больше
квартиру, приведет какие-то убедительные причины, и она, Лена, сразу поймет,
что все кончено. Что будет с ней тогда? Сможет ли она жить без него? Этого Лена
не знала. Этот вопрос оставался открытым. Кроме всего прочего, когда она
Александру надоест, ему не захочется видеть ее рядом с собой на работе, там она
тоже не будет ему нужна, поэтому ее уволят. Что тогда? Возвращаться к Вовчику?
Ни за что! Лена с удовлетворением думала, что как хорошо, что она отказала
Вовчику окончательно и бесповоротно еще раньше, до того, как она поступила на
работу в банк, до того, как она вообще познакомилась со Строгановым. Иначе
многие думали бы, что она была с Вовчиком из-за денег, хотя, видит Бог, денег
она от него никогда не брала.
В тот последний раз, когда Лена чуть не проявила слабость и
готова была сдаться, а Вовчик так кстати загулял, что она успела опомниться,
Лена дождалась, когда он появился через три дня с виноватым видом, и спокойно
высказала ему все.
Они не любят друг друга, из Вовчика не получится хорошего
мужа и вообще ничего путного, Лена не хочет выходить за него замуж и жить на
деньги его отца.
Был грандиозный скандал. Вовчик вообще обожал страстные
сцены с рыданиями и битьем посуды, он в противовес Лене выходил из них
посвежевший, с блестящими глазами. В этот раз Лена смотрела на него и ясно
видела, какой он глупый. Но он очень помог ей прийти в себя после смерти
родителей, развлекал, даже по-своему заботился. Поэтому Лена говорила с ним как
можно мягче, но была непреклонна. Вовчик стоял на коленях, долго ее о чем-то
умолял, потом им обоим как-то сразу это надоело, и он ушел. Только Лена
вздохнула с облегчением, как приперлась Ангелина, вся белая от злости, и
сказала, что раз Лена такая дура, то пусть на них с мужем больше не
рассчитывает, никто не собирается ее содержать, устраивать на работу, и вообще,
возиться с ней никто больше не будет. Лена страшно удивилась, как будто раньше
с ней кто-то возился. Но Ангелину уже понесло, она орала, не помня себя.
И так визжала, что в ответ залаяла собака соседа снизу. Лена
даже забеспокоилась — может, у Ангелины с психикой не в порядке? Надо будет
посоветовать брату показать ее врачу. На следующий день она вызвала слесаря из
ЖЭКа, он поставил замок на дверь ее комнаты.
