Книга Фотограф смерти, страница 72. Автор книги Екатерина Лесина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Фотограф смерти»

Cтраница 72

– Поймите, она была больна! Больна была! – повторял Петр, покусывая губы.

Губы от этого распухли и потрескались.

– И поэтому вы решили от нее избавиться?

– От Тони? – Кулачки разжались и обессиленно легли на колени. – Да я был против развода! Я не хотел оставлять ее одну, потому что она была совершенно не приспособлена к жизни.

Его квартира напоминала склад старых вещей. Комод. Трюмо. Пуфик. Софа. Ковер, свернутый рулоном и спрятанный в углу за тяжелым бархатом штор. В центре шторы выцвели, а снизу и сверху сохранили полосы темно-алого, исконного цвета. Витые шнуры сползают на ковер и застывают толстыми змеями. Роскошная семирожковая люстра с хрустальными подвесками давит на голову.

– Да, я женился по расчету. Я видел, что Тоня странновата, но… поверьте, там, где я рос и куда в перспективе мог вернуться, это странностью не считалось. Она… она просто тихая. Это я уже потом понял, что у Тони имеется навязчивая идея, но не испугался. Идея не мешала жить, она как… как странность.

– И что за идея? – Дашка не выдержала, покосилась на люстру, прикидывая, выдержат ли крепления вес бронзово-хрустального монстра. Ей почти слышался шелест винтов, выползающих из бетонных ячеек, почти виделись лопающиеся нити проводов, белая пыль штукатурки была последним предупреждением.

– Что она не родная.

– А это неправда?

– Конечно, неправда! Господи ты боже мой! Ее родители – милейшие люди. Они сразу объяснили мне проблему, не желая, чтобы я попал в неудобную ситуацию. Но я уже попал, ведь мы расписались. Официально-то Тонечка была дееспособна. Конечно, они предложили развод.

– Но вы отказались?

– Естественно! Тихое безумие с осенними обострениями против круглосуточного группового сумасшествия родного поселка? Да я готов был принять условия игры! А Семен предложил мне сделку. Он знал, что, рано или поздно, Тонечка останется одна, вот и пообещал помочь с карьерой в обмен на присмотр за Тонечкой. Я и присматривал. Понимаете, большую часть года она была вполне вменяема, но ближе к осени начинала нервничать. Все шло от книг. Она бралась перечитывать «Оливера Твиста» и рыдала. Читала и рыдала. Слезы сыпались градом. Потом два дня молчания, потом разговор, что она – не родная.

– А потом?

– Ну… иногда Тоня уходила из дому. В первый раз я испугался до жути, хотел в милицию заявить, но Семен остановил. Сказал, что это у нее бывает, что вернется, а будет заявление – будет и дело. А ну как узнают про то, что она сумасшедшая? Поймите, они хорошие люди, но им было очень стыдно за то, что дочь безумна. Они беспокоились, но… в общем, она тогда вернулась. И в следующий раз тоже. А потом я и сам привык. Ну это как отпуск ее. Поездка. Кто на дачу, а Тоня в путешествия. Возвращалась всегда сама и спокойная, чистая. Засыпала, чтобы проснуться нормальным человеком.

– К врачам вы не обращались?

– Почему, обращались. Семена консультировали хорошие специалисты, но все сходились на одном – неизлечимо, но опасности не представляет. К слову, если вы про Анну спросить хотите, то девочка не от меня. Я не настолько самоуверен, чтобы приживать детей с шизофреничкой. Мы вообще вместе не спали, понимаете? Просто после очередного ее похода обнаружилось, что Тоня беременна, но аборт делать было поздно. Ну и Семен умолял меня не чинить скандала. Я и не чинил. Я любил стариков как собственных родителей. Да и девочку тоже. Она милой была. Тихой и… и очень похожей на Тоню.

Петр мял манжеты, просовывал большой палец в зазор между тканью и рукой, прижимал с другой стороны указательным и начинал елозить. От этой его привычки манжеты становились серыми, приобретали сальноватый лоск, который не брали ни порошки, ни отбеливатели.

– Почему вы развелись? – спросила Дашка, чтобы заполнить молчание, в котором уже явно прорезался скрип натираемых манжет.

– Так… Тоня захотела! Она вдруг решила, что я хочу ее убить. Полицию вызывала… что творилось – жуть просто. Ну я и сдался. Квартиру мы разменяли, это да. Я свое честно заработал! Честно!

Дашка не спорила. Она слишком устала.

Надо Вась-Васе довериться. Сдаться. И самой, и Тынина… Эти флибустьерские игры изначально были обречены. Они бегают по кругу, и новый виток только что начат.

– Значит, вы разменяли квартиру на две? Одна досталась Антонине с дочерью. Другая – вам. Верно?

Он кивнул.

– А потом с Анечкой случилось… ну кто мог знать? Наверное, она тоже была как мать, ну вы понимаете, да? И Тоне совсем поплохело.

– И вы определили ее под крылышко к своей любовнице? Или к невесте.

– К кому? – переспросил он, вытягивая из манжеты нить. – У… у меня нет любовницы!

– Всеслава Гораченко. Знаете?

– Конечно. Это врач. Мне ее посоветовали. Она хорошая. Молодая совсем, но хорошая. А почему вы решили, что она моя… ну моя невеста?

Ни с чего. Решила, и все.

– Посмотрите на меня, – сказал Петр, разводя руками. И рубашка на груди натянулась, пуговицы застряли в петлях. – Я похож на завидного жениха?

– Ничуть, – не стала кривить душой Дашка.

– Вот! А она дамочка из себя вся такая… ну такая… прям как вы! И зачем ей я?

– Хорошо, – Дашка готова была отступить, и здесь, и вообще. – Тогда объясните, где сейчас находится ваша жена?

Его удивление и на сей раз выглядело искренним.

– Как где? В клинике особого режима. Всеслава сказала, что Тонечке надо особое лечение… Я и согласился.

Дашка сделала ну очень глубокий вдох, чтобы не заорать.

– На что согласились?

– На переезд. Минуту!

Он неловко выполз из-за стола и скрылся в соседней комнатушке, которая проглядывала в пустом проеме. Дверь, снятая с петель, стояла рядом, прикрывая собой узкие длинные ящики. Дашке очень хотелось заглянуть в эти самые ящики, но порыв она сдерживала и для сдерживания держалась за жесткий край клеенки, заменявшей скатерть.

Отсутствовал Петр недолго и вернулся с кучей листов.

– Вот, посмотрите. Посмотрите! Я правду говорю.

Дашка посмотрела. Стандартный договор об оказании медицинских услуг Кривошей Антонине, заключенный между Петром Кривошеем, именуемым в дальнейшем Заказчик, и ОАО «Здоровый дух», именуемым в дальнейшем Исполнитель.

Договор скреплен подписями.

И лишен всякого смысла. Дашка таких договоров десяток способна отпечатать. Или сотню. И печать заказать недолго.

– Вы ее навещали? – спросила она, зная ответ наперед.

Петр мотнул головой и признался:

– Только однажды. Но Всеслава говорила, что я Тонечку в волнение ввожу, а я не хотел, чтобы она волновалась. Знаете, она же хорошая очень. Тихая. Добрая.

Была.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация