– И куда же это мы торопимся? – повторил тощий отморозок,
подходя к Лене и окидывая ее с ног до головы липким гадостным взглядом. –
Задержись, куколка, на минутку!
– Ребята, дайте пройти, – проговорила Лена,
стараясь держаться как можно спокойнее, – вам, что, нужны неприятности?
– Какие неприятности? – сутулый тип криво и
многообещающе ухмыльнулся. – Куколка, а у нас не будет никаких
неприятностей. Мы сейчас с тобой зайдем кое-куда и познакомимся поближе… и всем
будет очень приятно, я тебе обещаю!
– Герыч, она, чего, нас пугать вздумала? – с
интересом спросил «молочный поросенок». Пусти меня, я сейчас ее саму напугаю!
Так напугаю, что она всю оставшуюся жизнь заикаться будет! Я ей сейчас сделаю,
в натуре, цирлих-манирлих!
С этими словами он выдвинулся из-за спины сутулого и полез
розовой толстой рукой за пазуху.
Лена отступила, но троица рассредоточилась и медленно
окружала ее, тесня к полуоткрытой двери подъезда. Ее пугала темнота за этой
дверью, а еще больше – нереальность всего происходящего. Эти трое юнцов
казались какими-то ненастоящими, выдуманными, они казались персонажами из
дешевого криминального сериала, и от этого ей стало еще более жутко.
– Ребята, шли бы вы себе, – проговорила она,
стараясь сохранить остатки воли и не впасть в панику, – шли бы вы! Меня
муж встречает, он сейчас выйдет… а он у меня, между прочим, боксер!
– Боксер? – сутулый отморозок мерзко
захихикал. – А может, он ньюфаундленд, или вообще мастино наполитано? Нет,
куколка, ты мне мозги не закомпостируешь, нет у тебя никакого мужа!
– А если бы и был, блин, так мы бы его мигом урыли! –
подал голос коренастый блондин.
Сутулый подошел к Лене вплотную, и она почувствовала его
тошнотворный запах – запах пота, гнилых зубов, застарелого перегара и чего-то
еще, сладковатого и особенно омерзительного.
Это омерзение придало ей силы, девушка нырнула под руку
отморозка и бросилась бежать.
Она стрелой неслась по пустой ночной улице, и тяжелые шаги
догоняющих ее мерзавцев раздавались за спиной все ближе и ближе. Эта ночная
улица тоже казалась ей нереальной, ненастоящей. Никого не было, ни одной живой
души, ни на чью помощь не приходилось рассчитывать.
– Стой, сука, – орал злобным, истеричным голосом
сутулый подонок, – все равно же догоним!
Стой, жаба косоротая, а то изуродуем!
Он уже дышал ей в затылок, и дружки не отставали. Лена
начала задыхаться, она бежала из последних сил, с трудом переставляя ноги, и с
ужасом думала, что будет, когда силы кончатся.
И вдруг позади послышался звук автомобильного мотора.
Лена оглянулась, потеряв при этом драгоценную долю секунды,
и увидела совсем близко торжествующую, злобную физиономию своего
преследователя, а позади него, всего в нескольких метрах, приближающуюся
машину, темно-синюю «мазду». Машина остановилась, дверь распахнулась, и из нее,
как чертик из табакерки, вылетел худой светловолосый мужчина.
Сутулый отморозок не услышал подъехавшую машину, или просто
не обратил на нее внимания, не думая, что кто-то может ему помешать. Он, гнусно
ухмыляясь, подскочил к девушке, снова обдав ее смесью мерзких запахов, и
протянул руки, чтобы схватить ее…
И тут же с воплем отлетел в сторону, шлепнувшись на асфальт
безвольно, словно тряпичная кукла. Его приятели подбежали, запыхавшись, и
угрожающе уставились на светловолосого мужчину.
– Эй, мужик, тебе, чего, жить надоело? – прошипел
«молочный поросенок» и снова полез толстой розовой рукой за пазуху. Тут же в
его руке возник непонятный черный предмет, который блеснул, раскрылся, как
веер, и превратился в складной нож с длинным, остро заточенным лезвием.
Отморозок, пыхтя и злобно ухмыляясь, двинулся на Лениного защитника. Рядом с
ним шел коренастый приятель с залепленным пластырем лицом.
– Постой, сволочь, мы тебе сейчас сделаем, в натуре,
цирлих-манирлих! – пыхтел «поросенок», размахивая ножом.
Светловолосый мужчина чуть заметно отступил мягкой,
пружинистой походкой, потом он запустил руку в карман свободного льняного
пиджака, что-то оттуда вынул и неожиданно бросил в лицо вооруженного ножом
отморозка горсть мелких монет. Тот от неожиданности схватился рукой за лицо, на
мгновение утратив бдительность.
Мужчине этого мгновения оказалось достаточно. Он молниеносно
вскинул ногу и страшным ударом впечатал каблук в розовое злобное лицо.
«Поросенок» утробно ухнул, отлетел к стене и сполз по ней,
как прокисшее желе.
Оставшийся на ногах белобрысый отморозок попятился и
неожиданно высоким, жалобным голосом проговорил:
– Отпустите, дяденька, не надо, я ничего не делал, это
все они, а я никому ничего…
Лицо его, недавно угрожающее и злобное, жалко скривилось,
губы задрожали, казалось, он сейчас заплачет.
– Да пошел ты, – презрительно, сквозь зубы, бросил
мужчина и сплюнул ему под ноги.
Юнец развернулся и бросился бежать, бросаясь из стороны в
сторону и петляя, как заяц.
Мужчина несколько секунд смотрел ему вслед, угрюмо,
пренебрежительно проговорил себе под нос: Жалкие трусы! – и только после
этого повернулся лицом к Лене.
Лена стояла, прислонившись к стене, и тяжело дышала. Ноги
едва держали ее после перенесенного ужаса, после безумного бега по ночным
улицам, но сейчас ее сердце бешено билось по другой причине.
– Ты вернулась, – проговорил Сергей, безвольно
опустив руки.
Энергия, только что бившая из него через край, казалось,
иссякла, он ссутулился и спрятал руки в карманы пиджака.
– Как видишь, – проговорила Лена, с трудом
справившись со своим голосом. Она смотрела на Сергея со страхом, едва ли не
большим, чем тот, который только что испытывала перед лицом обкурившихся
отморозков. Только теперь она боялась чего-то в себе самой.
– Кажется, я должна поблагодарить тебя, – она
постаралась справиться со своим страхом, и ее голос прозвучал сдержанно и
твердо, – ты меня спас.
– Ерунда, – он вскинул голову и посмотрел ей в
глаза.
От этого взгляда ей стало одновременно холодно и горячо, и
закружилась голова, как в детстве, когда она каталась на карусели.
– Может быть, хоть теперь ты объяснишь… заговорил
Сергей с неожиданной болью, – может быть, ты объяснишь, почему тогда
уехала… почему сбежала, не сказав мне ни слова…
Лена с силой втянула в себя свежий ночной воздух. Она хотела
заговорить, но перед глазами встала вдруг снова та страшная ночь, самая ужасная
ночь в ее жизни. Потом было много всего плохого, но та ночь никогда не уйдет из
памяти. Хуже этой ночи не было ничего, даже последняя встреча с Сергеем не
вызвала в Лениной душе такого ужаса. От воспоминаний она почувствовала в себе
силы сопротивляться. У него все прекрасно, это видно. Дорогой костюм, хорошая
машина… Судя по всему, дела его идут прекрасно, он явно преуспевает… А она… что
получила она в конечном итоге? Преследуемая всеми, в чужом городе, без жилья и без
денег… Даже паспорт у нее чужой…
