– Складно, – сказала Настя. Егор посмотрел на нее внимательно, отвернулся.
– Складно… – повторил он. – Сашка на меня давил, требовал, чтобы я решил проблему как можно быстрее. Времени, чтобы распланировать будущее, у нас не было совсем. Надо было организовать билеты, снять квартиру и сделать массу других вещей для твоего проживания там, а главное, уговорить тебя. Похоже, ты стала свидетелем моих разговоров с ним и черт-те что подумала.
– Что вам мешало сразу рассказать мне обо всем?
– А ты бы согласилась? – воскликнул Егор. Настя не знала, что ответить. – Ты бы не согласилась, – ответил за нее Егор. – Когда Саша с тобой пообщался, то сразу понял, что ты на подобное сотрудничество не согласишься. Ни при каких обстоятельствах. Сколько бы денег мы тебе ни посулили. Коноплянов – отличный психолог и прекрасно разбирается в человеческой натуре. Поэтому мы решили дождаться, когда ты перейдешь границу, а потом посвятить тебя в наши дальнейшие планы. Только я не знал, насколько тяжело мне будет рассказать о своей подлости такой кристально чистой девушке, как ты. Я не знал, как предложить тебе новую сделку. Ты, наверное, меня презираешь? – подавленно спросил он. Настя молчала, сказать ей было решительно нечего. Дикий поступок Егора не укладывался в голове. В то же время презрения в душе не было, сердце снова заполнили жалость и сочувствие. – Вижу, презираешь, – неверно оценил ее взгляд Егор. – Я сам себя ненавижу. Когда Ханна умерла, это стало для меня полным шоком. Все так внезапно, так чудовищно случилось. Мы строили планы на будущее, планировали эту поездку вдвоем, обсуждали сценарий бракосочетания, и, когда до свадьбы осталось три дня, все рухнуло. В один момент полетело к чертям! Мало того, я узнал, что Ханна наркоманка со стажем. Представить невозможно, что я пережил тогда. Я был в невменяемом состоянии, на грани. Когда Саня озвучил свой план, я чуть не порвал его на куски – у меня случился нервный срыв. Карамзин вколол мне какую-то хрень успокоительную. Мир сузился до размеров спичечного коробка, и мозг стал работать в каком-то ином режиме. Валька уверял, что он позаботится о теле Ханны должным образом, что все сделает по-людски. Ребята подначивали, твердили, что я обязан сделать этот шаг ради Ханны, что я должен, это моя обязанность. Мне стало казаться, что это верный выход. Я сдался, сломался. Из-за Ханны. На себя мне было плевать. Меньше всего я думал о себе. Мне не хотелось, чтобы имя моей невесты марали газеты.
– Теперь понятно, почему ты был со мной так обходителен. Это часть вашего сценария? Вскружить мне голову, чтобы я на все согласилась? – в упор спросила Настя.
– Настя! – Егор хотел возразить, но не смог. – Да, это было частью сценария. Сашка настаивал, чтобы я расположил тебя к себе любыми способами. Потому что ты уникальна. Живешь не умом, а чувствами. Сначала я даже слушать его не хотел. Ведь я очень любил Ханну. Мысли о том, что придется очаровывать другую женщину, вызывали у меня отвращение. В общем, я послал Саню в задницу с его затеями. А когда узнал, что ты замужем и любишь мужа, успокоился и обрадовался. Значит, не станешь докучать приставаниями. А потом… Потом я увидел тебя…
– И передумал, – усмехнулась Настя. – У тебя все получилось, Егор. Я поверила тебе! Я… Ты… Как ты мог так со мной поступить! Зачем? Зачем ты морочил мне голову, сукин ты сын! Зачем целовал, обнимал, плел про искры с туманом… Я живой человек, а не кукла. У меня есть душа! Да, я живу чувствами. А ты играл на них, чтобы добиться своих низких целей.
Настя с раздражением перевернула тарелку с блинчиками и сбросила со стола кофейник. Черная жижа впиталась в светлый ковер причудливым узором, в центре которого, как насмешка, получилось сердце.
– Настя, – умоляюще сказал Егор, вскочил, сделал шаг к ней. – Я не играл с тобой! Клянусь!
– Я уже знаю, чего стоят твои клятвы. Не подходи ко мне! – закричала она и замахнулась на него графином. – Не смей больше прикасаться ко мне. Ты выиграл – я поеду в Европу и буду изображать Ханну дальше. Только у меня есть жесткое условие; сначала ты поможешь мне вычислить заказчика и обезопасить жизнь моего мужа. В конце концов, это в твоих интересах. Хочу только предупредить: не дай бог, ты позволишь себе еще раз распускать руки, я пойду в полицию и все расскажу. Мне терять больше нечего. Спасибо за завтрак. Все было очень вкусно, – сухо поблагодарила она, с грохотом поставила графин на стол и бегом спустилась в каюту.
Егор смахнул остатки завтрака со стола и со всей силы ударил по нему кулаком. Как мерзко все получилось! Настя ему не поверила. Как он мог объяснить ей, что все его чувства – правда? Как он мог объяснить, что не она – актриса, нанятая на роль Ханны? Это Ханна стала заменой в его сердце и судьбе той несравненной девушки, которую он в детстве называл Рапунцель, таращился влюбленными глазами на ее силуэт в окнах второго этажа и подглядывал за ней в щель забора. Потом его Рапунцель исчезла. Несколько лет он ездил на дачу с надеждой, что в окошке расхлябанного соседского домика вновь вспыхнет свет и появится ее тонкий силуэт с длинной роскошной косой. Но Рапунцель больше не появлялась. Дом стоял, заброшенный и пустой, опустело и сердце Егора. Умер отец, мама продала дачу, где они вместе проводили счастливые дни, чтобы не было болезненных воспоминаний. Егор быстро встал на ноги, купил прекрасный дом в коттеджном поселке, но по ночам ему еще долго снился покосившийся забор, малиновые кусты и испуганная голубоглазая девочка с худенькими плечами, уронившая корзину с ягодами на сочную траву.
В Ханне, похожей чем-то на Настю, он искал повторение своей детской любви и старательно выписывал на лист положительные стороны невесты, чтобы убедить себя – они идеальная пара. Он убеждал себя, что любит Ханну. Себя убеждал и всех остальных. Когда мама сказала, что внутри он пуст, Егор пришел в бешенство: мама посягнула на его хрупкую гармонию с миром, которую Егор пытался с помощью Ханны создать.
Соседскую девочку с длинной русой косой и большими синими глазами он опознал в Насте не сразу, но когда она поцеловала его в аэропорту, страшненькая, с разбитым носом – в сердце мощным потоком полился солнечный свет. Испугавшись своих чувств, Егор силой оттолкнул от себя девушку, но солнечный свет в душе остался, он мягко грел изнутри.
Егор убеждал себя, что так не бывает. Только что потерял любимую невесту, с которой мечтал создать счастливую семью, и вдруг накрыло с головой новое чувство. Он ненавидел себя, но ничего поделать не мог – к Насте его тянуло как магнитом, солнечный свет пробивался сквозь частокол вины и ненависти к себе, раскалял сердце, плавил мозг, сводил с ума. До такой степени, что искры из глаз сыпались. Он, как дурак, ревновал ее к мужу, хотя не имел на это никакого права. Настя с самого начала дала ему понять, что любит своего Алешу и хочет, чтобы он вернулся. И он чуть не убил Карамзина, когда стал невольным свидетелем их поцелуя на пляже Афродиты. А когда после произошедшего в спальне Настя зло бросила ему: ради Алексея готова убить, потому что он, Егор, ей никто, так стало невыносимо больно, и жить расхотелось. Он даже информацию о том, что кто-то из друзей его приговорил, воспринял легче.
Только ведь не убила Настя его, ударила, но тут же полезла спасать. Нырнула за ним, хотя в тот момент еще не знала, что у Егора даже в мыслях не было ее убивать. Правда, веслом огрела со всей дури. «До сих пор в ушах звенит», – усмехнулся Егор и потер лицо ладонями. Жалко ей стало или, может, все-таки есть надежда? «Какая надежда, идиот!» – стукнул себя по лбу Егор. Все кончено… Только в отель возвращаться рано. Надо сосредоточиться и придумать, что делать дальше.
